Олег Верещагин - Я иду искать. История третья и четвертая

Что делал Ротбирт — Вадим не знал и не мог знать. На него шёл первый в жизни настоящий враг — всадник убитой топором лошади. Не в драку шёл, а чтобы убить или быть убитым. Вадим растерялся бы, наверное, будь у него на это время.

Не было времени. Смуглолицый шёл на мальчишку, щеря гнилые зубы. Шапка с него свалилась, щит он тоже потерял, но обеими руками водил перед собой кривой саблей с длинной рукоятью — водил и что-то шипел. Вообще он походил даже не на человека, а на некое странное и опасное пресмыкающееся.

И тут Вадимом овладело странное состояние... Это был неожиданный приступ ярости, от которой всё вокруг стало ясным и медленным, а в ноздри хлынули запахи такой силы, что Вадим не поверил бы рассказу другого человека, что можно так чувствовать. Не дожидаясь атаки, Вадим сделал обманный фехтовальный выпад — как будто в руке была привычная рапира, а не меч — и изо всех вогнал меч под рёбра слева врага, проткнув кожаный доспех.

— Ык, — сказал смуглолицый, роняя из рук занесённую саблю. Мальчишка упёрся ногой в бедро врага и столкнул того с клинка, испытав лишь на миг что-то вроде омерзения от податливости уже неживого тела. Оглянулся.

Ротбирт каким-то образом — пеший и с одним ножом против конного с саблей — управился со своим противником. Да и вообще бой уже кончился. Коричнево-алыми кучками тут и там лежали порубленные и заколотые. Из анласов, похоже, больше никто не пострадал — они спешивались, переговаривались и поглядывали то на убитых, то на мальчишек.

Вадим подумал, что неприятности могут и не закончиться. Он протянул меч Ротбирту и сказал тихо:

— Держи, спасибо...

— А ты хорошо бьёшь, Вадомайр, — одобрительно сказал тот, несколько раз с силой вонзая клинок в землю. Что-то пробормотал — явно к земле и обращаясь. А потом, словно и не замечая спасителей, направился собирать свои стрелы. Подобрал одну вражескую, хмыкнул — она была слишком лёгкая и короткая, едва в две трети длины стрел Ротбирта, а наконечник подлый, с двумя шипами. Мальчишка с презрением её отбросил и переломил, наступив пяткой.

Вадим тем временем наблюдал за анласами. Они занимались своими убитыми, осматривали оружие и доспехи, разглядывали трупы врагов... Но по крайней мере один — молодой воин, судя по всему, командир отряда — внимательно наблюдал за обоими мальчишками.

И Вадим отчётливо понимал: нее-е-е-е... Просто так точно не отпустят. А могут и вовсе не отпустить.

Точно. Все пятеро анласов подошли к мальчишкам как раз в тот момент, когда Ротбирт закончил собирать стрелы и вернулся к Вадиму, начал перетягивать лук.

— Босому бегать легче, — заметил старший. Он говорил по анласски быстро, но Вадим сообразил, что — понимает! — Затем и сапоги бросил?

Остальные обидно захохотали. Ротбирт, возясь с луком, совершенно спокойно ответил:

— Не ты ли видел, как я бегал? Или твои стрелы я вынул из четверых этих? — он мотнул головой. Или твой кулак пометил того, которого связали твои ратэсты? — он указал луком на сидящего на земле пленного.

Анласы опять засмеялись, но уже необидно. А командир ответил:

— Что ж, как ты стрелял — я видел... А ты кто? — он повернулся к Вадиму. — Ты не нашего племени.

— Я славянин, — ответил Вадим. — Ищу своего друга, который пропал в ваших краях. А вот ты кто? — подпустил он наглости, но тут же смягчил её: — Кого нам благодарить за помощь?

— Я кэйвинг Йохалла сын Гудвине, — сказал воин, и Ротбирт сбоку охнул изумлённо. — Ну а ваши имен каковы? Твоё, великий стрелок, и твоё, славянин, ищущий чести в спасении друга?

