Стас Устенко - Наблюдатель

– Мне 33 года, москвич, закончил МГУ, работаю в Сбербанке, – тут я начал привирать, а что было делать…

– Майкл Борисович… Как вы оказались на секретном объекте «База-8»?

Тут я понял, что попал в «артиллерийскую вилку» – шаг назад, и полковник до скончания века будет держать меня в кутузке, шаг вперед – и принудительное лечение мне гарантировано.

– Матвей Петрович, можно я начну с самого начала? Несколько дней назад мы с моим школьным товарищем, Сергеем Шаповаловым, поехали в отпуск. Ну, решили развеяться подальше от Москвы. Здесь взяли проводника, потом потерялись, а после эта вода…

– Так не пойдет, Майкл Борисович… Документиков у вас при себе никаких нет, кроме вот этой букинистической книжки, – он кивнул на лежащую на столе «Доктрину».

– Документы остались в рюкзаках, мы как отбились, еще пять дней плутали, чуть от обезвоживания не погибли!

– Обезвоживание, говорите? Это верно. Пока это единственный верный факт из тех, что вы мне рассказали. Откуда у вас взялось это непонятное оружие? – он выложил на стол лазерный пистолет. – И вот этот секретный передатчик? – он достал мобильный телефон.

Тут стало ясно, что я вляпался по полной программе, а Заболотский решил сразу взять быка за рога.

– Итак, сейчас ты мне все выкладываешь – о создании разведгруппы, о Сергее этом твоем, о ваших наставниках, кто вас сюда прислал и с какой целью. То есть опишешь весь механизм подготовки преступления. Затем расскажешь о том, когда, кому, с какой целью и при каких обстоятельствах вами должна передаваться полученная информация. Ну а закончим мы твоим мотивом вербовки и твоим отношением к произошедшему. Ибо сейчас я не вижу никакого содействия расследованию, так что, заметь, справедливый советский суд его тоже не увидит. А там и до высшей меры недалеко, ну или до двадцати пяти лет за измену Родине. Как тебе такая перспектива?

– Перспектива хреновая, Матвей Петрович. Но я вам так скажу, раз уж мы почти на «ты», – я решил неудачно пошутить на тему его перехода на фамильярное обращение. – Если я вам расскажу, как все было на самом деле, то попаду в психушку, а туда мне хочется еще меньше, чем в справедливые советские лагеря. Поэтому давайте сделаем так: я сейчас запишу, что уже рассказал, поставлю подпись, а вы отправите дело по этапу. Мы еще и время сэкономим, – почему-то мне все происходящее казалось каким-то ненастоящим.

Заболотский встал и подошел ко мне вплотную. От него сильно пахло потом, причем это был даже не запах давно не мытого тела, а вонь от мундира, впитавшаяся в волокна ткани. Полковник наклонился и отчеканил:

– Легко ты не отделаешься, парень. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – он подошел к шкафу и достал оттуда небольшую железную коробку.

В ней был старый стеклянный шприц и набор ампул с красной жидкостью. Матвей Петрович быстро набрал зелье в шприц, затем позвонил по телефону. Вошли двое крепких ребят.

– Наручники на обе руки, – скомандовал он.

Через мгновение я был прикован к креслу, а следователь, отпустив охрану, взял шприц со стола и с поразительным изяществом вколол мне в шею. Я не стал сопротивляться, по крайней мере это не самый худший вариант развития событий. Ну еще одна наркота… Через четверть часа я почувствовал себя примерно так, как тогда в Центре, при попытке Максима меня вырубить. Общая расслабленность в теле, минимальный тонус, но, пожалуй, и все. Тут Заболтский снова начал допрос.

– Итак, повторяю. Отвечай быстро – кто вас сюда прислал и с какой целью!

– Матвей Петрович… – я начал тянуть слова. – Ну чего вы от меня хотите, ну не знаю я…

– Кто был вашим наставником?

– Отпустите, а…

– Кому вы должны передать информацию, что вы искали?

– Пожалуйста…

– Хорошо.

Заболотский встал, снова наполнил шприц и вкатил мне еще одну дозу. Эффект не изменился. Через час абсолютно идиотского разговора он резюмировал:

– Специальные препараты на подозреваемого не действуют. Или сильная устойчивость, или хорошая подготовка.

Матвей Петрович опять подошел к шкафу, достал еще одну коробочку и открыл ее. Там оказался походный набор хирургических инструментов. Полковник посмотрел мне в глаза и произнес:

– Ты сейчас в камеру пойдешь отлеживаться, а я пока твоим другом займусь. С препаратами, если молчать будет. Ну а завтра, коли ничего другого не придумаете, перейдем ко второй степени допроса – с применением вот этого. Ясно? Скальпелем коленную чашечку надрежем, затем я введу туда иглу и начну ее поворачивать. Через две минуты гарантирован болевой шок. Далее будем отливать из ведра холодной водой. И снова, так до двенадцати процедур. Впрочем, большинство и до пяти не доходят. Маму родную продашь, понял? Увести! – рявкнул Заболотский уже в телефонную трубку.

Солдатики снова дали мне от души поесть – видно, втайне они жалели своих незваных гостей. Лежа на койке – нас с Сергеем разделили и заперли в небольших душных комнатах, где не было ничего, кроме кровати и ведра для отправления естественных нужд – я размышлял о происходящем, пытался выработать какой-то план. Разумеется, насколько это позволяло действие гадости, которую вколол мне полковник.

Я неплохо помнил начальную школу, эпоху Брежнева – такую предсказуемую, основательную и нерасторопную. Почему-то мне казалось, что и местный начальник блефует – не будет он меня пытать. Ну, припугнет, ну, по морде врежет, да и все. Не в его это интересах, а вдруг мы детки каких-нибудь важных партийных функционеров? А вот и зацепка! Надо подбросить ему такую идею, на проверку все равно уйдет какое-то время. Появится возможность осмотреться и обмозговать, куда плыть дальше. Немного успокоившись и прикинув детали легенды, я уснул.

Наутро меня разбудили и, даже не предложив стакан воды, потащили на допрос. Заболтский выглядел очень мрачно и сейчас уже почти не смотрел мне в глаза. Меня снова пристегнули двумя наручниками к креслу.

– Ну что, продумал, парень? Рассказывать все будем?

– Будем, – я улыбнулся. – У меня дядя работает в Министерстве транспорта, заместителем министра. Зовут его Владимир Кириллович Приходов, вы свяжитесь с ним, пожалуйста, он за меня поручится. Я никогда никаких контактов с врагами Советского Союза не имел, очень сожалею, что мы не туда забрели…

– Ага, хорошо, – Матвей Петрович опять подошел ко мне вплотную, принеся с собой невообразимое мус кусное амбре. Я чуть отвернул голову в бок, и тут он, навалившись всем телом, отдернул рукав моей рубашки, обнажил предплечье и, непонятно откуда вытащив нож, полоснул несколько раз по коже. Все произошло нереально быстро, я даже не успел ощутить сильной боли – только по полу забарабанили крупные капли крови. С ужасом, почти потеряв дар речи, я уставился на свою левую руку, на которой был начертан аккуратный треугольник размером с перегнутую по диагонали сигаретную пачку. Матвей Петрович ласково заглянул мне в глаза, и, ловко подцепив пальцами надрезанную кожу, сдернул ее.