Алексей Волков - Разрушитель

Пруд, небольшое двухэтажное здание, еще одно неподалеку.

– Простите, я хотел бы попасть на прием к неврологу. – За окошком виднелась полноватая женщина в халате. Из тех, которых встретишь в регистрационной любой поликлиники. Откуда-то из-за шкафов появилась еще одна, весьма похожая на первую.

Или виновата фирменная медицинская одежда, делающая медиков неотличимыми друг от друга? Как военная форма – мужчин?

– Фамилия.

– Я здесь не зарегистрирован.

Ох, как сейчас попросят обратиться по месту жительства! Или принести учетную карточку с историей болезни.

– Ничего. Сейчас мы вас оформим. – Медсестра извлекла бланки и приготовилась писать.

– Извините, на прием когда будет можно?

– После обеда. Сейчас все уйдут, а потом – в порядке очереди.

Не думаю, чтобы очередь была тут велика. Знаю я подобные учреждения. Раз никаких ЧП с перестрелками не было, то пациентов должен быть минимум. Едва оправдывающий существование профилактического учреждения.

Чем меньше врачам работы, тем лучше.

– А сейчас нельзя? Неотложный случай.

– Послушайте, совесть-то имейте. Какой неотложный случай? Все должно быть по правилам. Фамилия, имя, отчество, год рождения, место постоянного проживания…

– Но мне очень надо…

– Всем надо.

Признаться, никого вокруг я не видел и, кому еще требовалась врачебная помощь, понять не смог.

Предварительная процедура грозила затянуться до безобразия, но тут на помощь пришел случай.

Со второго этажа спускались три женщины, но если по двоим я лишь скользнул взглядом, то третья заставила сердце екнуть.

– Доктор, я к вам. Острый приступ ущемленного нерва. Днями не сплю. С ума схожу на глазах, на людей бросаюсь…

– Вы серьезно? – Маша чуть оторопела от моего напора и переглянулась с коллегами.

Те ответили ей улыбками.

Ох, не походил я по каким-то внешним критериям на опасно больного!

Почему мне никто не верит?

– До крайности. Хоть волком вой! Тамбовским.

– Маша, мы тебя подождем у столовой.

– Сейчас приду. Ладно, посмотрю, что с вами. Но нельзя бы отложить на час-полтора?

– Мария Сергеевна, он еще даже не зарегистрировался у нас.

– Вот видите! – Маленькая докторша произнесла это с укором, только глаза ее при этом смеялись.

– Ну хоть посоветоваться, пока я провожу вас до столовой… Без вашего совета – хоть за стол не садись.

Сам я питался в офицерской – в соответствии с прошлой профессией и приказом Линевича.

– Советуйтесь, – делано вздохнула Маша, пока я открывал перед ней дверь.

– Что вы скажете по поводу этого велосипеда? Подойдет?

Вот теперь глаза женщины округлились от удивления.

– Это мне?

– Если устроит модель и цвет.

– Спасибо! – Маша порывисто прильнула ко мне, на долю мгновения коснулась губами моей щеки. К некоторому смущению – небритой.

– Ерунда. Я же виноват в утрате…

Зато подаренный мне взгляд с лихвой искупал все. Вплоть до перестрелок. И даже голова слегка закружилась, словно я был неоперившимся юношей, а не битым жизнью мужиком.

Внимание Маши переключилось на велосипед, и я воспользовался ситуацией.

– Извините, я пойду. Собственно, вырваться удалось на минутку.

– Куда же вы? Заходите после обеда. Я скажу, чтобы вас пропустили на прием.

– Если получится. Таксист – профессия востребованная. Вдруг кому-то понадобится срочно попасть в другой город?

– А если в другую страну?

– Тут уж как с визой. Если оформят и на меня…

Я не предполагал, что тема чужих стран всплывет вновь в самое ближайшее время. Только уже в ином исполнении. Более серьезном.

Потребовался я сразу же после обеда, даже сигаретку на свежем воздухе выкурить едва успел. Мысли витали далеко, я как раз подумывал, не отправиться ли вновь в поликлинику, когда все тот же Сергей срочно попросил меня зайти к начальнику.

Вид у Линевича был до крайности утомленным, словно с момента нашего расставания для моего приятеля прошло минимум двое суток без сна и отдыха.

Потому я давно не рвусь в начальники. В моем положении намного спокойнее. Сделал свое дело – гуляй! Не смело – спокойно.

Нет, в пору молодости я мечтал о карьере. О генеральских звездах, лампасах на штанах, обилии орденских планок на груди… Зато потом – как отрезало. На гражданке быть кем-то значимым не хотелось. Абсолютно. Без всякого лукавства.

– Куда едем? – бодренько вопросил я для проформы. – Вообще, будь добр, объясни по старой дружбе, что в мире деется. Радио я не верю, газетам – тоже…

– Ничего хорошего. – Линевич оторвался от созерцания целых кип бумаг и привычно провел рукой по лысине.

– Уже война?

– Нет пока. Но военные ждут в ближайшие дни. И не одну.

– С кем еще? – внутри стало неприятно.

Пусть потенциальные враги лишились превосходства в качестве, так и количеством мы давно не богаты. Прямо скажем – бедны. С серьезными противниками воевать элементарно некому и нечем.

– Хоть не с Европой. Но на границе с Китаем крайне неспокойно. Там тоже проблемы, вот жители, пока не знаю, с попущения правительства или самостоятельно, и желают перебраться к нам на незаселенные территории. Стараемся не допускать, но тут палка тоже о двух концах. Прояви жесткость, и как бы их государство не выступило в защиту «обижаемых» подданных. Сам знаешь, там нас просто раздавят – в срок, какой им понадобится, чтобы дойти до желаемой новой границы. Без шансов.

– Весело, – на душе, вопреки уверению, стало погано.

– Да уж… Есть и другие веселые новости. Президент стягивает практически все подразделения ОМОНа к столице и, частично, к Питеру. Чтобы, так сказать, больше не допустить беспорядков. Власть не волнует напряженность в провинции. Куда, мол, она денется? Большинство следственных бригад тоже вызвано сюда – найти коварных убийц. Даже нас решили потревожить. Потребовали отдать часть людей в Москву, словно имеются лишние. Тут едва на охрану хватает…

– Куда же вас столько? По следователю на человека – не слишком ли много?

– Считается – не слишком. Кстати, это тоже еще не все. Натовский контингент в Афгане, вернее, его американская часть, запросил срочной помощи. Им сейчас пришел полный капец, большой, круглый и толстый. Снабжение накрылось, современная техника – тоже, а духи воспользовались ситуацией и активизировались на полную катушку.

– Положим, те проблемы – не наши. Что-то во времена оны те же самые миротворцы весьма активно помогали в войне против нас. Пусть сейчас побудут в нашей шкуре.

Линевич с тоской взглянул на меня. Он понимал и разделял мои взгляды, более того, по своей тогдашней должности наверняка знал гораздо больше скромного мотострелкового офицера, но решения принимались на самом верху.