Василий Звягинцев - Мальтийский крест

Царь и в постели с самой прелестной женщиной — царь. Непонятностей не любит. Другие, бывает, боятся, а он чего бы то ни было бояться в пятнадцать лет навсегда отвык. Так что просто не любил.

— Всё очень просто, Ваше Величество. — Сильвия перенесла руку Олега с того места на грудь. Ей так больше нравилось. — Алексей, прежде всего, сейчас очень занят. Кроме того, я дипломат на несколько порядков лучше его, если тебе интересно. Когда-нибудь расскажу подробности, если сохраним дружеские отношения. Ну а, last but not least, я на самом деле захотела лично познакомиться с человеком, сумевшим совершить невозможное…

— Это ты о возрождении самодержавия? — спросил Олег.

— Сначала я имела в виду только это. Сейчас — не только …

— Ну, в таком случае, может быть, и ты меня чем-нибудь удивишь?

— Постараюсь. — Сильвия встала на колени, оперлась рукой о его плечо. Внимательно посмотрела на Олега прищуренными кошачьими глазами. Наваждение кончилось. Она снова старший координатор, а не горничная юного графа Толстого, Льва Николаевича. — Вы меня удивили, Ваше Величество, теперь я вас удивлю.

Ляхова вызвали в кабинет к Императору часа через три. На такое время он примерно и рассчитывал, поэтому успел почти полностью протрезветь. Совсем — не следовало: Олег Константинович не любил «умников, до вина не охочих», резонно полагая, что адъютант, получивший приказ отдыхать и веселиться, этим и должен заниматься. А то мало ли что ему в голову придёт? Но точно так же он не терпел и пьяниц, не способных после гвардейской пирушки до рассвета явиться на утренний развод в полном порядке.

Они с Сильвией тоже были слегка навеселе, но по виду его самого и госпожи Берестиной невозможно было представить, что они занимались чем-то ещё, помимо дипломатии.

На большом столе лежала карта фёстовской России, точнее нынешней Империи, где Сильвия толстым красным карандашом обозначила существующие в том мире границы. Их вид вызывал у Олега Константиновича почти физическое отвращение.

— Это же надо, как всё просрать умудрились господа большевички, — сказал он Ляхову, не стесняясь присутствия дамы. — Стоило русскую кровь триста лет проливать ради вот этого… — Он раздражённо бросил поверх карты карандаш.

— Сильвия Артуровна мне в общих чертах доложила, что у них там творится. Помочь землякам надо, никаких сомнений. Она берётся устроить мне встречу с их президентом. Однако предупредила, что сама очень сомневается в успехе. Я с ней во многом согласен. Не любят «демократические правители» с нами, тиранами, дела иметь, властью, суверенитетом поступаться. По нашему Каверзневу знаю, сколько его уламывать пришлось, едва ли не угрозой военного переворота припугнуть, хотя на моей стороне и народ был, и Конституция. Давай теперь ты — выкладывай свои соображения, «пересвет-генштабист»… — прозвучало это наименование вроде и уважительно, но с долей иронии.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество. Разрешите шашку снять?

— И шашку снимай, и мундир. Если рубашка чистая, — пошутил Их Величество. — Садись, говори, что думаешь, и без этих… титулов. Пить будешь?

— Как прикажете, Олег Константинович.

— Тогда так прикажу. По одной все вместе — за благополучное начало переговоров между тремя великими Россиями…

По искоркам в глазах Сильвии Вадим понял, что термин «переговоры» Государь толкует весьма расширительно.

— Дальше — каждый употребляет по настроению, памятуя слова из Указа Государыни Императрицы Екатерины Великой: «Гостям есть вкусно и сладко, пить обильно, но дабы каждый мог найти свои ноги, выходя из дверей…» Нам сегодня ещё парадный ужин в честь дорогой гостьи предстоит…

«Дорогая гостья, — подумал Ляхов, — уж такая дорогая! Вот что бы было, если их взять и поженить? Если она с Берестиным официально нигде не зарегистрирована и не венчана — никаких ведь династических препятствий. Герцогиня английская почти что повыше, небось, захудалой принцессы Фике [187] В девичестве — домашнее имя Екатерины Второй, Софии Августы Фредерики, принцессы Ангальт-Цербстской. будет… Лихо выйти может, если, конечно, всех знавших её раньше не пересажает и не перестреляет. Бывали прецеденты».

— Я тебя, Вадим, сейчас спрашивать буду по всем вопросам, на какие мне Сильвия Артуровна ответы дать не смогла, не успела или не захотела. В её присутствии. Только потом все вместе думать станем, — сказал Император, причём — на полном серьёзе, сейчас шуточками в его голосе и не пахло.

— Так точно, Олег Константинович. Для того вы нас и держите, — снова малиново [188] Выражение «малиновый звон» никакого отношения к ягоде не имеет. Происходит от названия бельгийского города Мали́н, где в Средневековье разработали удачный сплав для литья колоколов. призвякнул шпорами полковник.

— Ну и хватит болтать. Я тебя слушаю.

Для начала Ляхов доложил Императору, что их с Чекменёвым проект о снабжении боевых формирований Катранджи оружием из двадцать пятого года не встретил никаких возражений у Верховного Правителя Петра Николаевича Врангеля. Девать это добро всё равно некуда, воевать Югороссия в ближайшие десять лет ни с кем не собирается, а помочь внукам — святое дело.

Сильвия при этих словах утвердительно кивнула.

— Причём, Олег Николаевич, денег они с вас не возьмут. Что сдерёте с Ибрагима — всё наше.

— Благородно, чрезвычайно благородно, — сказать-то Император сказал, но задумался. Потом посмотрел на открытые коленки Сильвии и посветлел лицом.

«Чёрт знает что, — удивился Ляхов. — Или я чего-то не понял? Эта женщина ещё утром тащила меня на себя, а я гордо отбрыкивался. Царь, в полтора раза меня старше, переимев дам столько, что и в телефонном справочнике не поместишь, впал едва ли не в сексуальную прострацию… Он с ней забавлялся минимум два часа. Остальное на переодевание и умывание с бритьём. И опять потянуло? Или я чего-то не понимаю, или где?»

— Далее, Олег Константинович, — отбросив ненужные мысли и возвращаясь к академическому тону, продолжил Ляхов, взяв, для полной убедительности, в руки указку, — мы имеем перед собой братское российское государство, в отличие от Югороссии, где всё прекрасно, пребывающее в весьма печальном положении…

— Я и сам понял, — ответил Олег. — Половину территории оторвали, население — сто сорок миллионов, живут не знаю как, да эта западная сволочь только и думает, как бы чего ещё откусить…

Император налил «Зубровки» себе и Сильвии (всё же он мечтал увидеть её пьяной «в стельку», «в доску», «вдребезги», «в лоскуты», «до положения риз», «не вяжущей лыка» и так далее, как определяли подобное состояние представители самых разных на Руси профессий). Ну хотелось, и всё! В подобном состоянии женщины иногда бывают очень забавны.