Сурен Цормудян - Дичь

— Я еще не победил. Ты ведь еще жив. — Ответил Сотник.

— Так мы вместе теперь, напарник! Все! Мы богаты!

Послышался злорадный смех.

— Как же ты боишься, Упырь.

— Откуда ты кличку мою знаешь?

— Знаю.

— Неужели, мы себе в жертвы сталкера выбрали? Не может быть такого.

— Нет. Я не сталкер. Вчера еще им не был.

— Кто же ты? — Семен медленно вынул чеку из гранаты.

— Я — ДИЧЬ!

Охотник замахнулся, чтобы швырнуть гранату за цистерну, но Дмитрий, державший его на мушке, опередил своего врага. Пуля разворотила Семену плечо. Граната упала прямо перед ним. Он попытался отпрыгнуть, крича от боли в плече, и грянул взрыв.

Оторванная нога лежала рядом. Семен глядел на нее непонимающим взглядом. Как его, матерого сталкера, смог обойти этот мальчишка?

— Ну что, Упырь, я же говорил, что убью вас всех и нассу тебе в череп, — покачал головой Сотник, склонившись над изуродованным охотником. — Но ты избежишь позора и умрешь быстро, если скажешь мне, с кем ты говорил по рации. Ты называл его Суккуб.

— Суккуб… — простонал Семен.

— Это тот, кто охраняет мою девушку?

— Да… Суккуб тебе не по зубам…

— Ну, это не твоя забота. Скажи мне правду, она жива?

— Она жива… Но Суккуб не позволит тебе… Ты не одолеешь Суккуба…

— Поглядим, — Дмитрий вставил ствол автомата охотнику в рот и нажал на курок.

Здание, где находился грузовой терминал сортировочной станции, действительно было большим. Внутри было светло из-за обилия аномалий, которые сталкеры называли «жарка». То тут, то там вспыхивали языки пламени. В бетонном полу разгрузочной платформы чернел квадрат. Это был люк, ведущий в подвал. Лестница была взорвана, как и говорил Меченый. Из подвала доносились рыки кровососов. Они не могли выбраться наружу и неистовствовали от голода. Вероятно, осталась всего пара самых свирепых мутантов, которые сожрали своих сородичей.

Дмитрий блуждал по этажам и коридорам здания, но так и не нашел никого. Даже намека на то, что тут держали пленницу, не было. Уже стало светать. Остальные строения сортировочной станции были небольшими и также пустовали. Сотник все время возвращался к этому люку. И с ужасом думал, что вероятно Суккуб, поняв поражение, сбросил Лену кровососам и ушел. Дмитрий светил фонариком вниз, но никаких следов растерзанного тела не видел. Зато кровососы начинали истошно вопить и бежать на луч света.

Сотника охватила паника. Он боялся не за себя. Он боялся за Лену. Этот страх заставил его пойти на отчаянный шаг. У него была рация генерала. Единственная целая рация, которая ему досталась от мертвых преследователей. Дмитрий включил ее.

— Суккуб! Это Сотник говорит. Это ваша ДИЧЬ! Верни мне Лену. Я прошу тебя. Я знаю, что ты меня слышишь. Вы проиграли. Но с тобой мы квиты. Только отдай мне мою девочку! Не молчи!!! Я знаю, что ты меня слышишь!!! Дай мне хотя бы услышать ее!!!

Рация затрещала, послышался какой-то шум и возня. Затем знакомый и ласковый голос прошептал из динамика…

— Димка, родной мой, со мной все в порядке. Я жива. Не бойся, мой золотой.

— Лена! — слезы счастья покатили по щекам Дмитрия. — Лена, где ты!

— Погоди. Он уходит. Дай слово, что не будешь стрелять в него. Я обещала. Он отпускает меня. Он уходит.

— Да! Да, конечно, Лена! Я клянусь, я не причиню ему вреда!

