Андрей Круз - Я Еду Домой 3

- С узла связи, - ответил солдат и протянул ей серый запечатанный конверт. - Приказано дождаться ответа.

- Хорошо, - кивнула она. - Садитесь вон на диван... чаю хотите?

- Если не трудно.

- А что трудного?

Она налила в электрочайник воды из графина и включила его. Электричество в "Пламени" было, от какой-то хитрой маленькой электростанции, спешно возведенной на дальней окраине анклава, возле которой возвышалась немалого размера гора угля.

- Вон оттуда, с полки, чашку берите, - сказала Маша, вскрывая конверт.

"Уважаемая Мария Александровна. Из центральной диспетчерской по поиску людей поступил запрос от находящегося в Нидерландах, в городе Мюйдене, Мельникова Андрея Владимировича на ваш розыск. В качестве подтверждения своей идентичности он сообщил: 1. Перед переездом из своего дома вы должны были оставить свой новый адрес написанным краской на цоколе беседки во дворе..."

И так далее. У нее даже руки задрожали, а на глубокий ее вздох даже посыльный испуганно подскочил:

- Что-то случилось?

- Нет, - покачала головой и улыбнулась она. - Ничего не случилось, скорее наоборот - хорошие новости.

"... В случае если вы сочтете недостаточным сообщенные сведения, вы можете задать любые вопросы. Если полученных данных достаточно для идентификации личности Мельникова А.В., мы можем по вашему запросу организовать сеанс радиосвязи с ним".

Бланк был отпечатан на принтере и явно заполнялся по готовому шаблону. Внизу, возле подписи дежурного по связи был маленький квадратик, в котором следовало поставить галочку в случае, "если вы согласны сообщить пославшему запрос свое настоящее местонахождение".

"Он до сих пор не знает, живы ли мы!" - сообразила она, и, схватив из пластиковой подставки толстый красный фломастер, вывела в требуемом месте такую галочку, которую при всем желании нельзя не заметить.

Она все же дала посыльному допить чай, не выставила его сразу же, чтобы он срочно отвез бланк с красной галочкой обратно, тому самому дежурному по связи, который даже не удосужился сообщить ее мужу о том, что его семья жива и здорова, и находится в безопасном месте.

"В Нидерландах" - вдруг осенило ее. Он перебрался через океан, как и обещал. Он жив, он в Европе, он намного ближе к семье, чем тогда, когда удалось поговорить с ним в последний раз. И он нашел способ связаться.

Осознание того факта, что он действительно едет к ним обрушилось на нее как метеорит. Это действительно так. Она знала... скорее верила в то, что он жив, что у него все хорошо и рано или поздно они увидятся, но теперь... теперь появилось доказательство . Самое настоящее доказательство , именно то, чего ей так не хватало все эти бесконечные дни. Теперь место веры начала решительно занимать уверенность.

А вот вместе с уверенностью появлялось менее комфортное чувство - нетерпение. Теперь, когда она знала, что он едет к семье, она уже не сможет просто ждать и надеяться. Она будет именно ждать, считая дни, часы и даже минуты.

Так, что ей теперь делать? Солдат уехал, так ничего и не сообщив. И куда ей теперь? Домой и ждать продолжения? Нет, так она не умеет, терпение никогда не было ее главной добродетелью.

Собрав тетради, она сунула их в сумку, наружный карман которой тяжело оттягивал пистолет, вышла из учительской. В вестибюле школы сдала ключ дежурному, сидящему в решетчатой будке, попрощалась.

Ее велосипед был единственным на стоянке, хотя в разгар учебного дня их стояло здесь несколько десятков, это был самый популярный транспорт на территории анклава. Мародеры, забиравшиеся в город, зарабатывали на них очень неплохо, учитывая даже тот факт, что в "Пламени" прямой торговли не было, все шло в общий котел, откуда и выделялось каждому за труды, как в колхозах из советского кино или в израильских кибуцах. Но местная власть щедро "ставила палки" за такие трофеи, после чего раздавала велосипеды нуждающимся, по заслугам и просто по очереди.

Маше велик, ярко-красный, японский и очень дорогой "в прошлой жизни", достался сразу после того, как она взяла на себя преподавание английского и испанского в местной школе. Учителей здесь ценили и берегли наряду со строительными инженерами и энергетиками, вроде как самая элита. Ну и местный зампотыл, майор Белянкин, таким образом высказал знак внимания, уж как сумел.

Асфальт зашуршал под велосипедными покрышками, натянулась, щелкнув, цепь. Маша выехала на дорожку и покатила в сторону штаба. Ехать было недалеко, и школа и штаб занимали бывшие учебные корпуса, причем штаб таким теперь только назывался, гражданских служб в нем было больше чем военных. Учебный центр принял множество беженцев и теперь, расширив свои и без того немалые границы, превратился в самый настоящий поселок, да еще и с огромной прилегающей территорией.

Когда они двумя семьями - Маша с детьми и ее брат с беременной женой перебрались сюда, их сначала разместили в одной большой комнате в учебном центре как в казарме, еще с двумя семьями. Для привычной к комфорту Маши это стало настоящим испытанием, но ситуация исправилась довольно быстро - едва она изъявила желание преподавать в школе и предъявила свой диплом, ее быстро перевели в новый деревянный дом в "Новом поселке", как называли здесь быстро застраиваемую территорию. А уже она приютила Настю с Володей.

Учительская работа не только "улучшила жилищные условия", она еще и отвлекала от дурных мыслей - от мужа не было никаких вестей. А тут дети, многие из них оставшиеся без родителей, пережившие такое, что и в кошмарном сне не привидится - они занимал время, и они занимали мысли.

Детей без родителей разбирали по семьям, командование это поощряло - нехорошо было бы в таком маленьком анклаве одним детям жить в семьях, а другим - в приюте, и сталкиваться при этом на уроках в школе. Месяц назад всегда хотевшая еще и девочку Маша привела в дом Майю - оставшуюся без родителей грузинскую девочку шести лет, предпочитавшую откликаться на имя Бу-Бу и почти не говорившую по-русски. Как удалось выяснить, в Москве ее семья оказалась в гостях у родственников, прилетев перед самой Катастрофой. Спасти девочку смог отец, уже укушенный, который сумел передать ее группе военных на бронетранспортере, патрулировавших дорогу к международному аэропорту. Сообщил о ней что смог и... дальше понятно.

Девочка долго пребывала в шоке, возраст никак не помогал ей забыть случившееся. Заботы нянек из "Временного приюта" никак на нее не действовали, не помогла даже детский психолог - ребенок почти не обращал внимания на окружающих. Девочка ела, ложилась спать, делала все, что от нее требовали - и не общалась. Маленькая, по-детски "красиво щекастая", с курносым носом и огромными карими глазами под черными вскинутыми бровями, она была очаровательна и напоминала то ли персонаж из мультика, то ли кого-то из комикса.