Георгий Савицкий - Поле боя - Арктика.

попросту сметены огненной метлой с небес.

* * *

А подбитый еще в начале боя Су-34ПЛ тянул к спасительной суше. О том, чтобы приземлиться на вынужденную на Западном Шпицбергене или Северо-западной земле и речи быть не могло. Оба острова арктического архипелага просто кишели норвежскими спецназовцами. Элитные подразделе­ния Морских егерей и норвежских парашютистов специально готовились для боевых действий в по­лярных условиях. Они были способны выживать даже в сильнейший мороз, отлично ориентирова­лись на местности и действовали малыми высоко­мобильными группами, используя эффективную тактику финских лыжников и снайперов-«кукушек» в войне СССР с белофиннами 1939 года.

Конечно же, наши десантники — тоже зака­ленные и бесстрашные воины, но зачем попусту терять людей? Поэтому десантировавшимся на Баренцбург частям ВДВ и был отдан приказ: обо­ронять русские территории на Шпицбергене, не поддаваясь на провокации.

Поврежденный Су-34ПЛ тянул к острову Надеж­ды, который стал надеждой летчиков на спасение. Они летели на одном двигателе. Второй, изувечен­ный взрывом, с аварийно отсеченной подачей то­плива, залитый специальной пеной из патрубков системы пожаротушения, был заглушён. В брони­рованной кабине пилот и оператор делали все возможное, чтобы удержать тяжеловесную машину в воздухе.

— Аварийно слей остаток топлива.

— Понял, выполняю. — Штурман-оператор перещелкнул несколько тумблеров на приборной панели. В кабине засветилось несколько инди­каторов, а за самолетом потянулся аэрозольный шлейф керосина, раздробленный на мелкие капли набегающим скоростным потоком воздуха.

— Теперь — нормально...

— Командир, перегрев левого двигателя! Начи­нается тряска!

— Прибери обороты — чуть-чуть. Выключать его нельзя — грохнемся, а под нами — вода.

Штурман-оператор прибрал газ, тряска само­лета утихла, погас на вспомогательном экране оранжевый значок перегрева.

— Дотянем... — сквозь зубы выдавил летчик. — Я «Кайра-1», всем, кто меня слышит: иду на вы­нужденную посадку на острове Надежды в точке с географическими координатами...

Под крылом пронеслись торосы, показал­ся скалистый обрывистый берег острова. Теперь бы найти хоть небольшой пятачок для посадки, а внизу — сплошные скалы.

— Командир, справа тридцать — площадка!

Понял, поворачиваю.

Истребитель-бомбардировщик наклонил кры­ло, осторожно выполняя доворот на посадочном курсе. Впереди показалась относительно ровная площадка среди скал, льда и снега длиной мет­ров двести и метров двадцать в ширину. Настоя­щая роскошь для терпящего бедствие самолета. Звук двигателя стал тише — летчик убрал обо­роты. Истребитель-бомбардировщик выпустил щитки, закрылки, задействовал всю механизацию крыла. Только вот шасси не выпустил — посадка на «брюхо». Под фюзеляжем в считаных метрах проносились острые клыки скал. Вот край пло­щадки, ручку управления от себя — касание! Есть касание! Тяжелый удар, рывок, и только надежные привязные ремни спасают летчиков. Во все сто­роны летит щебенка, каменные обломки. Самолет скрежещет по камням, выбивая снопы искр, хоро­шо, что топливо слили...

Еще один, последний рывок, и искореженный самолет наконец замирает.

— Уф-ф! Приехали! В рубашке родились. — Летчик рванул красную рукоятку принудительно­го сброса панели остекления кабины.

— Да уж, это точно...

Летчики выбрались из подбитого самолета, который не подвел их и спас от верной гибе­ли. Захватив комплекты НАЗ [33] НАЗ — носимый аварийный запас. Продукты, вода, меди­каменты, комплект выживания, оружие. , они отбежали по­дальше. Самолет мог взорваться в любую секунду. Но к ним, едва избежавшим смерти, приближалась новая напасть — сторожевой катер ВМС Норвегии. На палубе летчики увидели вооруженных людей в камуфляже. Носовая башня со скорострельной пушкой развернулась в их сторону.

— Прячься, скорее!

— Вот черт! Из огня да в полымя! Ты не зна­ешь, Россия присоединилась к Женевской конвен­ции?

— А нам это поможет? Женева далеко...

— Зато наши — близко! — широко улыбнулся летчик.

Над ними с ревом и грохотом пронеслись два краснозвездных истребителя-бомбардировщика. Снизившись, они прошли над мачтами норвеж­ского сторожевика. Намек сынами викингов был понят правильно: кораблик заложил крутую цир­куляцию и стал удаляться от берега.

Пара Су-34ПЛ, описав круг, возвращалась к острову. Ведущий самолет, довернув, стал сни­жаться, выпустил шасси и механизацию крыла.

— Он что, садиться собирается?.. — Вопрос,

что называется, завис в воздухе.

* * *

Игорь и Сашка перехватили аварийное сообще­ние «Кайры-3». Но пока разделались с «Лайтнингами» и «Апачами»... Как только завершился воздуш­ный бой, капитан Чайка завалил на крыло свой истребитель-бомбардировщик в крутом вираже.

— Я «Чайка-1», иду на выручку экипажу «Кайры-3»!

И, как оказалось, вовремя. К островку уже под­бирался норвежский «сторожевик» с группой за­хвата. Проходом на бреющем Игорь отбил у них желание устраивать охоту на русских летчиков. Но это всего лишь полдела. Как ни крути, а лет­чиков спасать нужно, иначе не норвежцы, а ан­гличане или американцы до них доберутся.

— Я «Чайка-1», иду на посадку, «Чайка-2», при­крывай.

— Я «Чайка-2», понял, прикрываю. Не беспо­койся, командир.

А Игорь и Саша сейчас именно что беспокои­лись. И поводы для беспокойства были.

— Сашка, рассчитай курс посадки!

— Уже, командир. Ворочай влево сорок, удале­ние пять.

— Понял. На курсе, на глиссаде. Газ убрал, ско­рость посадочная.

— Снижаемся. Выпускаю аэродинамические тормоза, выпускаю шасси. Вывешиваю механиза­цию крыла.

Раскачиваясь в потоках турбулентности, тяже­лая машина заходила на посадку. Это было вообще за гранью всего! Но в том и заключается парадокс авиации: только идя на отчаянный риск, можно спасти жизни летчиков. И когда посадку выполня­ют суперпрофессионалы — риск оправдан.

— Ветер боковой, левый борт. Игорь, прикрой­ся креном.

— Выполняю. — Игорь Чайка отклонил ручку управления самолетом чуть влево, создавая не­большой крен. Теперь Су-34ПЛ немного скользил в сторону, навстречу ветру, компенсируя боковой снос. — Штурман, высота?

— Высота сто пятьдесят метров... Сто три­дцать... Восемьдесят метров... Доверни вправо де­сять! Юзом идем, юзом...

— Понял, вправо десять.

Истребитель-бомбардировщик заходил на по­садку. На необорудованную грунтовую полосу. На потенциально враждебной территории. Но они стали надеждой на спасение для двух своих бра­тьев по оружию и не могли их подвести.

Александр Смирнов прикипел к высотомеру малых высот, читая данные для летчика. А Игорь, чувствуя крылатую машину обнаженными нерва­ми, неся ее «на кончиках пальцев», филигранно выполнял посадку. Здесь на второй круг не уй­дешь, нужно сделать все и сразу. Иначе...