Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

Всё понятно. Сработал наш «сюрприз», взрыв, меня отбросило воздушной волной, а его банально завалило. Так получается? Другой версии нет. Вот же беда какая. Может, всё-таки жив?

И что у меня, ёжик в тумане, с левой рукой?

Краткое обследование руки показало, что изначальное предположение оказалось верным – комбинезон в районе плеча, чуть повыше локтя, спёкся в сплошную массу, и я понятия не имел, в каком состоянии под ней кожа, мышцы и кости. Значит, действительно, попали. Странно только, почему я не помню, когда и как это случилось. Впрочем, я вообще смутно помню бой. Так, отдельные фрагменты, и то связанные большей частью не со мной, а с другими. Да, не вышел рейд. Всех в результате потеряли. Один я остался живой и на свободе. И что теперь, спрашивается, мне с этой жизнью и свободой делать?

– Дёма…

Послышалось?

Я повёл лучом фонарика, и свет отразился в широко открытых глазах гойта.

Жив!

Слава Всевышнему и заодно Вездесущему!

– Лияса, как вы? Что болит? Ничего, потерпите, сейчас постараюсь вас тихонько откопать.

Присел рядом, осторожно коснулся окровавленного лба человека-амфибии.

– Не надо.

Гойт говорил тихо, было заметно, что каждое слово даётся ему с большим трудом, но слова произносил очень чётко и внятно.

– Что не надо?

– Не надо откапывать. Это бесполезно.

– Лияса, не болтайте ерунды. Вас завалило, бывает. Сейчас…

– Дёма, человек с планеты Земля, слушай меня и не перебивай. Я умираю, и у меня нет времени с тобой спорить.

В тихом голосе Лиясы оказалось столько силы, что я передумал возражать.

Ладно, пусть скажет, что хочет, а уж потом…

– Слушай очень внимательно, – продолжил гойт. – После моей смерти оставь моё тело здесь. Потом похоронишь, если удастся. Или сородичам моим передашь, где я лежу. Возвращайся в убежище. В моём личном компьютере, в кабинете, найдёшь завещание и инструкции. Код простой, запомни: один, два, три, четыре, семь, – он умолк и прикрыл глаза.

Я посмотрел на обломки камней и ясно понял две вещи. Первое: с моей покалеченной левой рукой разгрести завал нереально. Да, сила тяжести здесь мала, но уж больно велики камни. И второе: гойт и впрямь вот-вот умрёт, и, если даже каким-то чудом мне удастся освободить из-под завала его тело, то тащить его потом сквозь пещеры, опять же с недействующей рукой…

– Повторяю, – сказал Лияса, снова открывая глаза. – Один, два, три, четыре, семь. Моё тело оставить здесь. Вернуться в убежище. Прочесть завещание и инструкции. У меня есть корабль, звездолёт, мой личный. Он там, рядом с убежищем, надёжно спрятан. Теперь он твой. Воспользуйся им, как сочтёшь нужным. Уверен, ты примешь верное решение.

– Но как…

– Если чего-то не поймёшь, – он говорил уже совсем тихо, так, что мне пришлось наклониться ухом к его лицу, – у тебя всегда есть то, что ты носишь на своей груди. Микнс. Он поможет. Не удивляйся, что мне о нём известно. И ещё…

– Что? Не умирай, Лияса, прошу…

– Это ерунда. Смерть не страшна. Прости, что так вышло. Спаси Эйшу и не оставляй её. Это главное. Ни за что не оставляй. Вы созданы друг для друга. Я вижу, я знаю… Пообещай. Обещаешь?

– Да. Обещаю. Могли бы и не спрашивать.

– Хорошо… верю… Прощай.

Голос человека-амфибии прервался, и, когда я посветил фонариком в его широко открытые глаза, то понял, что в этой жизни мы с ним уже не увидимся. Гойт Лияса умер.

Обратный путь отнял последние остатки сил. Не очень понимаю, как вообще мне удалось дойти. Видимо, лишь потому, что тащил я сквозь пещеры не свои обычные шестьдесят девять килограммов живого веса, а гораздо меньше. Спасибо гравитации Большого Торгуна.

И ещё спасибо гойту Лиясе, который предусмотрительно догадался оставлять светящиеся метки на всех нужных поворотах. Не сделай он этого, я бы точно заблудился. И не потому, что плохо запомнил дорогу – нормально запомнил, но голова, как и всё остальное тело, чувствовала себя настолько хреново, что надеяться на внимание и память было бы глупо. Я и не надеялся. Просто брёл от поворота к повороту, от метки к метке. Как в кошмарном сне. Как в бесконечном, тягучем и липком бреду.

И всё-таки добрёл.

Сил ещё хватило на то, чтобы заложить в кабину Нуль-Т специально для этого захваченную мину с замедленным действием (и это предусмотрел мудрый гойт!), набрать код перехода и провалиться в спасительное забытьё.

Убежище Лиясы на Зелёном Торгуне оказалось настоящим чудом, и я за последующие сутки, да и потом тоже не раз возблагодарил судьбу за то, что у Эйши оказался такой гениальный «дедушка». Не думаю, что всё закончилось бы так, как закончилось, не повстречай мы его в критический момент, и не окажись я в результате здесь, на Зелёном Торгуне, в роли фактического хозяина не только самого убежища, но и всего того, что его наполняло. Включая звездолёт. Но обо всём по порядку.

После того, как я снова очнулся (теперь в безопасности), организм немедленно и недвусмысленно просигналил, что первое, чем нужно срочно заняться – это его, организма, состояние. И был абсолютно прав. Потому что в таком состоянии единственно возможным действием казалось только одно – выть от боли. Боевой комбинезон исчерпал свои лечебные возможности, и теперь раненая рука давала о себе знать на полную катушку.

Меня спас личный домашний компьютер Лиясы. Его программное обеспечение ничуть не уступало микнсовской Лере, не говоря уже о павшем смертью храбрых – светлая ему память! – роботе Карбе.

Как человек, имеющий какое-то отношение к компьютерной жизни, я понимал, что и лируллийцы, и каравос Раво, и все остальные расы, входящие в Галактическое Содружество, намного обогнали человечество в этой области, вплотную подобравшись к созданию полноценного искусственного интеллекта. Да что там вплотную подобравшись! Иногда мне казалось, что они уже перешагнули этот, чудовищной крутизны, порог. Жаль, не было у меня пока времени вникнуть в данный вопрос по-настоящему, но я дал себе слово, что обязательно сделаю это. Как только разберусь с самыми неотложными проблемами – спасу Эйшу, себя, её семью и, возможно, весь Торгун.

Нет, сначала всё-таки спасать надо было себя. Тем более, это оказалось проще всего – комп Лиясы просто-напросто отправил меня в лечебно-регенерационную камеру, которая за восемь часов – это время я проспал – полностью вернула мне здоровье и энергию.

Затем настало время задуматься о спасении Эйши и всего остального. Судя по информационным сообщениям, дела на Торгуне с каждым часом шли всё хуже, и ситуация уже не контролировалась ни внутренней милицией, ни Галактической полицией, ни даже боевыми отрядами и группами воюющих кланов. Гражданская война разливалась напалмом, и все, кто не хотел попасть под раздачу – в основном представители иных рас, – в спешке покидали Торгун. Благо никто им не препятствовал. Война войной, но даже самые отмороженные каравос Раво понимали, что убивать лируллийцев, ирюммов, сварогов, гойтов и всех прочих разумных себе дороже и чревато не только потерей безумного количества денег и бизнеса, что, собственно, уже произошло, но и независимости Торгуна, а, значит, независимости и самих каравос Раво.