Михаил Перешивкин - Хозяева леса и другие рассказы

Через несколько дней, придя в себя, он повторил попытку покончить жизнь самоубийством, но в этот раз по-другому. Он знал, что часовой на другом конце станции, охранявший радио рубку, частенько засыпал на посту и клал свой пистолет на тумбочку, стоящую рядом. Дождавшись такого момента, Антон стащил пистолет, да так, что его даже никто и не увидел. Придя к себе в палатку, он очень долго не мог подвести пистолет к виску. Обдумав все еще раз, расплакавшись, он засунул дуло себе в рот. Но его прервали. В его палатку заглянул мальчик лет восьми и спросил.

— Дядя, не нужно этого делать.

— П.… П.… Почему?

— Зачем стрелять в себя? Вы хотите умереть?

— Да… Я больше не хочу жить.

— Почему?

— Я…Я… Я никому не нужен. Все меня избегают. Я всем противен. Я жалкая жестяная банка, которую никто не замечает и пинает все кому не лень. Иди мальчик не смотри на это…

— Нет, я тебе не позволю этого сделать. Ты человек, а человеки должны жить. Так моя мама говорит.

Старик бросил пистолет на пол и расплакался еще больше.

— Тише, не плачь дядя. — Мальчик подполз к старику и начал гладить его по рукаву.

В жизни Антона появился смысл. Теперь, просыпаясь каждое утро, он думал только о мальчике. Он вылезал из палатки и шел на свое привычное место. Там его уже ждал его единственный друг. Они беседовали обо всем подряд. Старик рассказывал ему веселые истории о жизни людей до войны, а мальчик хохотал и учил старика, как правильно нужно завязывать шнурки. Хоть Антон прекрасно это знал, он делал вид, что видит это впервые, что бы не обидеть мальчика. Так же мальчик показывал, как правильно нужно рисовать цветными мелками. Так пролетали часы. Потом мальчик уходил, но вскоре он возвращался с какой-нибудь вкуснятиной, и они делили ее поровну. Наступал вечер, и станция потихоньку пустела. Друзья прощались и расходились по домам. На следующий день все повторялось. Таким образом летели дни и месяцы. Узнав мальчика поближе, Антон выяснил, что мальчик заметил его, когда тот стащил пистолет. Поняв, что сейчас что-то произойдет, он последовал за стариком. Отец мальчика работал часовым на дальнем блок посту и поэтому они виделись редко. Мать работала на кухне и именно оттуда мальчик приносил всякие всячины. О дружбе с попрошайкой они ничего не знали, а иначе бы, по словам мальчика, они бы были против. Антон все прекрасно понимал и не хотел, что бы у мальчика возникли из-за него неприятности. Мальчик подарил ему вкус к жизни, именно то, что ему так долго не хватало, и старик был искренне ему благодарен.

Однажды, проснувшись, Антон понял, что он что-то значит в этой жизни, и он хотел это доказать, но не знал как. Он начал понимать, что для чего-то предназначен, в этой жизни, так говорила его мать. Возможно, он как раз и предназначен для того, что бы дружить с мальчиком? Вдруг именно под его влиянием мальчик вырастит предводителем, который поведет за собой народ, и люди снова станут жить как раньше, а в метро спускаться лишь для того, чтобы добраться из одного конца города в другой. А если его предназначение совсем не в этом? Вдруг все эти годы он ходил вокруг да около и никак его не мог заметить, понять? Вдруг ему предписана иная судьба?

Когда старик шел по станции, его как будто громом разразило. Он вдруг понял, ради чего ему нужно жить. Ради других — тех, кому есть, что терять, у кого есть семьи и ради тех, кто хочет жить. Сам бы он таких выводов не сделал, если бы не увидел на станции людей с ВДНХ, которые набирали бойцов для защиты их станции от каких-то там Черных. Они говорили, что если не остановить их там, то вскоре Черные захватят ВДНХ, затем Рижскую, а там уже и доберутся до Проспекта Мира. Старик почувствовал себя героем. Он понял, что его долг заключается в том, чтобы Черные не добрались до мальчика — его единственного друга. Он должен был встать грудью на защиту мальчика, да и всех тех, кто презирал его все эти годы. Он записался в добровольцы. Никто даже не посмотрел на то, что он преклонного возраста. Бойцов катастрофически не хватало, и поэтому никто не смотрел на возраст, расу и пол. Антону тут же выдали снаряжения и посадили в дрезину. Но он не попрощался с мальчиком. Как так? Мальчик подумает, что старик умер, но скорее так оно и будет. Нужно было все объяснить, но времени не было. Дрезина уже тронулась.

Мальчик недоумевал. Неужели старичку надоело с ним играть? Может, он просто обиделся на него? Но за что? Может за то, что у него закончились мелки? Или за то, что старичок уже научился завязывать шнурки, и мальчик ему больше не нужен? Он не понимал.

Он каждое утро приходил на их место, но старичка все не было. Мальчик целыми днями сидел и ждал. Ожидание казалось вечным, но он знал, он знал, что старичок не мог просто так уйти не попрощавшись. Скорее всего, что-то случилось. Он бегал по станции и спрашивал всех подряд, не видели ли они такого старичка, но никто не мог понять, о чем идет речь. Многие жили на этой станции два десятка лет, а такого старика не видели. Мальчик то и дело возвращался посмотреть, не пришел ли он, убедившись, что место старичка пустует, он бежал дальше, спрашивая всех подряд, но никто не знал.

Прошли годы, мальчик вырос и лишь иногда посматривал на то место, где сидел его бывший друг. Он узнал, что он уехал защищать ВДНХ и не вернулся. Шли годы, он помнил.

Теперь это был не мальчик, а молодой юноша, который уже неоднократно ходил на дежурства с отцом, ему однажды даже приходилось стрелять, но к счастью он никого не убил.

Однажды, вернувшись с дежурства, он случайно провел взглядом по тому самому месту. Для юноши это была неожиданность, что там кто-то сидел. За все годы, после того как старичок ушел, там не ступала нога человека. На его месте сидел какой-то седой и весь обросший дед. Юноша подошел поближе. Старик поднял голову и взглянул мальчику в глаза. Это был он.

— Всю свою жизнь я провел в движении. До войны я был журналистом телеканала «Евроньюс» и путешествовал по всему миру. Мне кажется, нет такого место, где не ступала бы моя нога. Мне даже приходилось побывать во многих горячих точках. Самое интересное, что тогда мне было только тридцать лет. Сейчас как видишь я уже не молод, но все равно продолжаю путешествовать, но только уже по метро и совершенно с другой целью. Раньше меня интересовали события, факты, подробности, но все переменилось. Вот уже восемнадцать лет как пытаюсь я познать новый мир, ведь что бы узновать новую информацию нужно ее с начало понять. Ты наверное, и я надеюсь, учился в школе? Славно. Тогда ты должен вспомнить урок алгебры. Ты когда-нибудь пропускал новую тему по какой-либо причине? Вот, ты меня начинаешь понимать. Ну так вот, приходишь ты, а вам объясняют новую тему, ну к примеру «Решение неравенств с одной переменной», а ты вылупил глаза на учителя и ничего не понимаешь, так как еще не понял, пропустил «Числовые промежутки». Так и с современным миром. Ты не можешь принимать новую информацию о нем, не поняв его новое устройство.