— Родной мой… — шептала девушка. — Я так боялась за тебя. Я так по тебе истосковалась! Я люблю тебя мой золотой!

— Где ты?

— Я сейчас приду к тебе, Димка… — девушка тоже плакала.

Он был счастлив. Он прошел все испытания. Он сейчас увидит Лену. Его радость поддержал рассвет. И чистое небо. Необычно чистое для Зоны. Он хотел увидеть этого Суккуба. И хотел прикончить его. Но он дал слово Лене.

Лена! Она возникла так неожиданно. Она стояла у него за спиной и улыбалась. Такая красивая! Но почему она в камуфлированном комбинезоне?

Выстрел был подобен грому, а жгучая боль в боку была подобна удару молнии. Дмитрий выронил оружие и упал на колени, схватившись за рану.

— Суккуб — это я, — пропела томным голосом улыбающаяся Лена. — Там на пикнике, я подсыпала тебе клофелин.

Большую боль, чем прошившая его пуля, доставляла эта нереальная дикая правда. Лена сдала его охотникам. Лена выстрелила в него из пистолета. Лена — Суккуб! Лена! Он не хотел верить в это. Его разум боролся с реальностью.

— Зачем? — простонал он, глядя на возлюбленную.

— Это мой бизнес, Димка. Это мой хлеб. Я ведь — Суккуб. — Она сделала виноватое лицо.

— Но я… Почему… Почему, Лена… За что…

— А что ты мог дать мне? Прости, но реальность такова, что за твою голову я получила больше, чем ты мог заработать за долгие годы нашей возможной совместной жизни. Я же говорю — это бизнес.

Она опустилась рядом с ним на колени и прислонила пистолет к виску Дмитрия. Однако другой рукой она гладила его волосы.

— Димка. В утешение я могу сказать тебе, что мне было с тобой хорошо. Но это ведь временная блажь. Но я запомню тебя таким. Героем. Ты через столько прошел ради меня. Я это ценю. Ты хороший, Дима, ты очень хороший. Но таким хорошим в этом мире жизни нет. Для таких как ты, жизнь в этом мире — мучение. А ты очень хороший, Димка.

Он пристально посмотрел в ее глаза. Они были такие добрые и честные. Но рука ее сжимала пистолет, который уже пустил в него одну пулю. И сейчас следующая пуля размозжит ему череп. Трофей, который так и не достался охотникам. Но достанется ей, Лене.

— Поцелуй меня, — прошептал он.

— Последнее желание — закон, — подмигнула она и впилась своими губами в его губы. Она так еще никогда его не целовала. В этом было что-то дикое и первобытное. Столько ярости и страсти перемешалось с нежностью и желанием. Она мурлыкала, жадно глотая губы человека, которого приготовилась убить. Ее рука с пистолетом соскочила к шее и прижала его еще сильнее к себе. Сотник поймал себя на мысли, что если он не остановится, то забудет все что было и снова окунется в слепую любовь.

Он отпрянул. Еще мгновение девушка тянулась губами к его рту, а затем вперила в него недоуменный взгляд. Неужели он больше не хочет, чтобы она его целовала? Неужели он не хочет хоть на минуту продлить себе жизнь и умереть с ощущением сладости на губах?

— Я люблю тебя, — прошептал Дмитрий и, что было силы, толкнул ее.

От сильного толчка она попятилась и, продолжая недоумевать, почувствовала, что пол под ногами исчез. Вскрикнув, девушка провалилась в логово мутантов.

Подвал наполнила какофония. Это были крики девушки и вопли терзающих ее кровососов. Эти звуки сверлили каждую клеточку его тела. Они рвали на части его растоптанную душу.

Ни один зверь Зоны не мог издать такой страшный крик. Даже пара голодных кровососов. Даже то чудовище, что ночью гнало стадо животных на юг. Ничто не могло впитать в себе столько ужаса и ярости, сколько слышалось в вопле Дмитрия Сотника.