Лин Картер - Поиски Каджи

Теперь согласно дуэльному кодексу, как это было принято в Империи Дракона, победитель имел право убить врага. Вместо этого Каджи учтиво отдал салют и убрал топор, повернулся и, взяв за руку старого колдуна, проводил его до его комнаты. Он оставил кугар а безоружным, едва стоящим на ногах от усталости, дрожащим от немой ярости.

И пока Каджи и его спутник поднимались по деревянной лестнице, старик восторгался героизмом Красного Ястреба. Юноша отвечал ему любезно, но сдержанно.

Вот так в первый свой день в городе Императора-Дракона Каджи, Красный Ястреб из кочевников Козанга, обрел друга.

И врага. Потому что он оскорбил гордость Кунба Джашпода, а такую обиду можно было смыть только кровью.

На следующий день Каджи продолжил знакомство с городом, и даже безнадежность его миссии не уменьшили его восторгов. Город, раскинувшийся перед ним, был поистине великолепен. Тридцать столетий императоры золотого Кхора правили этими землями, и все эти века город питали реки золота, льющиеся из рук купцов и землевладельцев. Император за императором прибавляли новые драгоценности в его корону, до тех пор пока он не превратился в пышное хитросплетение арок и форумов, храмов и театров, колоннад и гробниц. Широкие, прямые проспекты были уставлены героическими скульптурами, мемориалами в честь легендарных воинов, памятниками давно умершим монархам и погибшим династиям.

К вечеру Каджи вернулся в Дом семи лун, но перед тем, как он объехал четверть города, ему повезло увидеть человека, убить которого было его миссией и священным долгом, возложенным на его плечи вождем клана Чаууима Козанга.

Взревели золотые трубы. Герольды с церемониальными кнутами проскакали по улицам, и толпа горожан быстро расступилась. В этой толпе был и Каджи. А через мгновение мимо проехал отряд конных ярко разодетых дворян. Они смеялись, шутили. Среди них был высокий человек с золотистыми волосами. Он казался умиротворенным и прекрасным: холодное, словно вылепленное скульптором лицо и ледяные серые глаза. Когда он смеялся, а делал он это часто и громко, Каджи показалось, что смеются только его губы. Его взгляд оставался замороженным, внимательным и высокомерным. Каджи наблюдал, как тот, кого величали Яакфодахом, святым Императором-Драконом, проехал по улице в облаке трепещущих знамен, в самом зените своей славы.

Торопясь то ли на пирушку, то ли в театр, то ли на ипподром, император случайно обратил свой высокомерный, ледяной взгляд на Каджи. На мгновение их взгляды встретились, взгляды предателя и мстителя. И юный кочевник заметил, что холодное, прекрасное лицо императора имеет странный изъян. Прямо под уголком рта у него было ярко-красное родимое пятно в форме листа тариска.

А когда император миновал то место, где стоял Каджи, юноша округлившимися от удивления глазами уставился на ужасное существо, которое притаилось за спиной императора.

Это был не человек, а настоящее чудовище с плечами великана, длинными, могучими, свисающими руками и короткими, кривыми ногами обезьяны. Тварь была голой, если не считать набедренной повязки, и с удивлением Каджи разглядел, что тело чудовища покрыто сверкающей, сапфирово-синей змеиной чешуей. Огромная, широкая безволосая голова сидела прямо на согнутых плечах. У твари не было ни шеи, ни носа. Глаза, утопленные глубоко в глазницах, горели тусклым красным светом. От удивления Каджи вскрикнул.

Человек, стоявший рядом с Каджи в толпе, хихикнул, услышав отвращение в голосе юноши.

— Нечего бояться, молодой господин. Это всего лишь Замог из святой императорской семьи. По крайней мере, мы так зовем его. Он — человекодракон из страны болот. Говорят, он разумен, как обычный человек, и невероятно предан своему господину.

Каджи повернулся, чтобы пробормотать благодарность за разъяснение, и увидел, что говорил с ним не кто иной, как восточный колдун, которого он накануне вечером спас от задиристого Кунба Джашпода.

Увидев, что его узнали, колдун усмехнулся и кивнул:

— Конечно, молодой господин. Я знаком с вами лишь мельком и не могу помочь разговорами, поскольку я мелкий и ничтожный, но я благодарен вам за ваше любезное, благородное вмешательство. Я — Акфуб из Зула, младший практик колдовства и магии, прибывший сюда, чтобы представить мое скромное и невыразительное искусство перед святым императором, потому что, как говорят, он развлекается, наблюдая магические фокусы, и щедро платит тем, кто сумеет развлечь его. Но пойдемте, если вы, конечно, направляетесь в нашу гостиницу, и, быть может, вы позволите присоединиться к вам во время ужина, с тем чтобы мы могли беседовать дальше, в ваше свободное время…

Каджи обнаружил, что болтливый старый колдун — занятный и всезнающий собеседник. Во время великолепного обеда из заливного угря и пряных трав он наслаждался обществом старика. Акфуб, как его звали, раньше тоже никогда не бывал в золотом Кхоре, но хорошо знал его, благодаря разговорам с магами своего ордена. Как и все люди с Востока, колдун был несдержан на язык, и Каджи оказалось нетрудно направить разговор в интересующее его русло. Представив себя лоджем из Юазана, наемником, явившимся из земель кочевников Ушамтаров, Каджи выразил любопытство касательно города и императора, точно так же, как сделал бы любой чужеземец или вновь прибывший в столицу.

Акфуб, как узнал юноша, уже встречался с управляющим императора для того, чтобы получить разрешение пройти через внутренние ворота Халидура и представить свою магию перед двором императора. Этот должно было произойти через две ночи.

Покончив с едой, Каджи сонно зевнул. Когда они расставались, старый волшебник пожелал молодому воину хорошенько отдохнуть, после чего направился в свою комнату, а Каджи — в свою. Но юноша никак не мог уснуть. Колдун подробно рассказал о сотнях бдительных и настороженных лучников и воинов, охраняющих каждый портал Халидура. На следующий день Каджи проснулся очень поздно, так как большую часть ночи обдумывал и отвергал один план за другим. Наконец, почувствовав себя совершенно беспомощным, он погрузился в чуткую, неспокойную дрему.

Казалось, не существовало способа проникнуть во дворец и убить самозванца.

На следующий день заря была тусклой. Рубиновый свет с трудом пробивался сквозь падающий снег. Воздух был морозным и жег холодом. Харал переминался с ноги на ногу и тихо ржал, дыхание вырывалось изо рта облаками пара, когда Каджи выводил его из стойла. Копыта захрустели по скрипучему снегу.

Каджи вновь отправился кружить по городу, продолжая свои исследования. В этот день он решил осмотреть ворота города, счесть их число и запомнить расположение, подъезды к ним и попытаться узнать, как они охраняются.