Андрей Левицкий - Джагер

— Бери. Пусть он будет у тебя.

Вик взял ключ, который оказался очень легким. В верхней его части была круглая рукоятка. Ладони вспотели, и Вик вдруг словно поплыл… то есть поплыло его сознание — как маленький бумажный кораблик на мелких волнах. Он ощутил энергетические дорожки внутри прозрачного прямоугольника, ощутил маленькие теплые узелки там, где дорожки пересекались, почувствовал пульсацию, биение там, где был большой выпуклый круг с рядом крошечных цилиндриков, припаянных к краю. Из торцов их тоненькие металлические волоски уходили в дорожки, и Вик, ставший почему-то совсем небольшим, меньше муравья, нырнул в них, стремительно полетел по широким серебряным улицам, поворачивая с одной на другую…

Что-то стукнуло, и он очнулся. Ладони сильно вспотели, голова кружилась. В левой руке он держал си-ключ, а в правой — доску… То есть уже не держал, она выпала и ударила о борт. Вик поспешно накинул цепочку на шею и сунул ключ под рубаху. Гест не смотрел на него.

Течение разворачивало лодку, в тумане впереди все четче проступала высокая стена из темно-серого, влажного, ноздреватого бетона. Стало видно, что бункер торчит из воды, одной стороной прилипнув к черной скале. Вдоль стены вверх шла узкая железная лесенка.

На крыше бункера кто-то был.

— Ильмар! — Преподобный сжал кулаки так, что громко хрустнули суставы. — Это он. Успел впереди меня!

— Кто? — переспросил Вик.

— Ильмар Крест. Мой брат.

— Давай! Поднажми, Никодим!

Баграх направил коня к упряжке с манисами, поравнялся с телегой и пнул сапогом ящера, что бежал слева, в поджарый зеленый бок. Мотнув плоской башкой, мание с шипением выплюнул раздвоенный язык — будто огрызнулся.

— Скорей, Никодим, светает! Ты дурман-травы им дал?

— Не сдюжат ящеры! — неожиданно крикнул на передке монах. — Отдых им нужен! Воды испить!

Он выпрямился на приступке, натягивая поводья. За весь путь от Киева до Нарочи этот вечно насупленный, равнодушный ко всему монах едва ли сказал несколько слов.

— Правый ногу пропорол еще в Свири! — раскрасневшись, едва не орал Никодим. — Расцепить их треба! Потом…

— Молчи! — Баграт, подавшись в седле в сторону, вырвал кнут из рук Никодима и стегнул манисов. — Быстрее!

Зашипев, рептилии пригнули головы к земле и поднажали.

Владыка дважды хлестнул их, оставив на крепких ляжках ящеров темные отметины. Швырнул кнут монаху.

— Что ж вы с ними так… — начал монах, жалостливо глядя на рептилий.

— За холм перевалим, будет тебе стоянка! Придержав коня, Баграт оказался позади повозки.

— Ежи, как Мирч?

Сидящий на задке секретарь еще никогда не видел Владыку таким возбужденным. Полночи тот гнал отряд через лес к Нарочи, не считаясь ни с чем и ни с кем. И не дал остановиться, когда Мирч потерял сознание, — видно, сильно жреца растрясло, рана на плече открылась. Баграт тогда приказал Ежи занять место пулеметчика, а Скалозубу — перебинтовать Мирча на ходу. Но разве наложишь повязку как положено, когда под колесами колдобина на колдобине и кузов прыгает так, что, чего доброго, ящики со взрывчаткой с креплений сорвутся…

— Как он, спрашиваю?

Ежи прикоснулся ко лбу лежащего возле борта Мирна Сельмура. Лицо жреца было бледным, губы синюшные.

— Жар у него, Владыка. Нужна остановка.

Баграт зло сплюнул и снова обогнал повозку. Окликнул Скалозуба, сидящего на ящиках под тентом, и, когда тот высунулся, всыпал ему по первое число за то, что плохо перевязал Мирча, а после приказал пересесть на вторую лошадь, привязанную к задку телеги.

