Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

— Давайте выпьем, — попытался разрядить обстановку Логинов. — За чувство юмора.

— О, это отличный тост, — оживился Андрей. — Юмор помогает нам воспринимать жизнь такой, какая она есть на самом деле, и не бояться смерти.

Он вновь непонятным образом заглянул внутрь своих собеседников и оскалился в добродушно-зловещей улыбке. При этом никто не только не шевельнулся, но даже не моргнул. Лишь Анатолий нервно сглотнул слюну и покосился на Веру. Она сидела с широко раскрытыми глазами, прижав пальцы левой руки к своей шее, словно странный человек пообещал вырвать глотку именно ей, а не «осклизлому» химику Филиппову…

Утром все проснулись нерасчлененными, но оттого едва ли более жизнерадостными и бодрыми. Завтрак в уютной столовой, соседнем с баром помещении, прошел в обстановке взаимного утешения. Анатолий маялся от головной боли, и ему не помогали ни особые секретные таблетки Кирилла Мефодьевича, ни гомеопатическая доза коньяка прямо из горлышка потайной фляжки Феликса. Самим целителям их средства вернули глубину и прозрачность глаз, но лица обоих сохранили землистый оттенок. Из прочих жертв источника национального самосознания только Евгений рассчитал вечернюю «спецоперацию» верно и потому был в форме, хотя слова произносил несколько медленнее обычного. Вера к завтраку не вышла вовсе, но когда группа переместилась в тактический зал — как его окрестил провожавший специалистов «маятниковый» охранник, — выяснилось, что девушка уже там. Она была приветлива и благоухала, но ее взгляд постоянно соскальзывал на вальяжно развалившегося в директорском кресле «одиннадцатого». Он, казалось, остался единственным, кто не понес вообще никаких потерь во вчерашнем сражении с трезвостью. Таким образом, как язвительно заметил Сошников, получалось, что «товарищам по несчастью он не товарищ».

— Шеф идет, — появляясь в кабинете, предупредил один из безымянных «физиков».

За весь вечер «кора» и «подкорка» так и не обменялись ни одной членораздельной репликой. Даже своих «павших» они уносили поочередно, чтобы не столкнуться в коридорах. В результате никто из «подкорки» так и не познакомился ни с одним «ученым», исключая разве что доктора Пашкова, которого аксакал исторических, философских и прочих смежных наук Кирилл Мефодьевич, мужчина пожилой, рассудительный, но при этом исключительно контактный, под занавес перетянул за свой столик.

— Андрей… — многозначительно кивая в сторону двери, позвал Сошников. — Не искушай судьбу…

«Одиннадцатый» иронично взглянул на товарища и пожал плечами.

— Что он мне сделает? Уволит? Побьет?

— Раскричится, — Феликс оглянулся на дверь, — настроение у него испортится, а потом и у нас…

— Боишься начальства? — Андрей наклонился вперед и заглянул Сошникову в зрачки. — Да нет, ты не из тех. Это для тебя просто ритуал. Верно?

— Ты опять? — Феликс поспешно перевел взгляд на Филиппова и непроизвольно коснулся пальцами горла. — Может, хватит уже?

— Хватит так хватит, — легко согласился Андрей, снова откидываясь на спинку кресла.

Замечаний ему больше никто не делал.

Не сделал их и директор. Войдя в кабинет, он скромно занял место по правую руку от Андрея и, молча, тщательно скрывая ухмылку, принялся раскладывать на столе какие-то бумаги. Возникшая пауза была насыщена недоумением, как радуга влагой. Когда напряжение достигло пиковых величин, директор словно бы очнулся и обвел присутствующих хитрым взглядом.

— Я думаю, вы уже достаточно хорошо познакомились друг с другом? Как голова, Анатолий?

Филиппов очень осторожно кивнул, но ничего не ответил. Слово взял Евгений. Он как-то по-особому наклонил коротко остриженную голову, словно собираясь забодать — причем только одним рогом — любопытного начальника, и коротко откашлялся.

— Мы решили, что раз вечер свободен… — начал он оправдываться сразу за весь коллектив.

— Претензий нет, — остановил его директор. — У меня нет. А вот что скажет руководитель вашей специальной группы, Андрей Васильевич Соловьев, мы сейчас послушаем.

— Спасибо, Иван Павлович, — «одиннадцатый» уселся в кресле прямо.

В общем-то, все были уже готовы к такому повороту, ведь недаром же директор не стал сгонять наглеца с почетного места, но все равно определенная реакция на это заявление последовала. Два в некоторых отношениях парных сапога — Феликс и великомученик Анатолий — обменялись многозначительными взглядами, Евгений кивнул, словно услышал подтверждение некой догадки, а Вера потупилась и почему-то покраснела. Научно-медицинская часть коллектива отреагировала на сюрприз почти единообразно. Взгляды всех пятерых сначала хаотично забегали по лицам-стенам-интерьеру, но вскоре остановились на гладкой поверхности стола. Соловьев дал товарищам несколько секунд на то, чтобы оправиться от потрясения, и продолжил:

— Я склонен простить группе это небольшое нарушение дисциплины. Все-таки первый вечер, адаптация в новых условиях, новые люди, и потом, еще не все до конца осознали, что за контора наше Управление… — он многозначительно посмотрел на «безымянных» физиков. — Вот вам, господа, следовало бы поумерить свою спесь и примкнуть к коллективу.

— Что это вы себе позволяете?! — краснея от возмущения, выпалил один из ученых.

При этом он резко поднялся и едва не сдвинул стол вместе с сидящими напротив товарищами. Комплекция ученого вполне позволяла это проделать. При довольно среднем росте весил он не меньше полутора сотен кило.

— Сесть, — спокойно приказал Соловьев.

Толстяк недовольно фыркнул, но исполнил приказ без промедления.

— Поосторожнее, Игорь, — уже мягко, почти по-отечески, добавил Соловьев, — с вашими габаритами надо более внимательно следить за окружающей обстановкой. Еще придавите кого, непредумышленно…

— Какое хамство, — сквозь зубы пробормотал еще один «ученый». Длинноволосый нескладный юноша в толстых очках.

— Ваше мнение, Федор, будет учитываться в самую последнюю очередь. Кто еще желает получить свою порцию плохого настроения? У меня запас на десять таких групп, как ваша. Нет желающих? Отлично! Теперь слушайте меня очень внимательно, граждане гении. В Управлении главный — Иван Павлович. В группе — я. Он обещал вам отсутствие промежуточного начальства, неприкосновенность мысли и прочее, не так ли? Вера, вам было такое обещано?

— Было, — не поднимая глаз, ответила Вера.

— А вам, Евгений?

— Что вы развозите? — Логинов тоже старался не смотреть на Соловьева. — Переиграли. Бывает. Зачем на психику-то давить?

— Нет, не переиграли, — Андрей обвел взглядом всю группу. — Все так и было задумано. Просто, чтобы понять, чего вы стоите, мне сначала надо было посмотреть на вас взглядом сослуживца.