Роман Куликов - Штык

Отпустив ухо «ефрейтора» на другой стороне «плохого места», Штык отступил в сторону, брезгливо наблюдая, как Буль пришибленно озирается по сторонам и в ужасе смотрит на пройденный участок.

— А кишки-то ведь до сих пор хватает, — робко сообщил он своему командиру. — Куда ни повернусь — так и хватает.

Озарение к Штыку пришло внезапно:

— А ну, ефрейтор, садись-ка ты под ближайший куст да справляй нужду. Глядишь, и отпустит твои кишки. Даю минуту на все.

Пока Буль с кряхтением сбрасывал рюкзак и возился со штанами, Штык прошел по следам Хомяка вперед, стараясь понять, куда мог сбежать «рядовой». Что делать дальше, вопросов не возникало: следы Хомяка отчетливо просматривались в густой траве. Но как долго придется догонять строптивого солдата и что с ним потом делать — пока не ясно. По счастью, кроме странной пародии на вечерние сумерки, ничего неприятного не происходило. Никаких особых эмоций ввиду исчезновения Хомяка Штык не испытывал. Да и Буль вскоре разобрался со своими кишками и, счастливый, принялся громоздить свой рюкзак на спину.

— Иди вперед и будь осторожен, — сказал Штык «ефрейтору». — Твой друг Хомяк, похоже, от рук отбился и попробовал дезертировать. Наша задача найти беглеца и преподать ему хороший урок на будущее.

— Так точно, мой генерал! — рявкнул Буль и двинулся по следам Хомяка.

Правда, уже через десяток шагов он остановился и неуверенно оглянулся на Штыка.

— Опять за кишки хватает, мой генерал. Холодом тащит, прям леденит.

— Вперед, ефрейтор, — спокойно сказал Штык. — Твой товарищ в беде. О нем думай, а не о своих кишках.

Над головой коротко полыхнуло, а следом раздался оглушающий треск, словно кто-то, сидя на дереве, одним коротким движением разорвал пополам армейскую брезентовую палатку.

Буль и Штык одновременно присели, в страхе вжимая головы в плечи. Сверху немедленно полилась вода, а затем снова сверкнуло и тут же вновь оглушающе затрещало. Буль под своим рюкзаком распластался на земле, как лягушка, придавленная кирпичом. Штык упал на живот, сбросил лямку своего мешка, сдвигая груз в сторону, перекатился на спину и направил автомат вверх.

Под высокими кронами деревьев клубились миниатюрные, очень похожие на настоящие грозовые облака. Из них на землю брызгал самый настоящий дождь, а новая молния, проскочившая между двумя соседним тучками, ослепила Штыка болезненно ярким светом, как от вольтовой дуги.

— Буль, не вставай! — крикнул Штык. — Ползком вперед марш!

И сам пополз в сторону своего «ефрейтора».

Рассуждал он в этот момент быстро и точно: если грозовые тучи так похожи на настоящие, молния запросто может ударить в движущийся высокий предмет. Например, в человека. Проверять же на себе вольтаж миниатюрной грозы ему не хотелось.

Буль, не поднимая головы, резво зашевелил конечностями и быстро уполз вперед. Вскоре над травой виднелся лишь движущийся рюкзак, похожий на панцирь гигантской черепахи. Шустрой такой черепахи, невесть зачем забравшейся в этот неприятный лес.

Метров через двадцать Штык вынужден был сам себе признаться в том, что не только давно не ползал, но и вообще его физическая подготовка оставляет желать лучшего. Руки и ноги налились убийственной тяжестью и уже ощутимо побаливали. Пот заливал лицо пополам с каплями дождя, а одежда теперь мокла одновременно изнутри и снаружи. Как это все переносил Буль с его-то комплекцией, да еще и с грузом, было непонятно. Но сколько Штык ни прилагал усилий в попытках догнать генерала, впереди все время была видна лишь мятая трава от проползшего недавно тела. Само же тело в поле зрения так и не появилось.

Следующий разряд молнии послышался уже где-то позади. Дождь сошел на нет, и вокруг начало светлеть. Штык рискнул приподнять голову и оглядеться. Лес впереди стал заметно реже и светлее, метрах в двадцати впереди над травой короткими, почти судорожными рывками двигался рюкзак Буля. Хомяка по-прежнему видно не было, но зато и темнота грозового леса осталась позади, словно пригрезились все эти молнии и тучи. Ничто теперь не мешало подняться на ноги и быстро догнать сбежавшего генерала.

— Подъем, Буль! — скомандовал Штык, отряхивая грязь и желтые мокрые листья с бушлата и штанов. — Все позади. Пора догонять Хомяка.

Рюкзак впереди еще некоторое время продолжал ползти вперед, потом перевернулся на бок, и рядом с ним всплыло измученное лицо Буля.

— Больше не могу, мой генерал, — прохрипел «ефрейтор», напоминая в этот момент издыхающую собаку. — Пусть этот дезертир бежит куда хочет. И без него выберемся…

Чувство жалости, появившееся у Штыка в первый момент, немедленно испарилось. Буль вызывал теперь только чувство брезгливости, хотя разумом Штык понимал, что немолодой генерал действительно обессилел после такого «заплыва».

— А ну встать! — заорал он неожиданно даже для самого себя. Прекрасно понимая, что внезапное раздражение стало лишь последствием собственной усталости, он сдержал поток рвущихся наружу ругательств, сделал несколько вдохов и тоном ниже, успокаивающе продолжил: — Ты что, забыл, кто мы с тобой? Мы — разведка! И своих не бросаем!

Буль к этому моменту кое-как поднялся с земли и стоял перед своим командиром грязный, жалкий и окончательно перепуганный.

— Разведка? — дрожащим голосом осведомился Буль. — Тогда конечно. Тогда идем… Вы раньше не говорили, что мы разведка, мой генерал.

— А не все тебе знать положено, — почти успокоив шись, буркнул Штык и повесил свой мешок на плечо. — Держи вот пилюлю от слабости в коленках. Найдем Хомяка — устроим привал и поедим по-настоящему. Вперед, солдат!

И пока Буль с трудом глотал продолговатую капсулу, Штык аккуратно убрал пластмассовую коробочку со стимуляторами обратно в карман.

Прежде чем Штык и Буль обнаружили Хомяка, они успели потерять и снова найти его след, поднялись по длинному косогору небольшой возвышенности, заросшей маленькими елками, и вдоволь набродились среди зарослей кустов с крупными красными ягодами, которые Буль попытался незаметно (хоть и безуспешно) набрать в карман.

Когда они наконец увидели Хомяка, тот стоял на большом камне, прижимая к груди автомат, и с выражением крайнего испуга смотрел куда-то вниз. В десятке метров от камня виднелась длинная грязная канава, вероятно, вырытая здесь когда-то под прокладку труб или кабеля, да так и оставшаяся безобразным незарастающим шрамом на теле земли. На глинистых краях канавы отчетливо виднелись свежие отпечатки армейских ботинок, а обувь Хомяка оказалась вся испачкана желтой грязью. Значит, «солдат» успел побывать внизу, а затем зачем-то вскарабкался обратно наверх. Его рюкзак валялся в нескольких шагах ниже по склону, и по нему деловито ползали две здоровые темно-рыжие крысы. Еще одна сидела на задних лапках возле самого камня и смотрела вверх, на Хомяка. Поскольку, кроме крысы, внизу больше ничего видно не было, Штык сделал соответствующий неутешительный вывод.