Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

— Что с тобой? — Федор взял ее под мышки и поставил перед собой.

— Там… — Вера смотрела на спутника широко раскрытыми, полными ужаса глазами.

Федор окинул ее взглядом с головы до ног и, молча зачерпнув в пригоршню снега, сначала умыл, а затем тем же снегом потер ее колени.

— Поранилась? — обеспокоенно спросил подковылявший Пашков.

Федор бросил на доктора короткий взгляд и снова зачерпнул снега. Теперь он, как ребенку, вытирал Вере ладони. Закончив, он отбросил красную талую кашу подальше.

Доктор воздержался от расспросов и прошел по Вериным следам вправо. Там он присел и, поводив руками, выпрямился.

— Остыли, — также вытирая руки снегом, констатировал он, вернувшись.

— Кто? — спокойно поинтересовался Сноровский.

— Трое гражданских. — Пашков провел ладонями по полам куртки. — Двое пожилых, один помоложе. Семья, наверное.

— Надо принять правее, — всматриваясь в темнеющие облака, решил Иван Павлович.

— Близко к деревне, — попытался возразить заметно нервничающий Федор.

— Впереди следы, — коротко пояснил Сноровский. — Не хотелось бы встречаться ни с кем.

— А там, в деревне, стрельба…

— Вот пока они шумят, мы и проскользнем.

Спорить с опытным человеком было бессмысленно. Это понимал даже заядлый скептик и спорщик Курилович. Пашкову на все было философски плевать, а Вера пребывала в легкой прострации и доверчиво шла туда, куда ее вели мужчины.

Свежих следов на пути больше не попадалось, и через километр осторожного марша натяжение их нервов слегка ослабело. Доктор даже вспомнил о сигаретах, но Иван Павлович жестом запретил ему курить, и Пашков послушно спрятал пачку в карман.

Как раз в этот момент следы появились вновь. Сноровский присел за стволом толстой старой березы и помахал спутникам рукой. Они тоже сели, хотя опасности никто из них пока не видел. Спустя минуту в нескольких метрах впереди послышался громкий топот, сиплое дыхание и треск сучьев. Со стороны деревни бежали какие-то люди. Семь или восемь силуэтов, несущихся, как лоси в гон, проломили на опушке леса обледеневший кустарник и устремились в чащу. Примерно через десять секунд в том же направлении пробежал еще один силуэт, а затем еще и еще. Когда мимо затихших спутников пробежал последний, с той стороны, куда умчались незнакомцы, донеслись выстрелы. Сначала несколько одиночных, затем пара коротких очередей, снова одиночные и наконец глухой взрыв. По лесу опять протопали шаги, но на этот раз люди бежали в обратном направлении.

Возможно, это были те же, за деревьями рассмотреть было трудно, но теперь считать их не пришлось. Бежали всего лишь двое. Поравнявшись с «управленцами», беглецы остановились и, обменявшись невнятными репликами, бросились в разные стороны. Причиной тому оказалось приближение со стороны поселка новой группы людей. Их было много, и они явно не торопились.

Тот, что побежал прямо, успел сделать лишь десяток шагов. Из неторопливой цепи преследователей протрещала автоматная очередь, и человек упал лицом в снег. Второй, бежавший прямо на затаившихся путников, оглянулся и прибавил шаг.

Сначала он бежал на Федора, но, обогнув сросшиеся в куст молодые березки, отклонился от первоначального направления и теперь несся точно к Вере. От страха она пригнула голову к коленям, однако беглец внезапно вздрогнул и, цепляясь за тонкие стволы подлеска, боком завалился в одном шаге перед девушкой.

Вера открыла глаза и увидела, что умирающий человек смотрит прямо на нее. В его глазах появился странный огонек, словно он собирался рассмеяться.

— Как приятно… — прохрипел он, протягивая к Вере испачканную кровью и землей руку, — умирать в таком обществе…

Из его рта потекли струйки темной крови, а по телу пробежала волна конвульсий. Тем не менее дотянуться до Вериного колена он успел. Бессильные пальцы уцепились за штанину комбинезона и соскользнули до ботинка.

Девушка испуганно поджала ноги и подалась назад. Левая пятка уперлась в толстый корень, и Вера села на землю. Громко хрустнул какой-то припорошенный снегом сучок, и на звук отреагировали почти все, кто был в радиусе ста метров. В том числе и развернувшиеся в цепь стрелки.

Вера подняла взгляд на Федора, лежащего в десяти шагах левее. Он приложил к губам указательный палец и многозначительно округлил глаза.

Два или три стрелка уже начали двигаться на звук, но в этот момент на противоположном краю небольшой, просвечивающей левее поляны появились еще какие-то люди, и преследователи снова выстроились в шеренгу, на этот раз развернутую к «управленцам» не боком, а спиной.

Люди на другом конце поляны явно не имели оружия. Многие из них были в ярких куртках и шапочках. Стрелки тем не менее подняли оружие и открыли по людям беглый огонь. Пули скалывали с деревьев кору, поднимали фонтанчики смешанной со снегом земли и выбивали из человеческих тел брызги крови. Люди падали, кричали, пытались бежать в лес, но пули все равно настигали их и валили в растопленный красными ручьями снег.

Вера зажала рот рукой и затряслась в беззвучной истерике. Справа к ней подполз Пашков, а слева Федор. Они крепко взяли девушку под локти и потащили следом за Сноровским, который продолжил движение, как только стрелки занялись своим жутким делом.

Крики, ругань, топот и выстрелы метались по лесу, набрасываясь на беглецов то слева, то справа. Иван Павлович то и дело менял направление, и его спутники окончательно потеряли способность к ориентации. Сам Сноровский постоянно что-то подсчитывал и наклонялся, деловито изучая следы.

Выбившаяся из сил Вера все сильнее налегала на плечи своих провожатых и вскоре измучила их до такой степени, что Федор споткнулся и упал, а Пашков опустился на снег и заявил, что дальше не пойдет.

— Пять минут, — пояснил он. — Хотя бы отдышаться… Не олени же, в таком темпе по лесу скакать…

— Не больше, — твердо заявил Иван Павлович. — Иначе…

— Иначе — что? — доктор взглянул на директора, мягко говоря, недружелюбно.

Сноровский одними глазами указал влево и вверх. Пашков поднял взгляд и невольно вздрогнул. В нескольких метрах от места их привала, на толстой ветке березы болтались двое повешенных. Убийцы сняли с них только обувь, и было нетрудно рассмотреть, что одеты трупы в милицейскую форму.

Вера сидела на коленях и смотрела на раскачивающиеся белые пятки, как подопытный смотрит на маятник гипнотизера. Она даже покачивалась в такт их медленным равномерным движениям. Три белых пятна на сером фоне. Четвертое в синем дырявом носке. Влево, вправо… Ветер принес запах паленой шерсти и горелой резины. Влево, вправо… Выстрелы и два взрыва. Где-то совсем рядом. Влево, вправо…