Андрей Белоусов - Мнимые люди

— Хм… интересно, — генерал выпрямился в кресле, — я весь во внимание. Слушаю вас… — сразу обратился он к Леониду Абрамовичу.

Леонид Абрамович нацепил очки, перед этим он щурился и был похож на этакого старого китайца. Всё потому, что его не любовь к очкам была сильней, чем общие впечатление окружающих, но когда предстоял серьёзный разговор, он предпочитал их всё же надевать:

— Не буду долго вас утомлять, скажу сразу. Мой метод позволяет получать результаты тест — анализов, в течение трёх часов… — не скрывая гордости, сказал он.

— Профессор Абрамович, проводил исследования крови, на детях, которые не могли, в силу своего возраста, пройти тест на алкоголь, — влез профессор Мирный, с объяснениями.

— Да, совершенно верно, — поспешил перебить Леонид Абрамович. — Я смог ускорить свои результаты и уже провёл ряд тестов на взрослых людях и двух «мимикридов», которых, любезно, мне предоставил, профессор Мирный. Результаты превзошли все мои ожидания! — воскликнул он, и вдруг тихо попросил, — я присяду? А то в ногах правды нет, а я целый день сегодня на них, уже побаливают… Погода, всё она виновата. — Продолжая говорить, профессор уселся в кожаное кресло и с наслаждением вытянул, под столом, ноги, обутые в тяжёлые, зимние ботинки. — На чём я остановился? А, ну да. Ну в общем-то всё. Результаты, как я говорил, превзошли мои ожидания и показали сто процентную гарантию. Теперь нужно три часа времени, чтобы с уверенностью утверждать, что вот этот человек здоров, а этот нет.

— Хорошая новость, профессор… — похвалил Овчаренко. — Извините, забыл ваше имя?

— Леонид.

— Ах, да, извините, Леонид. Поздравляю — это нам очень сейчас поможет. А то, меня, что-то не очень обнадёживает тест на спирт, профессора Мирного. Вы не обижаетесь профессор?

— Да нет, что вы, — отмахнулся Мирный, — чему обижаться-то. Тем более тест на спирт мы разрабатывали на скорую руку и я сам не очень-то уверен в его гарантии. А тест Абрамовича, позволит нам без опаски проводить эвакуацию. Хотя конечно же, минус есть, во времени, но это не так существенно, не неделя же у нас уйдёт, на каждого человека, а всего-то каких-то три часа. — Без зависти сказал он и поднялся со своего места. — Ну я пойду, у меня ещё дел по горло. А Леонид обсудит с вами свой план: о внедрение его методов на пропускных пунктах. — А дойдя до двери, вдруг обернулся. — Да кстати, совсем забыл. У меня же ещё одно предложение. Мой аналитический отдел, думает, что целесообразно, помимо пассажирских поездов, ввести в строй грузовые составы. А то с нашими темпами, мы эвакуируем город, глядишь, только к лету…

— Неплохая идея, — согласился генерал. — Но, есть одна проблема. Как же быть с обогревом людей, на улице морозы под двадцать градусов?

— Забудьте, — отмахнулся Мирный. — Люди поедут, как угодно, на чём угодно и куда угодно, лишь бы побыстрей выбраться из города.

Генерал подумал, подумал и согласно кивнул головой:

— Ну что ж, тогда я учту ваше предложение и вынесу его на рассмотрение.

Мирный удовлетворённо кивнул и вышел за дверь, оставляя коллегу на растерзание «овчарке»…

Полковнику Звягинцеву удалось таки раздобыть людей и через два дня пополнение вошло в город. Но как это не странно, горожане, разгоняемые с улиц, изо всех сил пытались дать отпор солдатам. Они не желали сидеть дома и ждать подхода своей очереди. Они считали это не справедливым и ущемлением их гражданских прав. Люди сбивались в орущую толпу, круша всё вокруг и вступили в неравный бой с войсками. В дело шло всё, что попадалось под руку: палки, дубины, арматура, камни, а мастера — самоучки, мастерили на скорую руку: бутылки с зажигательной смесью и подобие взрывчатки.

Основным контингентом, разжигания массовых беспорядков на улицах города, выступала так называемая «нео-молодёжь», как самая идеологическая и свободолюбивая часть современного населения. Люди постарше предпочитали, по старинке, придерживаться мнения, что государство, всегда право и обязательно поможет им и сделает всё, чтобы вытащит из беды. Нео-молодёжь же, выросшая в условиях анархии и придерживающаяся закона, кто сильный, тот и прав, не желала мириться с ущемлением свободы и подчиняться кому бы-то ни было, даже во благо самим себе. Им главное было почувствовать себя свободными, настоящими хозяевами жизни упиваясь властью масс и чтобы достичь этого, они могли без сожаления наплевать на все законы и запреты. Срочно созданные партии «Свободы», призывали людей на улицах города, бороться за свои права. Они обвиняли правительство в бездействие и подначивали народ на борьбу с агрессорами, и неравноправием разгуливающим среди военных чинов, делающих выбор кого эвакуировать а кого нет. Они выдвигали лозунги на вокзалах, где говорилось об унижение человеческой жизни и достоинства, и что сдача каждым человеком анализов, на предмет заражения неизвестной болезнью, недопустимо в сложившейся ситуации и это нарушение их прав. И даже порой выдвигали лозунги под таким эпитетом:

«Заражённый человек также имеет право на жизнь и излечение, как и любой гражданин страны».

И всё чаще стали слышны из уст «нео-молодёжи», призыв к захвату любого транспорта, чтобы совместными силами, прорываться сквозь оккупационное кольцо, не дожидаясь когда чиновники решат их (людей), дальнейшую судьбу.

— Свою жизнь народ должен спасать сам! — кричали они.

На, что, ставке главного военного штаба, пришлось поспешно выпустить специальный ролик и безостановочно транслировать его по телевидению и по большим экранам установленным на вокзалах, разных районов Москвы. В нём говорилось, что пока жители Москвы, находятся в городе, то их жизни в относительной безопасности и военные клянутся, что не применят боевое оружие против народа. Но стоит людям попытаться прорваться сквозь кольцо оцепления, военные откроют огонь на поражение и ни одна живая душа не покинет границ города, без разрешения военных.

Ролик возымел действие и остудил самые отчаянные головы, но неразбериха в городе продолжала накалять страсти и сердца людей.

После наведения относительного порядка, горожан расселили по домам, находящихся в радиусе километра от места эвакуации, барачным типом, по несколько человек на комнату. После чего запретили им покидать жильё и бесцельно шататься по городу, до подхода очереди на выезд из города.

Теперь народ передвигался по городу, не толпой, как раньше, а колоннами на марше, в оцепление военных. Каждый день, отбирались дома, в порядке очереди и граждане переводились в здания непосредственно примыкавшие к пропускным пунктам. Горожане ещё их прозвали — «залами ожидания». Там медицинские службы, делали забор крови и после получения анализов, людей, по списку, усаживали в вагоны поездов.