Михаил Шухраев - Изнанка света

Редрик промолчал, но по его лицу можно было прочесть очень четко — ну, конечно, чуть что, разбираться будут Темные, «Умбра», а пресветлое подразделение вроде и ни при чем.

— Я его сам отговорил, — вздохнул Эйно. — С трудом. И этот вздох означал только одно: понимаешь, пока эти

Светлые будут взвешивать все отдаленные последствия, пока решат, что ничем никому не навредят… В общем, без них будет проще.

…Констанца. В последнее время о ней не слишком много поминалось даже в новостях. Бурлила вся Восточная Европа — сперва Польша с Венгрией, потом Восточная Германия, Чехословакия, Болгария. Всюду на людей словно бы снизошло какое-то откровение — им очень захотелось стать свободными. А вот в Констанце все было иначе. Люди жили тихо и мирно под зорким присмотром любимого и великого президента Леона Андруцэ, а если и случались демонстрации, то лишь во славу вождя, отстоявшего нейтралитет и особый путь…

Гораздо интереснее то, что творилось в этой небольшой стране в магическом плане. Вот этого-то никто наверняка и не знал. Примерно в середине семидесятых из страны выдворили — под самыми разными предлогами — наиболее известных сотрудников местного О.С.Б. Сделано это было одномоментно, никто и опомниться не успел. А потом новое руководство О.С.Б. уведомило все заинтересованные стороны: дальнейшие контакты с магами Европы нежелательны и противоречат идее особого пути Республики Констанца. В общем, до свиданья, приятно было познакомиться…

Шла «холодная война», но О.С.Б. и на Востоке, и на Западе сотрудничали всегда — политика может влиять на Запределье, как любое дело рук человеческих, но Предел не признает государственных границ. И заявление магов из Констанцы, признаться, многих поставило в тупик. Но в тот момент было не до них. Шла борьба с отколовшейся когда-то частью магов — Союзом Воинов Армагеддона — очень неприятной организацией, почти столь же древней, как О.С.Б. Вот только цель у магов СВА была принципиально другой — вернуть старые добрые времена, прекратив всякое развитие человечества.

Недаром Редрик говорил, что и сейчас не до проблем Констанцы: стоило людям захотеть свободы в Союзе и в городе, давно уже ставшим для него родным, как «Воины Армагеддона» вполне легально раскинули свои сети. Некоторые маги, а по большей части — контролируемые СВА шарлатаны, горе-астрологи, гадатели на кофейной гуще — проникли даже на телеэкран. В ход шли самые дикие вещи, и люди, истосковавшиеся по правде настолько, что не могли сразу отличить ее от лжи, верили всему.

Не далее как вчера Редрик притащил брошюрку, где со слов какого-то «контактера с Высшим инопланетным разумом» говорилось о том, что межзвездные полеты невозможны для людей в принципе, а раз так, то человечеству не надо летать в космос вообще. Гораздо важнее совершенствовать духовность, и тогда наступит золотой век — как в глубокой древности.

СВА даже не пытался хоть как-то прикрыть свои цели.

А тут, видите ли, Констанца…

Но нужно было хотя бы установить судьбу исчезнувших разведчиков, которые должны были там оказаться, — слишком необычна эта страна в магическом плане, чтобы взять и просто так о ней забыть.

— За десять лет там исчезло пятнадцать человек — не только наших, — сказал Эйно. — Были чехи, немцы, один скандинав. Понимаешь, Ред, такого просто не должно быть.

— Понимаю. Ладно, на сегодня отпустишь?

— Какой разговор. Главное, завтра — на инструктаж. — Шеф «Умбры» слегка кивнул.

— Не опоздаю.

Уже стемнело, стоял обычный ноябрьский вечер. Редрик, слегка поежившись, вышел из дверей конторы, располагавшейся на первом этаже ничем не примечательного дома в новостройках. Можно было пойти к совсем недавно построенной станции метро, но Ред предпочитал дождаться трамвая.

— Ну, куда прешь, волосатый! — послышалось сзади. Кстати, Ред и не думал куда-то «переть» — стоял себе и стоял. Напирал как раз мужичонка позади него — судя по всему, трезвый, поэтому не терпящий весь белый свет.

— Расплодилось вас, как Горбатый свободу дал! — мужичишка выругался. Ну, точно, раз генсека кроет — значит, злой и трезвый, а оттого — еще злобнее. Унизили его достоинство, видите ли, водочной очередью.

— Помолчали бы! Тут дети, между прочим, — обернулась к нему одна из женщин, стоявших неподалеку.

— Ну, а я-то ничё… — стушевался мужичишка.

Ред немного презрительно поглядел на него. Пожалуй, можно бы сейчас накастовать ему какую-нибудь мелкую гадость — ну, к примеру, несварение желудка. Хотя тип и без того уже обижен. Природой, например.

Ни Редрик, ни матерщинник не предполагали, как дело обернется: пока что вякающий тип был одинок. Но пройдет немного времени, грянет один кризис, потом — второй, и эта дрянь сплотится, разрастется, как на дрожжах, будет кричать, что она-то и есть народ, просим любить да жаловать! И больше всего на свете захочется дряни, чтобы жизнь была беспросветно серой — словно ленинградский ноябрь, только случившийся навсегда.

Правда, их желания все равно не исполнятся, хотя стараться дрянь станет…

До этого было еще очень далеко. И Редрик сейчас не рассуждал о том. Его мысли были заняты совершенно иным.

О том, что он может разделить судьбу пропавших разведчиков, Редрик тоже не думал. Конечно, нет, он выполнит задание — и вернется, непременно вернется. Главное, чтобы не задержаться там слишком надолго и успеть к Новому году. Эйно бы, конечно, рассмеялся — и с каких это пор Ред стал соблюдать всяческие условности, Новый год ему подавай, и чтобы вовремя! Но дело было совсем не в самом празднике…

Трамвай мягко двигался вперед, мимо пролетали высотные дома, в окнах зажглись огни — люди пришли домой после рабочего дня и стояния в очередях: увы, не только водку, но и самые нужные продукты теперь было не купить без выстаивания длинных «хвостов».

Огоньки в окнах, огни встречных машин — все это сейчас сливалось для Редрика во что-то монотонное и успокаивающее. Рядом кто-то ругался, кто-то говорил о политике, поминая громкие фамилии; он не слушал, занятый своими мыслями — и приятными, и тревожными.

Седьмая остановка. Значит, на следующей.

Он стал протискиваться к выходу. Ну, да, вот оно — здание, точь-в-точь напоминавшее дом, где размещалась его самая необычная контора в городе.

Санкт-Петербург,

наши дни

Утро, казалось, занимается очень неохотно. Солнце уже слегка осветило край невидимого за домами горизонта, но все равно на проспекте было тихо и сумрачно. Над землей стелился туман, машины ехали только с зажженными фарами, а прохожих на улице было очень немного. И каждый старался потеплее закутаться, и пробежать расстояние до остановки транспорта как можно скорей. При этом некоторые еще и умудрялись спать на ходу.