Михаил Черных - Невозвращенцы

Сколько дней продолжалась грустная пьянка, и когда она превратилась в веселую, неизвестно. Но для капитана Бильда она прекратилась раньше, чем для его команды. Однажды утром он пришел в себя от того, что его бесцеремонно головой пихали в жбан с ледяной водой. Быстро вспыхнувшая ярость, «кто посмел?», заставила потянуться к поясу, где висел тяжелый нож, но сильный пинок ногой в бок опрокинул и его, и бадью. Поворочавшись в луже и поднявшись на четвереньки, он поднял голову и наконец рассмотрел, кто это такой смелый, нападать на капитана.

— Тебя хотят видеть. Ты пойдешь с нами немедленно! — холодный, равнодушный взгляд человека, видевшего за свою жизнь много сделанных собственноручно трупов; платье цветов рода Эарнов… «Это плохо. Это гвардия короля». Из под рукавов на миг блеснули посеребренные браслеты с чеканным изображением горностая, и остатки ярости сменились страхом. «Нет. Все много хуже. Не гвардия, а Горностаи — тайная стража!»

Раз сказано «немедленно», то понимать это надо буквально. Мокрого, грязного, полупьяного Бильда подняли с колен, взгромоздили на подведенного коня и путь в столицу начался. Похоже, дело было важное, раз лошадей гнали нещадно, и остановок делали минимум, только для того, чтобы пересесть на заводных. Даже блевать Бильду приходилось на скаку, перегнувшись через седло.

Спустя пять суток непрерывной скачки, уже у ворот столицы, Бильд настолько оклемался, что наконец то смог задать командиру отряда, тому самому, с серебреными браслетами, правильный вопрос. Правильным он был потому, что на него капитану был дан ответ, а не сопровождаемый презрительным молчанием взгляд.

— Эй, страж, может остановимся? А то предстать перед королем вот так, — и Бильд провел рукой по своему загаженному, в кусках засохшей грязи и вонючих пятнах рвоты, костюму. И, кстати, зачем меня хочет видеть король?

— Не нужно. Одежда тебе не понадобиться. — И, видя недоумение подконвойного, тайный даже, чудное дело, улыбнулся. — На дыбу вешают голым.

— А почему у короля дыба? — удивился Бильд.

— А причем здесь король? Тебя хочет видеть господин Верд. — И видя помертвевшее от ужаса лицо капитана, офицер засмеялся. — Да будет тебе так бояться. Мой господин не людоед. Я лично помню пару раз, когда привезенные к нему спокойно отпускались и могли уйти невозбранно… — Подождав, когда капитан чуть успокоится, конвоир закончил, окончательно добив свою добычу. — … Уйти невозбранно, конечно, если бы у них остались ноги!

Причины для ужаса были у капитана Бильда вполне обоснованные. Сейчас на престоле у англов сидел молодой король Бреговис из древнего рода Эарнов, рода, который уже вот пятьсот лет правил англами. Однако большую часть нитей реального управления государством держал в своей руке первый министр, Верд Кроткий.

История его уникальна. Предыдущий король, отец нынешнего Бреговиса, подобрал безродного мальчонку в о дном из своих путешествий по стране. Ребенок с детства удивлял окружающих своей совсем не по годам разумностью, способностями к счету и письму. Именно этим, а парнишку как диковинку показал один из местных графов, Теохорста он и заинтересовал. Мальчишку воспитывали в звериной преданности королю и государству, и вскоре все вложенное в воспитание Верда окупилось сторицей. Служа пажом, он грудью закрыл короля Теохорста от ножа убийцы. Клинок был отравлен и Верд спасся только неведомым чудом, долго болел, но для своего спасителя король не пожалел ничего. После поправки, в качестве награды за храбрость, молодой Верд получил дворянское звание (что, конечно же, не поставило его на одну ступеньку с представителями древней аристократии), поместье и, самое главное, титул главы новоявленного Ордена Горностая.

Новоявленный орден и его члены, благодаря своей главе, очень быстро приобрели репутацию ревностных служителей королю и государству. Всякие крамольники, изменники и воры, в том числе родовитые, все они быстро почувствовали на своей шкуре зубы Горностаев.

Между тем, отношения между Вердом и аристократией чем дальше, тем становились все прохладнее и прохладнее. Впрочем, мудрый Теохорст этим был только доволен — больше причин Верду служить именно ему, а не кому-либо другому. За многие годы род Эарнов щедро разбрасывал свое семя по другим дворянским родам, так что права на престол, теоретически, имели многие.

Теохорст умер, оставив своего протеже в наследство сыну. Тот, по младости лет, больше предпочитал пока битвы за столом и на шелковых простынях, оставив всю рутину преданному министру. А того вполне устраивало то, что неопытный король не лезет куда не надо. Можно ведь по незнанию и дров наломать.

Была у Верда еще одна особенность, резко проявившаяся после ядовитого кинжала. Одним взглядом этот молодой еще человек мог навевать безумный ужас на стоящего перед ним. Поговаривали, что это из-за того, что будучи отравленным тот уже заступил за кромку, но смог вернуться, украв или получив в подарок, кто как рассказывал эту легенду, у смерти ее взгляд. Вот к какому человеку везли Бильда.

Конечно, глупо было бы думать, что капитан драккара мог бы быть трусом. Нет — такие тут не выживали. И случись этакая встреча в море, корабль на корабль, еще неизвестно, как бы пошло дело. Но здесь и сейчас, без преданной команды, в темном мрачном каменном замке, все было по-иному.

И все же Бильд крепился как мог. Пока шли по коридорам, пока Стражник втолкнул Несмотря на подсознательные ожидания, ничего страшного в комнате не было — обычный, скупо обставленный, если не считать многочисленных книжных полок, кабинет. Но стоило сидящему за столом поднять на принудительного гостя взгляд, как крохи самообладания покинули капитана.

— И? — спросил Верд Кроткий.

Так наверное чувствует себя кролик, которого выбрал на обед здоровый питон. Казалось, сделай что-нибудь не так, и встреча с ужасной кончиной состоится немедленно. И так хорошо подготовленный (читай — запуганный) к разговору начальником отряда и дожатый таким взглядом, Бильд мгновенно сломался.

— Господин! — глубоко поклонился, почти упал, гость. — Господин… Я не виноват! Это подлый навет…

— Меня не интересуют мелочи…

— Господин! Что вас интересует тогда? — чуть успокоился капитан.

— Твой последний поход.

— Но что именно? — переспросил Бильд и получил краткий исчерпывающий ответ.

— Все!

Рассказ был долгим. За это время успело смениться два писца, вызванных хозяином кабинета. Предводителя ордена Горностаев интересовала каждая, даже самая незначительная на взгляд Бильда, деталь. «Кто? Что? Как? Где?» — вопросы порождали другие вопросы, и их поток казался бесконечным. К концу аудиенции, язык у моряка распух, как после трех дней жажды в море.