Даниил Аксенов - Апокалипсис: р. от о.л.

- Стойте! - закричала тень с некоторым опозданием, я ведь и так уже остановился. - Милиция! Помогите!

Я сначала даже не понял, о чем речь. Ей нужна милиция, а я тут при чем? Но потом вспомнил о машине. В данный отрезок времени на данном участке пространства милицией был я.

- Чего надо? Эй ты, отойди с дороги! Брысь! - мой голос был груб и хамовит (еще бы - я ведь милиция).

- Помогите! - тень наконец оформилась в девушку с красивыми каштановыми волосами и в красной длинной курточке. Незнакомка подбежала к моей двери. - Помогите! Там человека убивают!

Я подавил вздох. Тоже мне новость. Этим сейчас никого не удивишь.

- Это твой знакомый? - поинтересовался я, уже зная ответ, но так хотелось надеяться на лучшее. Если девушка незнакома с убиваемым, то оставался шанс послать ее подальше и отправиться по своим делам. Пусть потом ругает милицию. На нас все, кому не лень, возводят клевету и напраслину.

- Мой жених! - закричал дамочка, округлив в общем-то неплохие карие глаза. - Да помогите же!

- Далеко отсюда?

- Да тут, за углом!

'Успею', - подумал я, еще не догадываясь, что сама судьба выбрала тоненькое ясноглазое тело, чтобы предстать передо мной.

Девичья рука показывала на переулок, такой узкий, что в нем машина бы не прошла. Я вылез и направился в темноту, чтобы поскорее избавиться от цепкой хватки на рукаве.

- Спасибо, спасибо вам! - тараторила девушка. - Вы разве не вызовете подкрепление? Их там трое!

'Трое' - подумать только!

- Быстрее. У меня мало времени, тороплюсь... гм... на вызов.

Мы свернули за угол и перед моим взором предстала обещанная картина. Ночь, улица, фонарь, аптека... Аккурат под лампой аптечного крыльца трое лбов в кожаных куртках избивали ногами чье-то скрюченное тело. Как я уже говорил - ничего необычного.

Моя рука скользнула за пазуху и вылезла обратно с привычной тяжестью. Тут же прогремел выстрел. По доброте душевной я направил ствол в черное небо.

- А ну разошлись! Быстро! Пшли вон!

Троица живо так разогнулась, отвлекаясь от увлекательного занятия. Они принадлежали к категории то ли храбецов то ли идиотов, - самый плотный и коренастый из них с густой шевелюрой сунул руку в карман.

- Убери свой пугач, мужик, и канай...

Он не договорил. Еще бы, очень трудно разговаривать с отстреленным ухом. У моей доброты есть одно неприятное свойство - она быстро иссякает, даже слишком быстро.

Девушка с ужасом посмотрела на меня. Я секунду подумал и выстрелил еще дважды. Справедливость прежде всего. Три уха на троих - отличный ход. Теперь гопники смогут организовать клуб длинноволосых хиппи 'Раненый Чебурашка' или банду байкеров в шлемах модели 'Стреляный воробей'.

- Разве вы их не арестуете? - наивно и испуганно спросила дамочка, хлопая длинными ресницами.

Милая моя, в наше время преступники арестовываются после убийства, но никак ни во время и, тем более, до. Конечно, я могу прикончить твоего приятеля и свалить вину на безухих, но тогда он на тебе не женится и не оценит бросок на капот. А что лучше - наказание виновных или женитьба? Для каждой женщины выбор ясен. Я об этом подумал, но ничего не сказал, опасаясь повредить тонкую душевную организацию собеседницы.

Подсчет ушей и спасение малолетнего балбеса заняли больше времени, чем я ожидал. Ушло почти десяти минут, прежде чем мне удалось вновь сесть на руль мерина. Теперь-то я торопился не на шутку.

Двигатель зарычал, меня вжало в сидение и вскоре я вылетел к небольшому парку, где, по расчетам шефа, и должно было состояться рандеву. ЖЗ, как обычно, оказался прав. Три темные фигуры виднелись в тусклом свете фонарей.

Я помчался туда, размахивая руками. Не знаю, что они там затеяли, но лучше сразу привлечь к себе внимание. Лишь немного не успел.

Две фигуры из трех разом дернулись и в их руках возникли пушки. Как на диком Западе, честное слово! Грянул выстрел, но лишь один. Правая фигура упала.

