Джеймс Гарднер - Отряд обреченных

— Ты решила меня доконать, Рамос.

— Надеюсь, — я криво усмехнулась.

— Скорее поверю в наличие феномена, способного глушить связь, чем убивать целую команду во мгновение ока, — сказал Ярун.

Я про себя согласилась с ним. С мыслью о разрушении техники еще можно было смириться.

— Знаете, — сказал Чи, — может, нас ждет не такое уж мрачное будущее. Мы знаем, что планета похожа на Землю. Погода не создаст проблем, если мы точно рассчитаем место высадки. Пища, вода, пригодный для дыхания воздух, как я уже говорил, нам гарантированы.

Его наивность удивила меня.

— Если мы и в самом деле рассчитываем выжить, нужно высаживаться у края вечной мерзлоты, надеясь, что имеющейся там скудной растительности хватит, чтобы прокормиться.

— Почему это? — едва ли не возмутился Чи.

— Потому, — объяснил Ярун, — что чем холоднее регион, тем ниже там активность микробов. Когда мы приземлимся, у каждого будет запас воздуха на двенадцать часов; после того как он закончится, нам придется дышать местной атмосферой. Специальные костюмы в максимальной степени защитят нас от проникновения микроорганизмов внутрь, но все же не на сто процентов. Теоретически мы проживем намного дольше там, где плотность переносимых по воздуху микробов ниже.

— Теоретически?

— Реальных доказательств нет. Ни один разведчик не вернулся, чтобы рассказать, так ли это.

— Мы что, у полюса будем высаживаться? — безо всякого энтузиазма уточнил Чи.

Ярун не дал мне ответить.

— Фестина просто пошутила. После того как мы приземлимся, «Палисандр» должен зависнуть точно над нами, чтобы иметь возможность подобрать нас в нужный момент. «Палисандр», однако, задуман как корабль для полетов в дальнем космосе, и его обычные двигатели не слишком эффективны. Если он зависнет близко к поверхности — а только при этом условии нас можно подобрать — ему придется поддерживать большую скорость относительно центра гравитации планеты и затратить много энергии, чтобы оставаться на заданной высоте. Близко к полюсам это очень сложно осуществить. Поэтому лучше высадиться в районе, скажем, сорока пяти градусов северной или южной широты.

— Что оставляет нам очень большую свободу выбора, — успокоила я Чи, — среди самых разных типов местности. В интересах безопасности садиться нужно на равнине, но там, где мало растительности и животных…

— Хотя и не слишком мало, — вставил Ярун. — Не очень-то приятно застрять в центре пустыни, если связь внезапно оборвется.

— Поближе к пресной воде, подальше от океана…

— Мне нравится океан! — запротестовал адмирал.

— И тысячам животных тоже, — напомнила я. — Ко всему нужно подходить с позиции обороны, адмирал. Мы не знаем об этой планете ничего — только то, что она опасна. Если мы сядем рядом с океаном, нам придется думать о защите не только от сухопутных, но и от океанских животных. Чем беднее окружение, тем меньше опасность и больше вероятность оказаться завтра на этом же самом месте и лакомиться теплым шоколадом с грибами. Правильно?

— Ни к чему огрызаться, Рамос, — нахмурился Чи. — Я преклоняюсь перед твоим опытом во всем — и это, заметь, очень великодушно с моей стороны, учитывая, что на Мелаквине стандартные методы разведчиков ни черта не срабатывают.

— Адмирал, — спокойным тоном начал Ярун, — согласен, в данном случае стандартные методы явно оказываются неадекватны, и все же не следует отбрасывать их целиком и полностью. Иногда никакие процедуры, изложенные в наших руководствах, не способны защитить от опасностей планеты. Тем не менее это не повод, чтобы, нарвавшись, к примеру, на льва, врезать ему ногой под зад.

— Напротив, — глаза Чи заблестели. — Допустим, первое, что я сделаю на Мелаквине, это врежу под зад какому-нибудь крупному зубастому зверю. И что тогда произойдет?

— Это зависит от его экологической ниши, — ответила я. — Он либо убежит, либо нанесет ответный удар, либо откусит вам ногу.

— А что вы станете делать?

— В зависимости от размеров его зубов, либо убежим, либо рассмеемся, либо выстрелим в него из «станнера».

— А со мной что будет?

— Невозможно предугадать. Как быстро передвигается животное? Насколько смертоносно его нападение? Какое воздействие окажет на него выстрел «станнера»? Повредит важную артерию или причинит всего лишь поверхностную рану? Ядовита ли его слюна для человека? Как быстро мы сможем доставить вас в корабельный лазарет?

Я замолчала, осознав смысл только что сказанного.

Адмирал закивал с довольным видом и заявил:

— Стандартные требования таковы, что в случае ранения одного члена команды вы должны потребовать немедленного возвращения.

Все задумались.

— А что, если Адмиралтейство приказало Проуп ни в коем случае не подбирать нас?

— Это невозможно! — воскликнул Чи. — Зарубите себе на носу — Адмиралтейство, Технократия, вся проклятая галактика постоянно отслеживаются Лигой Наций. — Он внезапно смолк и потом заговорил спокойнее. — Давайте я расскажу вам одну историю.

Что он и сделал.

— В системе Карсонала есть планета Карсонал II, где живут существа — гринстрайдеры. Они похожи на шестирукие арбузы размером с человека, с длинными, тонкими ногами.

— Гринстрайдеры, — продолжал адмирал, — вступили в Лигу Наций задолго до людей, но они не относятся к древним расам. У них все еще есть физические тела, они все еще едят и выделяют экскременты… другими словами, они все еще мелкие ребятки по сравнению с большими парнями Лиги. Однако гринстрайдеры — создания претенциозные. Довольно долго контакт между ними и человечеством сводился к поступавшим от них время от времени сообщениям типа: «Вы пытаетесь колонизировать планету, находящуюся на территории гринстрайдеров. Пожалуйста, немедленно освободите ее».

Когда это произошло впервые, Технократия ответила «Извините» и покинула планету. Во второй раз мы сказали: «Ладно, мы уйдем, но предоставьте нам карту территории, которую вы считаете своей, чтобы такое не повторилось». В третий раз мы заявили: «Этой планеты нет на вашей карте, и пора нам поговорить в присутствии арбитров Лиги».

Вот так я там и оказался, потому что в случае разбирательства с участием Земли Адмиралтейство всегда старается послать как можно больше людей. Не для того, чтобы принимать участие в работе арбитража, а чтобы наблюдать. Или шпионить, если вы предпочитаете более колоритные выражения. Некоторые шпионили за гринстрайдерами, но, в основном, мы не сводили глаз с трех арбитров, с целью собрать как можно больше информации о фактических боссах Лиги. В данном случае суд вершили облако красного дыма, мерцающий куб и кресло, которое выглядело чертовски пустым. Ладно, это не имеет значения.