— Я Ротбирт сын Норма, анлас из анла-тэзар, — наклонил голову Ротбирт. — Привет тебе, кэйвинг Йохалла сын Гудвине.

— Я Вадим, — ответил Вадим. — Но мой друг назвал меня Вадомайр. А Ротбирт если и не великий стрелок, то не худший.

Снова одобрительный смех. Но Йохалла не смеялся — смотрел на обоих мальчишек. Кивнул Вадиму:

— Видел я твой укол, хороший удар. Многих ли взял им?

— Этот первый, — честно признался Вадим. И покосился на заколотого им человека.

Йохалла кивнул. И заговорил с Ротбиртом:

— Слышал я, что кэйвинг анла-тэзар Радда умер от камней. Или ты давно не был у своих и не знаешь про то?

Ротбирт побледнел. И ответил коротко:

— Знаю.

И снова кивнул кэйвинг:

— Слышал я и ещё — мол. Сын его старший Хэста удался не в отца. И недолго занимал его место.

— Это так, — Ротбирт медленно склонил голову. Вадим напружинился.

— И ещё одно я слышал — будто братья его, Синкэ и Стэкэ, поклялись найти того, кто освободил им отцовское место, — продолжал Йохалла, — и порадовать умерших родичей его долгой смертью. А ещё сказали люди, будто человека того звали Ротбирт сын Норма... и он недавно вытер губы от материнского молока.

Вадиму было видно, что больше всего на свете Ротбирту хочется спросить, что с ним, Ротбиртом, будет. Но мальчишка-анлас не задал позорного вопроса. Лишь сказал:

— Это я.

Ратэсты молчали... и, похоже, молчание это было одобрительным. А Йохалла словно и не заметил признания. Держа на руке шлем — с конским хвостом и выпуклыми коваными надглазьями в виде изогнувшихся драконов — он будто бы говорил сам с собой:

— Я устал сидеть и слушаться стариков, когда впереди — столько земель. Может, кэйвинг Эшефард и был хорош раньше, да только сейчас он больше слушает трясоголовых, чем молодую кровь. У меня три сотни ратэстов. Полторы тысячи ополчения — они там, дальше, идут с семьями и скотом. Мой народ — анла-эграм, и я ищу землю, где смогу стать кэйвингом не по названию — и не буду спрашивать никого, кроме себя, своих пати и наших богов. И мне по нраву эта земля... но я вижу, что у неё уже есть хозяева. А значит, трёх сотен ратэстов едва ли достаточно, — мальчишки переглянулись. Потом Ротбирт во все глаза уставился на Йохалла — Вадиму даже смешно стало... но в следующий миг он подумал: а я? Мне-то что делать?! — Ты можешь только стрелять из лука и быстро бегать, Ротбирт?

— Я рос как все дети ратэстов, — Ротбирт даже не обиделся, поразительно... — Умею владеть и пикой, и щитом. Знаком с мечом. И с топором не я был самым неловким. И на коня меня не нужно подсаживать, кэйвинг.

— Хорошо, — согласился Йохалла. — Ну а ты, славянин? — повернулся он к Вадиму. — В наших местах, откуда я пришёл, нет беды для твоего друга, мы давно не воюем с твоим народом. А на юг едва ли стоит тебе идти одному... если и тамошние жители так встречают гостя. Лучше будет придти с друзьями... даже если у тебя хороший удар — лучше если он будет не один.

Вадим на миг опустил взгляд, но тут же поднял:

— Если ты зовёшь меня служить себе — я согласен, — твёрдо сказал он. Слова эти не то чтобы дались легко. Но Вадим понимал, что в этих местах он в одиночку — песчинка. А тут, может, кто-то расскажет, что могло случиться с Олегом? Ведь не анласы же... и не эти смуглые так ловко шастают с планеты на планету!!!