Шимун Врочек - Питер

— Нет! — крикнул генерал. — Не…

Зеленцев пригнулся и ступил в туннель. Плечи касались обшарпанных бетонных стен. Луч фонаря высвечивал из темноты длинный проход, ведущий… Куда? Зеленцев не знал. Хотя и злился, что не знает. Пока он изучил только свои маршрут и пару ответвлений.

Его только недавно перевели из технической обслуга объекта 30 в охранную службу ГУСП, в подземники, и он ещё не привык. Хотя он и прошёл все тесты на психологическую устойчивость, выдержку и прочее, ему явно чего-то не хватало в этих бетонных подвалах, когда от стен тянет холодом, а свет электрический, процеженный, безвкусный, Зеленцеву не хватало воздуха. Какой под землей воздух? Какая-то кислородосодержащая смесь, а не воздух.

Зеленцев продолжал идти. В одном месте на стене он увидел надпись: «Enigma хороший человек ТМ», покачал головой. Юмор прежних подземных обитателей ему пока был недоступен, казался даже не юмором, а атавистическим проявлением — когда обезьяна, ставшая из человека снова обезьяной, берет пульт и щёлкает перед мёртвым телевизором. Словно каналы однажды могут переключиться, и обезьяна увидит движущиеся, имеющие смысл картинки. Под землей всё не так.

Зеленцеву под землей не спалось. Вернее, во время дежурства трудно было не зевать и держать себя в норме, глаза смыкались, — но стоило добраться до койки… всё. Часы мучений. Долгие часы мучений.

Под землей — Зеленцев хмыкнул. Забавно, что само основное убежище находилось глубже, а здесь был как раз верхний ярус, примыкающий к остальному метро. Но внизу были сады, теплицы, даже зверинец, уютные многоярусные помещения для хозяина и остальных, бассейны и спортивные залы. Было всё, что пожелаешь, — в том числе для обслуги убежища. Хозяева проводили время в удовольствиях, а такие, как Зеленцев, их обслуживали.

Зеленцев был потомственным слугой.

В пультовой ему предстояло сидеть перед рядами мониторов. Зеленцеву доставляло своеобразное удовольствие наблюдать, как дикари возятся там, во внешнем периметре. Огромная разница между жизнью здесь, где их было немного и все избранные, и там, где дикари теснились и убивали друг друга за кусок крысятины или за патрон, была отчётливо видна на экране монитора. «Мы эолы, — сказал один из хозяев, — они — морлоки. Подземные твари. Людоеды».

Услышав сигнал — сработал датчик движения у переходного тамбура, — Зеленцев ускорил шаг.

Зеленцев попятился. Он должен был завершить обход и вернуться к пульту управления метро. Это теперь была его работа — пока хозяин не вздумает его повысить или, наоборот, понизить в должности.

Перед ним стоял один из этих дикарей.

Грязный, злой и опасный.

Дикарь навел на Зеленцева двуствольное ружье. Впрочем, охранник не сомневался, что при желании его разорвали бы голыми руками.

— Как мне включить свет на Василеостровской? — спросил дикарь хрипло — Ну, соображай.

— Как вы сюда попали?! — спросил Зеленцев.

— Не важно. Давай, веди. Где у тебя управление электричеством?

Какой образованный дикарь. Зеленцеву ничего не оставалось, как привести его в пультовую. Дикарь с интересом оглядел ряды мониторов, потом посмотрел на карту метро — с обозначениями станций и бункеров.

— Похоже на табло управления реактором, — сказал дикарь. Зеленцев выпучил глаза — какой образованный дикарь, однако. Но тот уже повернулся:

— Василеостровская?

Зеленцев молча показал на тумблер с надписью: «Вас».

— Включай.

— Вы не понимаете. Это подача электричества на распределительный щит…

— Разберемся, — сказал дикарь. — Включай.

Щёлк. Лампочка загорелась зелёным.

— Всё? — дикарь посмотрел на Зеленцева.

— Всё.

— Смотри, — сказал дикарь так, что у охранника побежали мурашки по спине. Усмехнулся. — Если лампочка перестанет гореть, я вернусь… — он оглядел Зеленцева с головы до ног. — И поубиваю вас всех к чёртовой матери.

Когда дикарь ушёл, Зеленцев долго сидел перед пультом, глядя на ряды светодиодов, обозначающих линии и станции.

Рука потянулась выключить… Иначе хозяин накажет…

Потом он вспомнил глаза дикаря. Нет уж. Отдёрнул руку, посмотрел на зелёный огонёк «Вас». Зеленцев осел в кресле. Пускай немного погорит. Лучше уж так…

Чем вернется этот дикий и всех поубивает.

— Нет! — крикнул Мемов. Сделал шаг вперёд.

Иван видел, как изменилось лицо генерала. Адмиральцев восемь человек, я в любом случае смертник. Так что — повеселимся.

В следующее мгновение он носком ноги подцепил ружье. Рывок вверх. Ружье подлетело. Время застыло. Иван увидел медленно вытягивающееся лицо бородавчатого. Диггер поймал ружье двумя руками, сжал. Тяжёлое. Хорошо.

И сразу рывок вправо. Н-на! Ударом приклада Иван снес бородавчатому поллица. Тот отлетел на полшага, начал падать.

Иван дёрнул ружье в другую сторону. Р-раз. Хруст. Стволы ударили второго адмиральца в лицо. Брызги крови.

Падает. Двоих нет. Осталось шестеро.

В следующее мгновение Иван присел на колено, уходя от выстрелов…

Самым трудным оказалось с Гостиного двора добраться до Василеостровской. Блокаду сняли, но нормальное сообщение со станцией ещё не восстановилось. А цена снятия блокады — уход Постышева и новый комендант. Сазонов оказался как нельзя кстати. Он въехал на Василеостровскую на белом коне, неся с собой свет и покой.

A ещё новому коменданту была нужна жена.

Почему она согласилась? — спросил Иван сам себя.

Потому что потому.

Он натянул противогаз, продышал. Норма.

Наверх Иван вышел через туннель, проходящий под Невой, через туннель с заброшенным траволатором — прямо на Васильевский остров. Теперь нужно было дойти до вентшахты рядом с Приморской. Гораздо дальше, чем до Василеостровской, но гораздо безопасней. Конечно, если прогулка по мёртвому городу вообще может быть безопасной.

Иван выбрался из заваленного выхода, встал на одно колено и огляделся.

Время белых ночей закончилось. Теперь это была нормальная летняя ночь. Над лютеранским собором высоко в тёмном небе кружили крылатые твари. Всё-таки у них там гнездо, подумал Иван.

До него донесся тоскливый, пробирающий до костей крик.

Иван присел, уходя от выстрела. И вдруг вспыхнул свет.

Это был заброшенный бункер на Приморской. Иван его сразу узнал — хотя не был здесь уже очень давно. Воды здесь было по колено, луч фонаря скользил по обшарпанным стенам. Отсыревшие лохмотья ядовито-зелёной краски свисали до пола. Медленный, застоявшийся воздух. Плюх, плюх — когда переставляешь ноги.

Иван поднял двустволку, к цевью был примотан фонарик.

Он прошёл «чистый» тамбур, комнату отдыха и оказался перед дверью в склад. Толкнул её ногой. Вошел, освещая себе путь. Пятно света плясало на мутной, зеленоватой воде.