Андрей Левицкий - НАШЕСТВИЕ

Гиена прыгнула во второй раз – теперь она была ближе и легко перемахнула через борт. С разворота Кир саданул ей по башке факелом, тот полыхнул ярче, испустив клуб черного дыма, и загудел на ветру. Визг, фырканье, тявканье... Гиена покатилась по земле, сбивая с ног других тварей.

– Что у тебя?! – крикнул Яков, оглядываясь. В отблесках далекого пожара было видно, что поле впереди заканчивается, а дальше начинается условно-асфальтовая дорога.

– Нормально! – прокричал Кир, взбудораженный и опьяненный скоростью, пляшущими в небе звездами, холодным ветром, гудящим пламенем, искрами, тявканьем гиен, всей этой ночной погоней. – Гони!

Он перехватил факел левой рукой, правой поднял катану и встал на коленях у бортика, лицом к гиенам, готовый встретить ударом любую, которая прыгнет на повозку.

* * *

– Тихо, тихо! Я вроде слышу... В подвале кто-то есть.

В темноте чиркнула спичка, огонек ее озарил сидящего с поджатыми ногами Хорька.

– Да потуши ты ее, Сурок, что ты их жжешь всю дорогу? У нас же фонарик.

– Ты дурак, Багровый! Фонарик экономить надо!

– Спички тоже!

Багрянец приник ухом к задней стенке холодильной установки.

– Ничего ты так не услышишь, – подал голос Игорь, лежащий на одеяле в углу, и включил фонарик.

– Да говорю тебе – что-то там стучало.

– Мерещится.

– А может, и мерещится, – согласился Багрянец. – Двое суток уже здесь – всякое приглючиться может. Хотя тогда ведь точно грохнуло над нами, затряслось все, я аж подскочил спросонья. И после этого еще стучало, падало там что-то... пожар над нами, что ли?

– Если бы пожар, в вентиляцию дым пошел, и мы бы задохнулись.

– Так дым и был, ты что, не помнишь? Гарью потянуло... Не очень сильно, правда, при пожаре не так было бы. Ну короче, выходить пора. Вон у нас скоро бутыли закончатся. Куда тогда по нужде ходить? И потом, мне сильно хочется еще...

– И мне! – перебил Хорек.

Сотник молчал.

– Нет, ну правда, капитан, ну сколько тут сидеть можно? – напирал Багрянец. – Ты ж сам понимаешь: ну, доели мы почти это печенье, воду вон через пару часов допьем, потом бутылки все наполним, – а потом что? Все равно ж выходить. Ты рассуди: если серые в клубе твоем надолго обосновались, значит, они здесь и будут, хоть когда мы ни выйдем – через день или через три. А если они так просто наскочили, местность разведать, так уехали уже по-любому. Давай, выходим, сил нет здесь торчать уже, я от скуки извелся весь.

– Ты дрыхнул почти всю дорогу, а не изводился, – возразил Игорь, вставая и перекидывая через голову ремень автомата. – Храпел на весь подвал, Хорек вон даже кедом в тебя кидал.

– Это я от темноты, – ухмыльнулся курсант. – Темнота на меня, понимаешь, так действует... как на канарейку все равно, когда клетку накрыли. Раз – и заснул.

– Счастливая натура, боксер. Ладно, вы правы, сидеть здесь дальше нет смысла. Будем выходить.

Хорек вскочил, Багрянец с готовностью повернулся, и Сотник продолжал:

– Теперь слушайте, что говорю. Павел, автомат в руки бери.

Багрянец передвинул АК со спины на грудь.

– Проверь магазин, заряжен ли.

– Ну ты обижаешь, капитан!

– Проверь, говорю. Тебе воевать много приходилось? В боевых действиях вообще участвовал?

– Да какие там боевые действия. Я все больше в этих... в боксерских действиях участвовал. А, хотя ж мужика того завалил, когда ты в ресторане был, а? Очень боевое действие! И до того, на свалке... Ёксель, да я опытный уже, оказывается, хлопец.

