Денис Субботин - Принесите мне дракона

Впрочем, его «мозг» позволял делать два и три дела одновременно одинаково успешно. Небольшой зверёк, размером не крупнее крысы, пытался проскользнуть мимо него к своей норке, оказавшейся как назло в зоне досягаемости. Зверек этот даже не успел почувствовать, как умер. Увы, но для восполнения истраченной энергии он был слишком мал – и десятой доли не восполнил. Энергии могло не хватить даже на регенерацию крыла – про остальные раны пока что можно было забыть.

Совсем по-человечески вздохнув – хотя ему и не требовался воздух и вообще дышать – дракон поднялся и пошёл вглубь леса. Ему неизвестны были эмоции, такие как раздражение и гнев. И, тем не менее, дракона можно было назвать разгневанным и раздражённым.

5.

Теперь прам шёл днём и ночью – шёл у самого берега. И вновь стоять вахту приходилось по двое. И бдить пуще прежнего. Иначе орки – великолепные пловцы – могли запросто прокрасться на прам и устроить резню. Такое случалось… поначалу.

Тогда, правда, водяных троллей в реке было намного меньше. Водяной тролль, он ведь такой – ему совершенно всё равно, человек попадается ему на зуб, или же орк, или же его собрат по крови – тролль земной. С одинаковым аппетитом ухомякает любого.

Ночью, с полуночи и до четырёх часов, время было особенно опасное. Именно в этот период у водяных троллей начинается период спаривания, когда они ничего не видят и не слышат вокруг себя, уходят глубоко под воду, и проводят там, не высовываясь на поверхность, все четыре часа. С одной стороны, хорошо – хотя бы от этого врага трапперы оказываются избавлены, с другой – орки вовсю пользуются этими ночными часами для совершения вылазок.

Но на этот раз всё было как нельзя лучше – и на берегу было темно, и на праме спокойно. Никто не рвался из воды на палубу, никто не стрелял из темноты из дальнобойных орочьих арбалетов. Лес был тих и мёртв.

Впрочем, никого это не радовало – даже вечно напряжённого в этих местах Ворчуна. Последний вообще валил всё на дракона – мол, его испугались. Может быть, и прав был гном. Даже наверняка прав! Вот только у Яна совершенно не было желания сообщать ему об этом. Ворчуну только дай повод обвинить тебя в неосторожности…

Что-то устал Строри за последнее время. Так, глядя, можно ведь подумать, что не хочет он больше шкурой своей рисковать. На тропу выходить не хочет! И, хотя в жизни каждого траппера наступает такой момент, когда пора вешать меч или там секиру на гвоздь, Яну всё же хотелось надеяться, что он ошибается. Без Ворчуна его прайд мало того, что сократится в числе – станет просто неполноценным, даже вырастя до семёрки. Ворчун, он неповторим, как может быть неповторим только гном. Великолепный боец, отличный товарищ, надёжный и крепкий. И вдруг – такой надлом! Никогда раньше Ворчун не был против похода! А сейчас… как будто испугался!

Ян порадовался, что на вахте он стоит с младшим гномом. Лёгкий в общении, добродушный, не обижавшийся даже на хлёсткую и недобрую кличку «Простак», Вилли был отличным товарищем. Хотя, всё же, на взгляд Яна, уступал Ворчуну куда как значительно.

Прам вильнул.

- Руль держи! – рявкнул Ян, оскалившись.

- Тролли! – сообщил Вилли.

Тролли – настоящие бурые тролли, то бишь ещё молодые недоросли, – стояли шагах в трёхстах выше по течению. Кажется, они так и не заметили прам, занятые друг другом. Как и пристало горным троллям, жутчайшим одиночкам, не способным ужиться на одной территории, они дрались. Треск там, в трёхстах шагах выше, стоял страшнейший – кулаки троллей больше походили на малых размеров кувалды или булавы, вставленные в локтевые суставы. Только шкуре тролля было под силу выдержать удары, нанесенные эдакой дурой .

Ян, прильнувший к «подзорке», вынужденно признал: зрелище, виденное им доселе всего дважды, сколь завораживающее, столь и страшное. Шагающие башни, дерущиеся врукопашную и напрочь игнорирующие имеющееся у них оружие – что может быть более удивительным? Ну, разве что продолжительность боя. У этих бой длился уже, наверное, больше получаса. По крайней мере, оба тролля махали кулаками с заметно меньшей скоростью, а в двух-трёх местах на их шкурах были видны жутковатого вида бугры – это где троллячий жир заращивал раны.

Ян покосился на Накату, стоявшего рядом и также наблюдавшего в подзорную трубу за всем этим безобразием.

- Что скажешь? – спросил тихонько.

- Скажу, что я бы попытался, – так же тихо ответил Наката. – Неизвестно, чем закончится наша охота на дракона, однако я совершенно уверен, что цена на троллячьи шкуры, тролью желчь и особенно на троллит в этом сезоне будет высока, как никогда раньше. Попробуем?

- Попробуем, – согласился, неслышно подкравшийся к блокгаузу Ворчун. Хотя его никто и не спрашивал пока что.

Ян ещё две-три секунды – безумно долго – обсчитывал всё и прикидывал варианты. А потом кивнул и взмахом руки отдал всем приказ – начинаем охоту .

Уже спустя несколько минут прам воткнулся в берег – атаковать троллей в открытую, с воды, было совершеннейшим безумием. Против двух их «встроенных» прямо в грудную клетку огнемётов могла не сдюжить и достаточно толстая защита блокгауза, тем паче большая часть оружия находилась вне его пределов. А вот проползши по болотине четверть мили, они почти наверняка добирались до троллей незамеченными.

Умелые, свирепые и безжалостные бойцы, тролли бывали совершенно беспечны, не находя для себя достойных и равноценных соперников в лесном мире Тарона. Именно по этой причине они были совершенно не искушены по части засад и партизанской войны. Вот в открытом бою – да-а... Но дело-то как раз в том, что люди редко ходили в полный рост на огнемёты. Как и сейчас.

Ползти по болоту, да ещё волочь на себе тяжёлый штуцер с зарядами и прочий боевой снаряд – занятие из тех, которые называют необходимыми. Говорят при этом сквозь крепко сжатые зубы, глядя исподлобья и очень мрачно. Вонь прорывающихся наружу из-подо мха газов, тяжёлый аромат гниющих водорослей, а, может, и не только их... – ничего романтического или героического в этом нет. Есть лишь тяжелая нудная работа и бесконечное терпение.

Ян, однако, привык, притерпелся к запаху. Сколько он болот исползал за неполные двадцать пять лет своей жизни – и не сосчитать! И винтовку научился не мочить – как в первый раз, и настроение теперь уже не так понижалось. Вот Ворчун, тот не упустил шанса, крыл сквозь зубы направо и налево, злой как черт, - кабаном пёр вперед, мрачный и решительный. Впрочем, проползти им оставалось вряд ли больше сотни саженей.

Доползли, наконец. Вид с выбранной ими позиции открывался неплохой – разве что мешало обзору невысокое, с воды не видное дерево. Скорее даже – большой куст. Поросль эта не позволяла точно разглядеть троллей: лишь изредка из-за него появлялся второй – тот, что покрупнее; тот же, что помельче, был виден хорошо.