Михаил Черных - Невозвращенцы

Среди зимы население деревни сильно сократилось. Все способные носить оружие мужчины ушли вместе с дружиной князя Веселина Богдановича в поход — отомстить. Через месяц они вернулись. Деревня не досчиталась еще двух мужиков, а еще один вернулся без руки. С другой стороны семьи, потерявшие кормильца получили от князя огромную долю в добыче, так что голодная смерть им не грозила, а самое главное — ненависть к немцам в деревне поутихла. Также в деревне появилось две новых семьи — четверо мужчин, три женщины и несколько детей. Это из взятых Веселином в полон немцев самые работящие и спокойные (среди них не было родственников налетчиков), были расселены по его деревням. Князь, как и любой другой, кто жил по сути дела со своих крестьян, был сильно озабочен любым этих самых крестьян уменьшением. Расселить взятых в полон идея хорошая. И все по Правде — «На десять лет в закуп. Потом коли откупятся, то свободны как все». В деревне отношение к новоселам было спокойным, да и те старались на себя лишнего внимания не обращать. Конечно, сразу за стол их никто звать не стал, но и отживаться ото всех им не позволили. Опять же — «коли невиновные они, то что же на них злобу срывать?». Как обычно, первыми познакомились (и передрались — куда ж без этого) дети, потом женщины, а в последнюю очередь, как самые серьезные, мужчины. Опять же, в деревне все обо всех всё знают и все у всех на виду: к лету одна из пришлых девушек и молодой парнишка из местных решили по осени сыграть свадьбу. Жизнь продолжается, и лет через пять-десять, а может и раньше, никто уже не вспомнит о том, что кто-то был немцем. Все уже станут росскими.

Перезимовал Ярослав спокойно и интересно. Владислав, который был по призванию не воином а кузнецом, пропадал в кузне. Часто Ярослав составлял ему там компанию и кое-чему простому сам научился. В свободное время он помогал по дому Родиславу — тому самому старику, у которого жил и который осенью его поколотил, а в остальном возился с детьми, которых как и в Дальней от него было не оторвать. Единственное «но» — под постоянным внимательным взглядом Владислава парень не отваживался тренироваться в управлении своей силой.

В общем, время пролетело быстро, и не успел Ярослав оглянуться, как пришло время ехать в Святоград. Все было договорено и распланировано заранее — один купец, который поездом шел через все княжество, согласился взять с собой попутчика. Дорога так оказывалась подлиннее, и сильно, чем напрямик через суздальский перевал — провести в дороге придется с середины травеня до почти конца липеца. Два с половиной месяца! Зато, не нужно идти ногами, думать о ночевках, разбойниках и подорожных. Стоимость проезда с коштом была чисто символической — пара медяков. Эти медяки Ярославу дал в долг Владислав — «То не милостыня. Как сможешь — отдашь.»

Деревенские в очередной раз показали себя с лучшей стороны. Еще за месяц Ярослав стал готовиться к дороге. Однажды он вышел на улицу полуголый — верхняя часть его пошитой еще в Дальней одежды, а другой приличной у него не было, требовала ремонта. Неизвестно, кто его видел, но сказал кому надо, и за пару дней до ухода парня завалили подарками. Ярослава каждый деревенский собирал в дорогу как своего сына: женщины пошили два комплекта крепкой и красивой одежды, добрали в отличную котомку походный припас — то что вкусно, сытно и долго не испортится, дети понатащили своему любимцу целую кучу всяких мелочей, а мужчины перед самым уходом подарили кошелек, наполненный медными монетами (по деревенским меркам — серьезная сумма, на пол дома бы хватило).

«Да… С Дальней никакого сравнения…» Смущенный Ярослав пытался отказаться от всего этого обилия, но все было так по доброму, от души, что у его язык замирал, когда он хотел ответить отказом. Только кошелек он пытался не взять, на что его сурово осадил староста:

— Да как так можно! Чай не чужой человек ты нам, по что позоришь? — и как обычно стоящие по бокам сыновья согласно кивнули.

— Но это же вам самим…

— Не обеднеем, но боись. Да и сам подумай! Вот приедешь ты оборванец какой в сам Святоград, и спросят тебя: «Из какой же деревни ты пришел? Из Глузды, — ты ответишь. Знать совсем жадные люди живут там, коли своего одеть не смогли… И по что нам такой позор на весь мир?».

— Благодарствую, — чувствуя, что внутри стало как-то горячо, а горло сжало, Ярослав с глубоким земным поклоном принял кошелек.

В ответ ему тоже поклонились и с радостными напутствиями и криками «Возвращайся!», поезд купца ушел за ворота. Дети сопровождали его еще до опушки леса и там долго махали ему вслед.

«Я обязательно вернусь к вам! Даю слово!» — прошептал Ярослав.

Город храмов Ярослав увидал только в начале серженя. Проехав затемно перевал, на ночевку остановились в корчме уже внутри долины. Спал в эту ночь Ярослав плохо. Причиной этого было не волнение пред встречей с неизвестным, а та злая сила, что он в себе хранил. Казалось, каждая частичка вокруг нестерпимо жгла там, где в невидимой части души пролегал тонкая пуповина их связи. Силе это не нравилось, она ворочалась, и бомбардировала через предельно, в тончайший волос, сузившийся канал Ярослава просьбами, посулами и требованиями убраться отсюда немедленно. А тот только блаженствовал, если может блаженствовать человек у которого часть души жжет каленым железом. Правда, ту часть было совсем не жалко.

Спал Ярослав плохо, встал рано и поэтому впервые Святоград показался на глаза путешественнику в рассветных лучах. И увиденное вполне стоило бессонной ночи.

Город был прекрасен! Неописуемо восхитителен! Увидев его, Ярослав в восторге обомлел, и навсегда оказался поражен этой красотой. Теплым светом золотились в свете восходящего солнца натертые воском деревянные стены храмов, прихотливо играли кусочки слюды и золотые украшения куполов и башенок, создавая по-настоящему живые, перетекающие друг в друга, орнаменты. Казалось, город радуется, приветствует новый рассвет, и за счастье отдаривается всем-всем-всем вокруг своей красотой!.. Ярослав смотрел на это, и не мог наглядеться. Перед этим зрелищем меркло все ранее виденное.

— Да. Сколько езжу, сколько вижу, но все не могу насмотреться… — незаметно подошедший владелец каравана прервал благоговейное молчание. — Да…

Помолчали. Потом Ярослав встрепенулся и спросил?

— Я пойду?

— Что, не терпится посмотреть поближе? — усмехнулся купец, — Что ж, я тебя понимаю. Ну давай.

— Прощевайте. Благодарствую, за дорогу.

— И тебе по-здорову, отрок. Беги!

Дорога до города оказалась не трудной, и Ярослав, хорошо отдохнувший за время долго пути, шел без привала, преодолев день полуторный переход. Проблема где и куда пойти в незнакомом городе, в голову ему не приходила. «Все образуется само. Такой красивый город просто не может быть жестоким!»