Георгий Савицкий - Поле боя - Арктика.

- Хорошо-хорошо... — Полковник Щербина сцепил зубы.

Он ввел в бортовой электронно-вычислитель­ный комплекс несколько команд. При этом он использовал только лишь кнопки на ручке управ­ления самолетом и на секторах газа. И тут же пе­реключился в боевой режим. Бортовые компьюте­ры начали селекцию ложных целей, и метки на экране снова засветились ярче, а серебристая рябь померкла. «Цель в захвате, пуск разрешен». Летчик нажал на гашетку. Одна из ракет Р-77 покинула внутрифюзеляжный отсек и пошла к цели. Истре­бители попытались выполнить маневр уклонения, но бесполезно. Радиоэлектронные помехи тоже не смогли сбить ее с курса, наоборот, включил­ся режим наведения на источник помех, совме­щенный с целью. На завершающем этапе полета бортовой компьютер выдал команду на переход в режим активной радиолокации. На расстоянии пяти метров от цели дистанционный лазерный взрыватель выдал команду на подрыв боевой части. Стержневая и микрокумулятивная боевая часть взорвалась на расчетном удалении, и рас­ширяющее кольцо стальных стержней букваль­но перепилило самолет-мишень пополам. Пол­ковник довольно хмыкнул. Но произошло нечто странное: вместо того чтобы погаснуть, отметка сбитого самолета продолжала светиться, а вторая радиолокационная метка на экране раздвоилась. Помехи? Полковник Щербина сразу понял, что это: четыре самолета шли в таком плотном строю, что на экране радиолокатора их метки сливались, и было видно только пару самолетов. Он и сам в воздушных боях над Донецком применял такие маневры.

Но первыми использовали этот маневр сирий­ские пилоты в арабо-израильском конфликте в 1982 году. Тогда они летали на советских истре­бителях МиГ-23 и воевали против новейших по тому времени F-15 и F-16. Чтобы хоть как-нибудь компенсировать численностью качественное пре­восходство израильской авиации, и был разрабо­тан этот маневр. И использовался он арабскими летчиками весьма эффективно.

Летчика обуял азарт — в одиночку против че­тырех «Сухих»! Посмотрим, кто кого...

Полковник Щербина навел прицел на другой истребитель и уже собрался нажать на гашетку, но в этот момент заработала собственная стан­ция радиоэлектронной разведки. Замигал сигна­лизатор предупреждения об облучении, а борто­вой комплекс самостоятельно начал постановку фоновых помех, стараясь сбить работу радио­локаторов противника. Полковник Щербина вы­полнил скольжение, сбивая прицел «Су-двадцать седьмым». А дистанция между тем сократилась. Дистанционно управляемые истребители разде­лились: один ушел на высоту, а два других парой атаковали Су-207 Олега. Бортовая станция засек­ла «пуск» ракет, летчик не мешкал ни секунды — убрал газ и рванул ручку управления на себя. Ги­перманевренный истребитель, выполнив «Кобру Пугачева», застыл в пространстве. «Закритический угол атаки. Предельная перегрузка», — приятным женским голосом сообщил речевой информатор. Это был стопроцентный срыв атаки для истреби­телей «противника». И сразу же летчик сам пере­шел в атаку. Взвыли перегруженные двигатели, вышедшие на полные обороты. Самолет рванулся вперед, Щербина сразу же ушел в глубокий левый вираж. Су-27, при всей своей отличной маневрен­ности, не смог повторить подобное и оказался на прицеле у «Двести седьмого». «Захват цели. Пуск разрешен». Нашлемный прицел зафиксировал про­странственное положение цели, и летчик нажал на гашетку. Бортовой комплекс управления сам выбрал приоритетный тип оружия — с концевого пилона стартовала Р-73 и в мгновение поразила Су-27. Трехметровый реактивный снаряд взорвал­ся возле хвоста Су-27, облако стальных стержней прошило оперение и разрушило сопло правого двигателя. Яростное пламя, бушующее в камере сгорания, выплеснулось наружу. Истребитель еще некоторое время продолжал держаться в воз­духе, а потом разрушившиеся лопатки компрес­сора турбины буквально разорвали самолет на дюралево-композитные лохмотья. Второй истре­битель прервал атаку и отвернул. И в этот момент на Щербину спикировал тот, что ушел на высоту. Но летчик был начеку: выполнив «Кобру Пугаче­ва», он почти завалил свой истребитель «на спи­ну» — навстречу пикирующему Су-27 понеслась оставшаяся Р-73. Ракета попала прямо в воздухо­заборник, сверкнула яркая вспышка взрыва. По­врежденный стал вращаться вокруг собственной оси, из исковерканного сопла двигателя выбило клубы черного маслянистого дыма. Полковник Щербина едва успел уйти от столкновения — по­врежденный истребитель пронесся в считаных метрах от него. Су-27 уже не пикировал, он падал. Но вот он задрал нос и перешел в горизонт 1. Дым, идущий от поврежденного двигателя, рассеялся. Полковник Щербина не раздумывал, он перешел в пикирование вслед за подбитым противником. Он зафиксировал прицельную марку нашлемной системы наведения на мишени и открыл огонь из пушки. Длинная очередь тридцатимиллиметровых снарядов разворотила фюзеляж, но самолет, об­ладавший огромным запасом прочности, все еще держался в воздухе. Полковник удивленно хмык­нул и снова нажал на гашетку. Скорострельная двуствольная пушка выплюнула половину боеком­плекта, и только после этого изуродованный ис­требитель рухнул на землю.

Но оставался еще один противник. И пол­ковник Щербина допустил такую же ошибку, как и прославленный ас, трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин: он засмотрелся на подбитый истребитель и пропустил атаку.

«Ракетная атака из задней полусферы». Летчик «дал» правую ногу и резко отклонил ручку управ­ления на себя и вправо. Су-207 описал в воздухе замкнутую кривую, переместившись в сторону от того места, куда были нацелены ракеты атакующе­го его истребителя. И вслед за этим убрал оборо­ты двигателя. Слева от него пронеслись потеряв­шие цель ракеты, но их носитель успел отвернуть и ушел от ответной атаки. Пилот, сидевший где-то в подземном бункере, не мешкал ни секунды: Су-27 выполнил глубокий вираж с предельным, даже для такого маневренного самолета креном и снова за­шел в хвост Су-207. Но полковник Щербина при­менил покрышкинский же маневр — «бочку» с за­рыванием.

Однажды, когда истребительный авиаполк, в котором служил Александр Покрышкин, нахо­дился на переформировании, прославленный ас увидел, как два новичка-летчика отрабатывали парный пилотаж. Ведущий захотел пофорсить и крутанул «бочку». Но фигура получилась не со­всем правильно, «Як» опустил нос и потерял ско­рость. А ведомый проскочил над своим ведущим. Все присутствующие посмеялись над неуклюжим пилотажником, и только опытный воздушный боец увидел в этом маневре рациональное зерно... Впоследствии этот прием воздушного боя не раз выручал Покрышкина и его друзей-однополчан в ожесточенных воздушных боях в небе над Ку­банью весной 1943 года.