– Короче, слушай что я говорю. Проверил магазин? Теперь встань на одно колено вот здесь под стеной, целься в холодильник. Хорек, доставай свой пистолет.

– У меня... – начал мальчишка.

Сотник перебил:

– Знаю я, что у тебя. Ты его ночью опять взял и ремешком под штаниной пристегнул, дырку долго в ремне ножом ковырял, вроде я не заметил. Ладно уже, если ты от него отлипнуть не можешь, носи. По крайней мере, дай мне его проверить.

Игорь присел на корточки, протягивая руку. Хорек громко засопел и стянул с себя штаны до колен. К правому бедру ремешком был прижат ПМ.

– Нога не немеет? – спросил Сотник, пока мальчик расстегивал его. – Ты ж вены себе, наверное, все пережал.

Взяв «макаров», Игорь выщелкнул магазин, передернул затвор и сделал контрольный спуск. Клацнул ударник. Мальчишка облегченно вздохнул, когда получил пистолет обратно – опасался, наверное, что капитан оружие не вернет.

– Знаешь, как держать правильно?

– Да знаю я, знаю, я же уже одного серого завалил! – возмутился Хорек.

– Тише, в подвале услышать могут, если там кто-то есть. И через вентиляцию звук идет. Так... теперь вон в том углу присядь, тоже целься. Нет, вон там, говорю, если здесь будешь, я тебе линию огня перекрою. Все приготовились?

– Готов, – откликнулся Багрянец.

– И я!

– Если там какое-то движение, силуэты – сразу стреляйте, без раздумий. Потом выскакиваем и наверх прорываемся. Все, сейчас открываю...

Игорь достал «грач» из кобуры, фонарик положил на пол прямо под стенкой холодильника, чтобы луч уперся в нее, отошел вбок. Теперь, когда откроется проем, луч фонаря ударит в глаза тем, кто там может стоять, а они трое останутся в полутьме и смогут открыть огонь первыми. Поправив автомат на боку, он поднял «грач» перед собой и сдвинул кривой рычаг запорного механизма. Упершись в холодную металлическую стенку плечом, оглянулся. Хорек и Багрянец застыли, подняв оружие.

– Ну, ёксель с нами, капитан! – напутствовал его боксер, и Сотник нажал.

В подвале никого не было.

– Фухх! – Багрянец вытер лоб рукавом. – А столько готовились...

– За мной пока держитесь.

Подняв фонарик, Игорь стал подниматься по лестнице, за ним шел Багрянец, потом Хорек.

– Дай я вперед, – засопел мальчишка, пытаясь протиснуться мимо курсанта. – Багровый, вперед меня пусти!

– Сзади держись, Сурок, – Багрянец, выставив локоть, преградил ему путь.

– Сам ты сзади!

– Заткнулись оба! – приказал Игорь, и они смолкли.

Он уперся в люк теменем и очень-очень медленно, осторожно, чтобы не скрипнули петли, приподнял, сунув в щель пистолет.

И увидел сапоги из темной кожи с тупыми, будто срезанными, носками прямо перед собой. Сантиметрах так в десяти, не больше. Так сказать – в профиль. Это значило, что человек, вернее, чужак, обутый в эти сапоги, стоит к люку боком. Игорь скосил глаза влево, вправо... Стена кухни, с другой стороны – лежащая на полу груда битой посуды. Он снова уставился вперед. Сапоги отличались от тех, что были на других чужаках, которых Игорю доводилось видеть вблизи. Во-первых, светлее, во-вторых, с виду казались менее грубыми, кожа вроде помягче, в-третьих, поверху голенищ – меховые отвороты. И не жарко мужику в таких сапогах весной?

– Капитан, – прошептали сзади – и сразу заткнулись, потому что до всех, находящихся на лестнице, донесся голос, произносящий слова чужого языка. Чужак бормотал неразборчиво, будто разговаривал сам с собой.