Я побежал со всех ног, огибая тонкие деревья и с чувством облегчения узнавая в выжившем Мишу. Мой приятель стоял, опустив руки, и смотрелся по-дурацки в своем старом коричневом пальто. Я знал, что оно без подкладки и болталось как тряпка на ветру.

- Влад? Там Влад? - мой голос не был взволнован, но и Миша и Черномор, находившаяся поблизости, нервно кивнули.

Влад получил свое. Этого следовало ожидать. Мы пошли к его телу все втроем, в ногу. Мне хотелось кое-что сказать Черномору, но я решил отложить это на потом.

Заместитель шефа лежал, раскинув руки, и, не мигая, смотрел ввысь. Уж не знаю, что он там увидел, на небе не было ни единой звезды. Какой-то наглый жучок уже пополз по его бородатой щеке, словно прокладывая дорогу для своих червеобразных коллег.

- Хреново получилось, - прошептал Миша, покусывая нижнюю губу. Я его понимал. Что скажет шеф?

Черномор, видимо, тоже решила вставить словечко. Она открыла свой тщательно обведенный помадой ротик и... замерла так, будто превратившись в памятник очаровательной, но безмозглой девице.

Однако не будем несправедливы к ней. Ее выражение лица мало чем отличалось от нашего с Мишей. Мы застыли как два остолопа, как два болвана с острова Пасхи, как два пьяных швейцара между двойных дверей.

Нашему поведению было оправдание. Безжизненное тело Влада начало истончаться, превращаясь в тень преждевременно и резко ускоренными темпами. Уже через несколько секунд мы могли видеть примятую траву, глядя прямо сквозь грудь бывшего коллеги. А потом... тело исчезло. Окончательно и бесповоротно.

Я посмотрел на сослуживцев, стараясь сохранять хладнокровие. Но в моих мыслях билось слово из пяти букв.

'П-ц! Гримуар Рахавама такого точно не пропустит', - вот о чем думал я.

Дул легкий ночной ветерок, силясь разогнать наше оцепенение. Но это удалось не ему. Я слегка вздрогнул, когда услышал звук незнакомого звонка, доносящегося из моей одежды. Даже не сразу понял, что это - он, пейджер, который раньше никогда не звонил.

Глава 2. Анна: 'Все-таки в худых девушек трудно попадать'

Иногда нет ничего интересней, чем наблюдать за говорящими головами. Их тел не видно, но они ведут себя уверенно, так, будто тела и вправду есть. Особенно, мужские головы.

- Девушка, который час? - спрашивала одна из голов, принадлежащая брюнету и отлично видящая, что на моей руке нет часов.

- Девушка, сколько времени? - интересовалась другая со светлыми волосами.

- Не скажете, сколько осталось до полудня? - настаивала третья, почти лысая.

Пока я загорала на мостике, мимо меня проплыло множество голов. Они отличались друг от друга возрастом, цветом волос, тембром голоса, но объединяло их одно: головам требовалось время. Пожалуй, это - кара, наказание молодых девушек. Стоит нам только выйти на пляж, удобно расположиться, как начинается паломничество мужчин, которые жутко хотят узнать, который сейчас час. Приходится бороться с желанием в следующий раз взять с собой гигантский будильник или бабушкины ходики и положить их рядом, чтобы каждый нависающий надо мной самец первым делом удовлетворял свою жгучую потребность узнать время. Ходики удобны еще и тем, что к ним можно прикреплять таблички. Например, 'Не курю', 'Спичек нет', 'Сигарет нет даже случайно, несмотря на то, что не курю', 'Расписание работы дискобара не знаю', 'Меня зовут не Марина', 'Мы с вами не учились в одной школе', 'Точно не учились, особенно в той, которая сгорела', 'Мне нравятся актеры, но в кинотеатре, а не на пляже', 'Я не играю на гитаре', 'Я не приехала из Омска', 'Мне не хочется апельсин', 'Теперь, когда узнала, что вы - из Омска, нельзя ли мне немного позагорать?', 'Нет, я не летала на воздушном шаре в прошлую пятницу', 'Ах, это было в Омске и вы руководили полетами? Очень жаль, что вас отстранили', 'Не отстранили? Вы просто в отпуске? Тогда жаль, что не отстранили', 'Я сама вам позвоню, но телефон не нужно записывать, диктуйте, я запомню'... Пожалуй, табличек получается слишком много. Проще завести тетрадку под названием 'Ответы на все вопросы' и безмолвно вручать ее желающим пообщаться.