Олег Верещагин - Я иду искать. История вторая

— Что там такое? — послышался наверху ужасный безжизненный голос. — Посмотри.

Горцы вдавились в камни. Йерикка достал пистолет вновь — но теперь уже с явным намерением разнести череп любому, кто их заметит. Олег опус­тил голову — не от отрази, а чтобы его лицо, белое на фоне камня, не выдало их врагу.

Очевидно, тот, наверху, не имел никакой охоты смотреть в пропасть. Ход его мыслей был ясен — кто там может быть?! Он едва заглянул вниз — и конечно с высоты трехэтажки не различил горцев среди камней. Было слы­шно, как он докладывает данвану, что все спокойно... ну, в каком-то смысле все и впрямь было спокойно, ведь мальчишки не то что не двигались, но да­же не дышали!

Казалось, века прошли, прежде чем Йерикка оттолкнулся от скалы и по­дал рукой знак: вперед и вверх. Пора было выбираться в тыл врага.

В месте подъема скала оказалась почти отвесной. То ли от страха, то ли еще как, но Олегу показалось, что она загибается наружу! Но вот Йерик­ка чуточку высунулся над краем обрыва... Вот — легким, пластичным движе­нием вынес себя на край, развернулся на животе и протянул руку вниз, по­могая выбраться Олегу.

Когда наверху оказались все, то еще несколько минут они просто ле­жали во мху, не двигаясь и закрыв глаза. И каждый старался не думать, что эту дорогу придется проходить снова. И что Хмур, наверное, уже погрузился на дно... а к вечеру, может быть, и они присоединятся к нему. Не то чтобы так уж пугала эта мысль — но и приятной не была, это точно.

Наконец Йерикка завозился и, перевернувшись на живот, внимательно осмотрелся. От позиций стрелков, находившейся за полсотни сажен всего, их отделял естественный вал, похожий на вздыбившуюся и окаменевшую волну. Поч­ти от того места, где они залегли, начиналось главное понижение, кое-где росли одинокие сосны, окруженные подушками мха. В полуверсте стояли три орудия — длинноствольные, на разлапистых треногах-лафетах, колес Олег не видел. Двое часовых ходили контркурсами параллельно друг другу. Чуть да­льше виднелись четыре палатки и вельбот, затянутый чехлом.

Олег, лежавший рядом, неловко молчал. Но Йерикка уже забыл о том эпи­зоде на скалах.

— Идем по одному через каждые десять счетов, — прошептал он. — Собирае­мся во-он у того валуна. Святомир, пошел, Вольг, считай.

Святомир побежал, скрываясь за камнями, насколько позволяла местность и держа у бедра РПК — РПК убитого Холода. Он был почти незаметен — скорее просто движущееся размытое пятно, не человек.

— Вольг, пошел, Рван, считай.

Ощущая себя совершенно беззащитным, Олег побежал. Почему-то он старался бежать именно по следу Святомира, будто это имело какое-то значение. А тот вдруг упал — словно в землю провалился — и Олег упал тоже, вжавшие в мох.

Оказалось — не напрасно. Чертовы камни, не поймешь, кто, когда, откуда — появляется! Двое стрелков с закинутыми за плени винтовками шли рядом со стороны каменного гребня. На фоне неба их фигуры рисовались черными силуэтами. Это были, похоже, все-таки не стрелки, а артиллеристы. Они прошли так близко от Олега — между ним и Святомиром — что мальчишка различил их лица, услышал дыхание и разговор:

— Тысяч сорок скучковалось, куда! А какой наигрыш — упад!

— Придурь это, мне такое не прет...

— Да у тебя задвиги по наигрышу, все не как у людей...

По подошве щелкнули. Олег обернулся — это был Йерикка, лицо холодно-азартное. Он провел пальцем по горлу и показал на удаляющиеся спины. Потом дернул себя за плащ.

Олег кивнул, выставив большой палец — жест неизвестный тут, но понятный. Он понял — нужна форма. Йерикка подал сигнал Святомиру.

Олег вытащил камас и, мягко поднявшись, прыжками начал нагонять тех двоих. Они еще шли, разговаривали о чем-то своем, смеялись, спорили... Олег сделал два последних больших уже не шага, а прыжка — метнулся на спину тому, что справа, рванул за волосы на себя его голову и полоснул изгибом клинка по шее — вмах, слева направо. И вдавил лицо уже упавшего в мох, чу­вствуя, как содрогается умиравшее тело. Он не видел, как Святомир, выскочив буквально из-под ног второго артиллериста, зажал ему рот ладонью, толкнул голову от себя и вогнал камас под челюсть. Потом, уже опуская убитого на мох, выдернул окровавленное лезвие и встал на колено, оглядываясь...

...Переодевались Рван и Святомир. Длинные волосы пришлось оттянуть назад и убрать за воротники курток, оружие оставить. В целом ребята были довольно похожи на погибших артиллеристов — лицами, цветом волос и глаз, сложением... конечно, и на батарее все друг друга знают, маскировка может оказаться ненадежной, но лучше так, чем никак.

Рван и Святомир неспешно зашагали дальше. Олегу и Йерикке остава­лось лишь ползти, проклиная все на свете. Часовые издалека взглянули на приближающихся людей и больше не смотрели — свои. А зря — свои-то лежали сейчас в вереске, и шли самые что ни на есть чужие.

«И чего я в это ввязался? — мрачно размышлял Олег, то и дело попа­дая коленками и локтями на камни. — Стреляю я неплохо, чего скромничать, но вот ползать мне как-то...»

Святомир и Рван поступили очень умно — подошли с таким расчетом, чтобы один из часовых находился к ним спиной, а второго отделяло орудие. Бросок — часовой рухнул с камасом в затылке. Рван, выждав момент, выверну­лся из-за пушки лицо в лицо со вторым часовым и ударил его в горло.

Теперь Йерикка и Олег вскочили и, подбежав в рост, присели возле лафетов. Йерикка отдал команду:

— Рван, займись вельботом, Святомир — палатками, Вольг — снимай приделы.

Сам Йерикка, открывая затворы орудий, заталкивал туда обтянутые плен­кой заряды пластита и выводил наружу детонационные шнуры. Олег прикладом «калаша» калечил прицелы — благо, их, как и всякую тонкую технику, легко бы­ло вывести из строя.

Артиллеристы спали, наломавшись за ночь. Святомир размещал у входов те же заряды взрывчатки, используя как инициаторы РГД на растяжках. Рван устроил два заряда под днищем вельбота. И все-таки слишком уж гладко все было. А подобная гладкость кончается плохо. Из крайней палатки, к ко­торой как раз подобрался Святомир, зевая, вышел солдат. На самого Святомира, возившегося у входа, что самое интересное, артиллерист не обратил внимания — тот все еще был в форме — а вот Йерикку и Олега увидел. Широко раскрыл глаза и завопил:

— Партизаны-ы!!!

Йерикка, взвившись в прыжке, обеими руками обрушил меч на плечо крикуна, разрубив его до паха наискось. Олег побежал вдоль пушек, поджигая шнуры и с трудом подавляя желание оглянуться — позади вовсю гремели уже взрывы, пытавшиеся выскочить из палаток, гибли сами и убивали своих това­рищей. Йерикка без размышлений полоснул огнем по единственной не замини­рованной палатке, свалив ее пулями — судя по тому, что под оливковой гру­дой никто не шевелился, пули достали всех.