Михаил Черных - Невозвращенцы

Отряд беглецов все больше и больше превращался в банду. Если сначала все еще по привычке сдерживались и подчинялись старшему по званию — а это был Александр из первого и Игорь, вроде бы и из второго а теперь тоже из первого полка, то с каждым часом людская натура все больше и больше выпирала наружу. А натура у большинства солдат оказалась далеко не пряничной. Как всегда бывает, самый ушлый, таким у них оказался Виктор, быстро захватил (после одной весьма жестокой драки с другим претендентом на пальму первенства) власть в свои руки. Игорь этому не препятствовал. Сначала в команде Виктора было три человека, но потом и все остальные солдаты второго полка потихоньку стали сбиваться вокруг него. В свою очередь, солдаты первого полка потихоньку сплачивались вместе, но лидера среди них пока не наметилось. Особняком стоял Игорь, который хоть и был из второго полка, но совершенно не тянулся к «своим», а больше тяготел к солдатам первого, да и Виктор побаивался его — в драке Игорь легко уделал бы и троих. С другой стороны на четверых солдат из первого полка, одного из которых можно было и не считать — калека, приходились большое количество различных полезных вещей и теперь еще и две пленницы. Долго так продолжаться не могло, так что когда-то нарыв должен был прорваться.

Первые неприятности последовали после ужина. Поевшие и согревшиеся солдаты стали потихоньку оттаивать. Завязалась беседа, у кого-то нашлась фляжка с водкой, которую быстро употребили «в лечебных целях». Но такое малое количество выпивки, каждому из второго полка досталось по два-три глотка, солдат первого полка не угощали, не привело никого в пьяное добродушное веселье. Наоборот, как это бывает при «недопиве», появилась иррациональная злость, послышались первые громкие голоса, свидетельствовавшие о начинающейся сваре, и тут кто-то вспомнил о пленницах, тихо сидящих в тени елки, сбоку от костра.

— Ну что, пора поразвлечься, — сказал Виктор.

— Точно!.. Пора!.. Ща накидаем!.. Круголя щас они сделают!.. Чур, я первый! — раздались эти и другие похабные выкрики.

«Ну вот. Кончилось время, на которое я отсрочил их судьбу», — думал Ярослав. — «И теперь опять я должен решать, кто я — человек — или такая же мразь, как эти.» Руки Яра самостоятельно стали неторопливо подтягивать к себе автомат. «Что я буду делать?… А может не следует вмешиваться? Это же не мои женщины, — появились, как чужие, другие мысли. — С какой стати я должен их защищать? Я сам не буду принимать в этом участие и я сохраню себя незапятнанным. А что творят подонки — это на их совести. Но разве «не помочь» не тоже самое, что и «разрешить, оправдать»? и останешься ли ты чистеньким после того, как увидишь, что с ними сделает эта толпа?»

Как бы в подтверждение этих мыслей раздался голос того последнего отступавшего:

— Да я этих сучек на куски порежу! Это из-за них моего друга Петьку как жука пришпилили к дереву. Из-за них!

— Порежешь, но только после того, как пацаны устанут. Они получат море удовольствия…. Уууу…. давно телок не было, — поправил его Виктор.

«Время решать», — продолжал думать Ярослав. — «И что — я позволю этой толпе надругаться над ними? Может черненькая и не прочь была бы, но услышав о финале, даже у нее в глазах появился страх. А беленькая вообще от ужаса съежилась как маленький зверек. И ее глаза молят — спаси, помоги! И я что, не помогу? Допущу, чтобы случилось? И смогу ли я после этого называться человеком? НЕТ!» — тихонько, стараясь чтобы не было слышно лязга, передернул скобу автомат. В поднявшемся шуме, в котором «пацаны» рассказывали, как обойдутся с этими девушками, это прошло незамеченным и неуслышанным.

— Эй, Витя! Ты обещал, что я буду первой у брюнетки.

— Ха! Эй, пацаны, я такое говорил?

— Да нет… — сказал один.

— Я не помню… — ухмыляясь добавил второй.

— Да тебе наверное по голове попало, — добавил третий.

— А может, если еще раз приложить — то он вспомнит? — рассмеялся четвертый.

— Вот видишь, — нагло усмехаясь, сказал Виктор, — не было ничего такого.

— Значит ты отказываешься от своего слова? — тихо, с угрозой, выделив голосом последнее слово спросил Ярослав.

Виктор ничего не понял, все также продолжая нагло ухмыляться, а вот Игорь, Олег и Александр что-то почувствовали. Внимательным взглядом каждый из них окинул фигуру сидящего на земле Ярослава и заметил, что его левая рука лежит на ложе автомата так, что его можно выхватить одним быстрым движением. Да и в словах Ярослава они уловили не желание утолить похоть первым, а намерение спасти. Поэтому каждый солдат первого полка аккуратно и незаметно подтянул поближе к себе автомат.

— А если и отказываюсь? То что? Обидишься на меня? Так ты знаешь, что с обиженными делают? У параши… — все солдаты второго полка заржали над словами Виктора. — Так что, если тебе хочется, ты сможешь утолить свою жажду женщины после всех и даже после того, как их порежут на куски. Так уж и быть, тебе дадут нужный кусок… — засмеялся своей шутке Виктор и, поднявшись, пошел к сжавшимся пленницам.

Его смех еще не успел затихнуть, как в руках у Ярослава вспыхнул у дула огнем одиночного выстрела автомат. Яр не знал, убил ли он кого в том первом для него бою на лесном рубеже, и смог бы убить или нет, но сейчас он действовал без каких либо сомнений. Левой, скрытой в тени, рукой Ярослав в течение разговора переводил предохранитель автомата в положение «ОД», а громкие щелчки, которые являются одним из недостатков АК-47, маскировал повышением голоса. Пуля попала в плечо Виктора, но, не задев кости, пробила мышцы и вышла с другой стороны. От удара Виктора бросило на землю. Остальные солдаты из второго полка вскочили на ноги и потянулись к своим автоматам, но не успели сделать и шага.

— А ну стоять! — вскочили на ноги с автоматами в руках Александр и Игорь, в движении передергивая затворы и снимая с предохранителя.

— Сесть на место! Руки, чтобы видеть! Быстро! — продолжал командовать Александр. Под дулами направленных на них автоматов, даже Олег зажал подмышкой приклад взведенного автомата, ругаясь, несостоявшиеся насильники послушно сели на землю и подняли руки.

— Яр! Забери у них оружие.

— Хорошо. — ответил Ярослав, поднялся на ноги. Собирая автоматы и запасные магазины, он не отказал себе в удовольствии наступить на раненную руку Виктора так же, как он это раньше сделал с Олегом.

— Значит так. Я думаю, нам дальше следует идти порознь, — разряжая магазины и скидывая патроны в один мешок, сказал Александр. — Мы уходим сейчас же. С собой мы заберем все то, что было с нами, когда мы встретились. Патроны мы оставим в лесу через час где-то ходьбы. Так что утром вы их найдете. Не советую потом идти за нами, идите в другую сторону. Ели услышим вашу погоню, пристрелим. Все понятно?