Александр Муркин - Волколак

На следующие сутки работы его вдруг начало одолевать сомнение. А ну как люди, пройдя по тропе, передерутся. Запросто. Убить друг друга, это у людей в крови, и плевать, что весь мир гибнет. Например, взбредёт кому в голову украсть женщин у соседа. Вражду только начни, потом не удержишь.

Специально бросив выводить очередную метку на половине, чтоб пришёдшие по тропе люди поняли, что тропа временно закрыта, он отправился в разведку. Неспешно отправился – быстрый бег отнимал слишком много сил.

За десяток километров от неизвестного поселения он задержался. Впереди, совсем недалеко, был одиночка. Он его давно чуял, но не так явно. А теперь мог разобрать все эмоции. Охотник.

Зверь недоумённо принюхивался. Одиночный охотник был невозможен. В поселении, где поселился отряд, в лес или на рыбалку ходили не менее, чем десятком. И всё же потеряли десятерых. Это до того, как к ним пришёл отряд мутантов. За последний год погибло пять мутантов. В основном, на реке – в лесах Зверь уничтожал наиболее опасную нечисть, хотя в крепости об этом, возможно, и не знали.

А тут идёт один. Не иначе, как весьма опасный мутант. И Зверь осторожно прилёг в кустах на пути движения охотника. Когда охотник появился, Зверь восхищённо округлил глаза. Ящер!

Двухметровый хищный двуногий динозавр с гребнем длинных костяных игл по хребту, с мордой крокодила. Скудных познаний в генетике у Зверя хватало, чтоб знать – мутаген не придумывает ничего, он вырезает ДНК из одних организмов и встраивает в другие. Черепах, например, держал у себя дома черепашку. А Тюленя война застала побережье Северного Ледовитого океана. От какого зверя мог получить этот мутант такой вид? Конечно, в каждом организме были и регрессивные гены древних предков. Но они были не жизнеспособны, работали только на стадии развития зародышей. И мутировавшие регрессом быстро умирали.

Но вот охотник выжил. И неплохо выжил. Ни одежды, ни оружия, а охотник удачный – на гребне были наколоты тушки птиц и зверьков. И почему-то пахло от охотника палёной шерстью.

Ящер вдруг замер и направил на кусты верхнюю лапу. Почувствовав, как по телу забегали электрические разряды, Зверь отпрыгнул. А в куст, где он только что сидел, ударила молния, сорвавшаяся с лапы ящера. Зверь поспешил убраться подальше, отгородившись от метавшего молнии мутанта стеной деревьев. Ящер точно чуял жизнь вблизи от себя каким-то дополнительным чувством – ни запахом, ни зрительно заметить его в кустах он не мог. Хороший охотник. Убежав от Ящера, побежал к посёлку, быстро, как мог только он.

Подобравшись к посёлку, принялся наблюдать издали. Посёлок был странный. Разделён на две части – одна, обнесённая стеной, сделанной из разных материалов, напоминала деревню – тесные дома, куры, свиньи. Лают собаки. Ходят люди – обычные люди, не мутанты.

И рядом, за стеной – барак-крепость, очень напоминающий тот, что выстроили под руководством Тюленя. И там обитали мутанты. Вокруг посёлка раскинулись поля и огороды. Причём Зверь чуял – часть урожая зрела на нечистой земле. Очень ему не нравилось разделение. Неужели национализм? Высшие и низшие расы? Но вслушиваясь в чувства обитателей, не чуял ни ненависти к ближнему, ни раболепства. Только обычные чувства хорошо знающего друг друга сработанного коллектива.

Появился уже знакомый Ящер. Приблизился к посёлку. Его встречали приветственными криками. Слов Зверь не разобрал, но вот настроение – прекрасно. Ему радовались и мутанты и простые люди. И Ящер радовался и гордился удачной охотой. Сам весит под полтора центнера, и добычи притащил не меньше ста килограмм. При этом Зверь был уверен, он ещё был и весьма сытым – значит, часть добычи уже съел. Сырой. Или зажаренной молниями. Вроде по настроениям признаков расизма не чувствовалось. Добычу разделили. Явных мутантов сразу отдали мутантам, с неявными разбирался какой-то человек.