Когда перевалили за холм, взгляду открылось большое озеро. Со стороны, откуда двигался отряд, в него вдавалась широкая каменистая коса. По правому краю косы росли сосны, а на конце ее чернела скала, у основания окутанная густым туманом и оттого похожая на высокую темную шапку с меховой оторочкой. На вершине стояла огромная серая чаша из железа, вся ржавая, подпертая решетчатыми штангами. Сбоку к скале приткнулось какоето строение, но отсюда было трудно разглядеть, что это такое.

— Вперед! — гаркнул Владыка.

Поперек косы шла расселина. Ветвистой трещиной она выбегала из-за сосновой рощи, мимо которой покатила повозка. Ежи послышалось, что в расселине шумит вода. Куда Баграт гонит? Почему ему так надо быстро на эту На-рочь попасть? Секретарь достал флягу, смочив марлю, промокнул губы Мирчу. Жрец тихо застонал, приоткрыл глаза, даже приподнялся слегка на локтях, но сразу обмяк. Повозка качнулась на ухабе, и он стукнулся головой о борт.

Ежи подхватил Мирча за плечи, перетащил ближе к ящикам и накрыл одеялом, подоткнув края, подложил ему под голову свою котомку. Сам уселся на ящик со взрывчаткой и сказал Никодиму, положив пулемет на колени:

— А чего гнать, если трещина впереди? Как повозку переправим-то?

Монах не ответил. Сквозь дырку в изорванном тенте Ежи посмотрел на рощу. По краю ее деревья были повалены, ближе к расселине наискось из земли торчал хвост авиетки кроваво-красного цвета. Оба крыла сломаны, одно смотрит вверх над треснувшим фюзеляжем, другое лежит на земле, колпак кабины сдвинут. Внутри никого.

Шум воды стал громче.

— Никодим, тормози! — приказал Баграх. — Здесь жди!

Громко зашипели манисы, и повозка резко остановилась. Ящеры улеглись на землю, качая хвостами. Никодим поднялся, опустив кнут, Владыка и Скалозуб поскакали вдоль расселины к роще. Оба смотрели на скалу с железной чашей на вершине.

— Люди там, кажись? — спросил Ежи. — Никодим, а? Или мне мерещится?

Монах спрыгнул с приступка, перегнувшись через борт, взял автомат. Проверив магазин, повесил оружие на плечо и достал из повозки бурдюк с водой. Подошел к манисам, сунул соску левому в разинутую пасть, потом развязал узел на горловине и сдавил кожаный мешок. Мание забил от удовольствия хвостом по земле и зачмокал, как младенец, дорвавшийся до сиськи кормилицы.

Поняв, что с Никодимом разговора не выйдет, Ежи снова уставился на скалу. Сбоку к ней приткнулось сооружение из бетона, формой напоминающее перевернутое ведро. Крепость или каземат какой, решил Ежи. Издали было плохо видно, мешал туман.

Перехватив поудобнее тяжелый пулемет, он выбрался из повозки. На крыше строения вдруг мелькнули два человеческих силуэта. Раз — и пропали, как не бывало, Ежи даже моргнул: не померещилось ли? Стало быть, хозяину туда и надо, к ведру этому бетонному, да трещина мешает. Лошади и люди на другой край еще как-то перебраться смогут, а вот повозка… Но и бросить повозку Владыка не может, там же взрывчатка.

Выходит — что? Выходит, Владыка тот каземат взорвать собирается! — понял вдруг Ежи. Или то, что внутри находится…

Баграт с охранником развернули коней и понеслись галопом обратно. Никодим, напоив ящеров, полез на передок, и Ежи поспешил убраться на телегу, подальше от разгневанного хозяина. Когда Баграт подлетел к повозке, он уже устроился на задке, свесив ноги, положил пулемет на колени. Раздался голос Скалозуба;