Алексей Волков - Разрушитель

– Спонсор?

– Не только. Сам же убеждал – надо создавать промышленность, которая могла бы во всем конкурировать с зарубежной. Вот он и является одним из тех, кто ратует за возрождение былой мощи.

– Хоть кто-то, – я не сдержался и перекрестился.

Есть еще люди, и надо молить бога, чтобы их было больше. Грешным делом даже казалось – точка невозврата пройдена, и все упрется в самое элементарное отсутствие кадров. Тех самых, которых некогда было завались, но в постперестроечные годы кто умер, кто состарился, а кто потерял знания и опыт, занимаясь абсолютно не тем. Рабочие, инженеры – их же растить надо, обучать, а тут население поголовно полезло в менеджеры.

– Молод? – внезапно спросила Мария.

– Кто? – не врубился Константин.

– Миллионер, кто же еще?

– Не очень. – Генерал улыбнулся.

Ему хорошо, а мне стало неприятно и захотелось прижать этого миллионера в глухом углу и отбить всякое желание смотреть в сторону посторонних женщин. Пусть лучше любуется законной супругой. Должна же таковая иметься у серьезного солидного человека.

Безучастное выражение лица удалось сохранить с трудом – когда заметил в зеркале женский взгляд, явно оценивающий произведенный на меня эффект.

В целом дорога выдалась спокойной. Не знаю, как там вдали от трасс, что творится в провинции, но в ближайшем Подмосковье некое подобие порядка было наведено. Не стреляли, и ладно.

Не то чтобы власть чересчур любила собственный народ, просто ту его часть, которая находится поближе, поневоле приходилось чуть задабривать и одновременно за ней же следить. Бунт в столице много опаснее бунта в провинции.

Не проследили, прошляпили, зато каков был итог! А ведь могли бы пойти дальше – вплоть до свержения правителей. Мало ли было всевозможных оранжевых революций!

Эту бы наверняка в первый момент объявили коричневой – по давней привычке обвинять в фашизме всех, кто не согласен с текущим курсом руководящего аппарата и стоящих за ним лиц.

Должен ведь кто-то стоять за властителями – всегда и везде. Не народ же выдвигает людей на самый верх государственной пирамиды.

Примерно через час мы оказались на небольшом военном аэродроме. Бывшем военном, так как никаких боевых или транспортных самолетов на поле я не заметил. Как, впрочем, и гражданских. Просто впечатление демилитаризации пришло в голову сразу, едва увидел некоторую заброшенность.

Аэродром вроде продолжал использоваться, тут даже сохранилась военная охрана, но это были жалкие остатки, больше призванные защищать от бандитов перевозимые коммерсантами товары или уж не знаю что еще. Но склады в отдалении принадлежали штатским, и какие-то контейнеры под навесом – тоже. И даже люди в форме гражданского воздушного флота бродили по сторонам по каким-то своим делам.

– Скоро прилетят, – Линевич взглянул на часы.

Кто-то из прибывших с нами торопливо направился на поиски диспетчера. Уточнить, узнать. В авиации абсолютной точности не бывает. Погода, техника, вообще непонятно что…

Кстати, в нынешней безэлектронной ситуации полеты вообще вернулись ко временам моей юности – если не раньше. Все крутое, навороченное поставлено на прикол, если не рухнуло в момент Катастрофы, и что осталось? Старый добрый «кукурузник»? Машина надежная, да больно неторопливая.

– Все-таки пассажирские аэропорты получше. Хоть буфет имеется.

– Пассажирские аэропорты не работают. Там такое творилось! – серьезно взглянул на меня Линевич. – В «Шереметьеве» как раз в самый момент борт на посадку заходил. Рассказать, что из этого получилось?

Он украдкой покосился на Машу. Не всякие вещи приятно говорить в присутствии женщины. Да и нам, видавшим виды мужикам, подробности порою знать ни к чему. В общих чертах представить нетрудно. Несколько секунд, в которых заключено все. Резкое падение, взрыв, бушующее пламя… И повезло тем, кто умер, не успев ничего понять. А вот кто в последние мгновения понял…

Пилоты все осознали в любом случае. Отказ приборов – всех одновременно, и стремительно приближающаяся полоса…

Сколько успевает пережить человек за один миг? И как повезло тем, чей рейс по какой-либо причине был отложен…

Нет ничего надежнее собственных ног. Уж тут точно никакой отказ компьютеров не страшен.

Интересно, а как моряки? Нашли дорогу в родные порты после отказа средств навигации? Секстан давно вышел из употребления, и вряд ли новоявленные штурманы умеют пользоваться этим нехитрым приспособлением. Просто плюсом там должно было послужить время. Немедленных катастроф быть не могло, падать судну некуда, и даже при полном дебилизме экипажа рано или поздно к какому-нибудь берегу да придешь.

– Летит…

Где-то далеко послышался низкий гул. Минута – и мы увидели заходящий с ходу на посадку самолет. «Ан-12». И где только нашли старичка, и каким образом народные умельцы сумели восстановить сей музейный экспонат? Я-то грешным делом думал, от них воспоминаний давно не осталось. Оказывается, ошибался. Не только имеются, но еще и летают. В чем-то старое намного надежнее нового. Главное – чтобы не развалился от дряхлости, прочее – ерунда.

Не развалился. Пилоты были умелыми, сел самолет мягко и уверенно покатил по полосе.

На аэродроме нашелся даже трап. Выехал откуда-то из-за будки, двинулся к остановившемуся летающему чуду.

Вопреки моим ожиданиям, делегация оказалась довольно большой, без малого два десятка человек. В основном довольно солидные мужчины в строгих костюмах, но имелись среди них и молодые с цепкими взглядами профессиональных охранников, и пара девушек, скорее всего, секретарш. Офис на выезде.

– Здравствуйте, Вячеслав Витальевич! – Линевич обменялся рукопожатием с полноватым вальяжным мужчиной. – Как добрались?

– Нормально. Признаться, давненько не пользовался подобной техникой, – улыбнулся предприниматель. – Пришлось тряхнуть стариной. Словно опять в молодости побывал.

Дальше последовал церемониал знакомства с несколькими мужчинами посолиднее. Прочие, надо понимать, были сопровождающими лицами. Как я, например. Не в обиде. Толку, что узнают имя, раз сами дела мне неведомы.

Зато теперь Маша оказалась рядом со мной. Костя и Вячеслав Витальевич расположились на заднем сиденье. Странно, что докторшу вообще не направили в иной автомобиль. Или Линевич действительно хотел создать впечатление, будто прибыл с секретаршей? Так военному с адъютантом даже приличнее.

Но – не помогло. Напротив. По каким-то неведомым и неподвластным логике причинам держалась докторша холодно. Она то и дело улыбалась, только не мне, а я вдруг вышел из ее доверия. И не спросишь – почему? Да и ответит ли?

Так что для меня возвращение получилось довольно мучительным.