Зверь, сам не понял, почему, почуял от этого человека опасность. Не для него лично, а вообще. Человек был очень опасен. Что-то в нём было не так. Вроде обычный, лет тридцать, хотя волосы седые, усы и бороду бреет. Идёт неспешно, одет в свободного покроя плащ. Из-под плаща видны сапоги из чёрной резины. В руке посох. Посох необычный. Красивый, резной, светлой древесины, на конце каменный белый шар. Ни дать ни взять – колдун из сказки. Интуицией, которой Зверь доверял, чуял – что-то с ним не так. Опасность. Среди людей – чистых и мутантов, Зверь легко его различал своим непонятным чувством, помогавшем чуять жизнь за многие километры, так видна горящая свеча среди незажженных.

Колдун бегло осмотрел тушки и ткнул пальцем в две, те отправились вслед за другими к мутантам, остальные понесли в «чистый» посёлок. К Колдуну все окружающие относились с уважением, но без страха. На огородах работали люди и мутанты вместе, на грязных участках работали только мутанты.

Зверь наблюдал весь вечер. Когда наступила ночь, все уснули, кроме часовых. «Чистые» люди ходили поодиночке поверх стены. Мутанты просто выставили часовых к окнам барака, ни один из них не вошёл в посёлок. Хотя окна были закрыты ставнями, они чуяли сквозь них. Так-же было и в посёлке Тюленя. Но вот одиночные часовые «чистого» посёлка были непонятны. Ведь некоторые виды нечисти способны подкрасться и убить мгновенно, дежурить надо по двое.

Зверь тихо пополз к стене. В темноте отчётливо было видно, как по стене пробегают непонятные слабые зелёные всполохи. У самой стены увидел, как подбирается нечисть. Этот вид в посёлке Тюленя прозвали крабами. Они на пару метров могли стрелять отравленными усами, убивали мгновенно. Зверь принялся наблюдать. Не может быть, чтоб крабы нападали впервые.

Едва первый краб прикоснулся к стене, по бетону пробежал зелёный всполох, и краб был отброшен. И убит. Мгновенно. Другие крабы потоптались и повернули обратно. Часовой не обратил на всполох внимания. Зверь приблизился, обнюхал краба. Убит, без сомненья. Но как? На стене незаметно никаких технических устройств. Что за вспышка?

Лягушка, прыгнув, уткнулась в стену. Никакой реакции. Ночные мотыльки безбоязненно садились на стену. И вдруг всполох, совсем микроскопический. И один мотылёк упал. Зверь рассмотрел его – явный мутант, не меньше трёх десятков хоботков. Мёртвый. Получается, стена различает мутантов?

Пронаблюдав почти всю ночь, он убедился – стена убивает именно мутантов. Притащив горсть «грязной» земли, кинул в стену – получил всполох. Стена реагировала на мутаген! Как это было возможно?

И тут почуял взгляд. Кто-то его заметил. Мутант? Нет, Колдун! Но колдун на другом конце села, Зверь ясно чуял его на фоне остальных. Колдун следил за ним, не хуже самого Зверя!

«ТЫ КТО?» – голос возник прямо в голове. Зверь испуганно подпрыгнул и кинулся в лес. Привычка, впитавшаяся за долгие годы заточения, заставила мгновенно погасить мысли, память. Остался хищник, животное. Животное, застигнутое врасплох неизвестностью, и среагировавшее, как животное – он сбежал. «НЕ БОЙСЯ. НЕ УХОДИ. ТУТ ДРУЗЬЯ». Через несколько километров Колдун потерял его из своего мысленного взора, и Зверь наконец успокоился. Самодовольно усмехнулся. Всё же Колдун послабее его. Всего несколько километров, и он его потерял. Зверь же различит его за тридцать, а то и сорок километров.