Вячеслав Шалыгин - Перебежчик

– Кранты пацанам, – вырвалось у Протасова.

– Не факт, – возразил третий опер. – Давайте, атакуем его!

– Блок, – оперативника буквально за руку придержал Рыжиков. – Рикошетом тебя самого так приложит, устанем откачивать. Они справятся.

Протасов с сомнением покосился на командира, но промолчал. Лейтенант не верил, что обычные спецназовцы (обычные в смысле – не индиго) сумеют одолеть такого мощного бойца. Однако вариантов лейтенант не видел, как и командир. Оперативники Управления «М» в данном случае ничего не решали. Осадить врага мысленно они не могли, а стрелять не позволяла оперативная обстановка, на линии огня оставались бойцы спецназа.

В первые пять секунд все действительно складывалось в пользу неизвестного. Спецназовцы притормозили, даже попятились, но, спустившись на пару ступеней, замерли, а затем вдруг встрепенулись и разом поперли на врага. Что оставалось кукловоду? Только включить реверс. Так он и поступил. Пятясь, он выбрался на платформу и принял боевую стойку.

Несколько немолодых, но еще очень даже крепких «лосей» из группы захвата атаковали псионика без киношных спецэффектов и предельно грамотно. Но враг оказался далеко не прост. Целую минуту, а то и больше, он отражал удары и расшвыривал бойцов, как кегли. При этом он не забывал маневрировать, чтобы его постоянно прикрывал кто-то из противников. Опасения кукловода имели под собой почву, на крыше поста ДПС, что торчал недалеко от платформы, явно сидел снайпер, это чувствовали даже опера.

– Хрен с ними, с блоком и рикошетом, – вдруг решил Протасов. – Иначе, никогда его не взять. Он же через мыслесеть всем боевым искусствам мира обучился, гад!

Лейтенант сосредоточился и нанес короткий, но хлесткий мысленный удар, сконцентрировав всю энергию в одном коротком слове: «Стой!» Получив удар, враг притормозил всего на какой-то миг, но спецназовцам вполне хватило времени, чтобы нанести кукловоду два точных удара кулаками и вырубить врага на несколько секунд. А уже этих секунд спецам хватило, чтобы сковать кукловода по рукам и ногам, «ужалить» транквилизатором и унести с поля боя куда-то в сторону поста ДПС.

– Вот и все, – потирая виски, сказал Протасов. – Не так страшен черт…

– Молодец, – похвалил Рыжиков.

– Нет, а эти-то… – сказал третий опер. – Непробиваемые для мыслебойцов мужчины… где только таких набрали?

– Хорошо, что есть, где их набрать, – сказал Рыжиков. – Чтобы таких вот, как этот кукловод, в тонусе держать.

– И все это повод для новой войны, – недовольно морщась, сказал Протасов. – Не мои слова, из мыслесети кто-то подкинул. Типа, строчка из песни. Но что-то в этой фразе есть.

– Кто-то да что-то, – Рыжиков покачал головой. – Прочь депрессивные мыслишки, думай о хорошем, Протасов, и будет тебе счастье.

– В данный конкретный момент счастье для меня – две таблетки аспирина, – лейтенант еще раз потер виски. – Мы закончили, командир?

– Нет, лейтенант. Операция закончена, Управление «М» благодарит нас и спецназ, но полковник Коваль приглашает начальника нашего управления на летучку. Новая проблема имеет комплексный характер. Преступлений целый букет. Наркотрафик, убийство и зомбирование плюс тайная подготовка с помощью мыслесети таких вот профессионалов. Сами понимаете, какие вопросы будет задавать наш уважаемый министр. Как индиго могли просмотреть, что кто-то с помощью их якобы абсолютно прозрачной мыслесети замышляет настолько серьезные преступления? Почему даже не предположили, что такое возможно? И так далее.

– Ясно, ясно, – Протасов снова поморщился. – А мы тут при чем? Пусть начальство и отвечает, ему за это в три раза больше платят.

– А мы будем докладывать как непосредственные участники инцидента. Теперь такие правила. Так что помчали в министерство. Гена уже подъехал к посту, ждет нас.

– Хотя бы аспирин по дороге купим?

– В автомобильной аптечке должен быть. В сети шепчутся, что Сам на летучку приедет. Хоть посмотрите, салаги, какой он реально, этот Филипп Грин…»

…Последние слова капитана Рыжикова, в прошлом бойца по кличке Рыжий из группы Воронцова, прозвучали будто бы на несколько децибел громче всех предыдущих, и Филипп проснулся, словно от резкого окрика. Так иногда случается. Кто-то зовет тебя по имени вроде бы во сне, но ощущение, что все происходит наяву.

Грин открыл глаза, резко сел в кровати и обвел взглядом комнату. Нет, наяву никто окликнуть не мог. Вика спала рядом сном младенца, окна на ночь Филипп закрыл, комп выключил. В мысленном эфире тоже царила тишина, хотя Грин никогда не блокировал этот канал связи с миром. Мог, но не имел такой привычки. Но ощущение, что кто-то произнес его имя вслух, не проходило. Один из типичных признаков предвидения.

Филипп осторожно сполз с кровати, протопал на кухню, прикрыл дверь и автоматически ткнул в кнопку включения кофе-машины. На самом деле, кофе ему не хотелось, но рефлекс сработал безукоризненно. Проснулся, пришел на кухню, значит, варим кофе.

Когда автомат выполнил весь комплекс заложенных в программу действий и налил Грину чашечку ароматного эспрессо, Филипп, наконец, осознал, что это не сон во сне (как тоже частенько бывает), встряхнулся и приоткрыл окно. В новой квартире окна открывались по-другому, приходилось привыкать, хотя, если честно, после трех лет скитаний по бункерам и теплым странам Грин уже и забыл, как выглядели окна в квартире на Соколе. Большие, это точно. А как там они открывались… хоть убей. Да и важно ли?

Вот предвидение, это важно. Да еще такое серьезное. Есть о чем поразмыслить за чашкой кофе.

Поразмыслить Грину не удалось. Он успел только один раз «пересмотреть» воспоминание о своем сне-предвидении и выделить знаковые детали. От интересного занятия отвлекла Вика.

«Вот удивительно, как женщины умудряются это делать? – Грин с усмешкой взглянул на заспанную Вику, заметно оживившую интерьер коридора рыжей копной волос. – Как чувствуют они такие вещи? Стоит проснуться среди ночи, она уже тут как тут. А ведь спала – хоть из пушки стреляй. Но это если ты лежишь рядом. А если отошел… либо тут же заправит за тобой постель, либо придет выяснять, «чего подорвался в такую рань?». Ты начнешь ей рассказывать, что посетило предвидение, что это важно, а она скажет: «А-а, я-то думала…» – и уйдет спать. Нормально, да?»

– Ты чего подорвался в такую рань? – Вика обняла себя за плечи. – Холодно тут, форточку открыл?

– Халат в ванной, – Грин кивком указал на дверь чуть дальше по коридору.

– Что-то случилось? – Вика нащупала на крючке сразу за дверью темной ванной халат и накинула его на плечи. – Кофе пьешь?

– Предвидение. Срок исполнения через пять лет. Тебе кофе налить?