Владимир Датыщев - Подчиняя вселенные

Капитан в свою очередь улыбнулся. Весельчак и на полставки боцман Бибул Ува слил еще тем говорливым губошлепом, проказником и пошляком. Невзирая на довольно заурядную внешность, как для старого десантника, широкоплечий космонавт обладал к тому же широкими плечами, недюжинной силой и короткими засаленными волосами. А еще пользовался неимоверным успехом у противоположного пола. Случись ему пришвартоваться в каком-либо порту, сотни поклонниц сразу же мчались к космолету. Боцмана подвергали множеству постельных опасностей, на что владелец немалого достоинства совсем не обращал внимания. Благо дело, служаки хватало на всех, при чем бесплатно. Зато друзей, вернее подруг, этому человеку хватало на каждой планете. Он мог десятилетиями бесплатно жить на самых богатых планетах империи, совсем не беспокоясь о личном благополучии.

Но деньги Бибул любил. И не за то, чтобы накупить на них ослепительно сияющих брильянтов или прочих показателей статуса, боцман тратил их на выпивку. Случись ему не находиться в кровати очередной красотки, и неизменная бутылка чистого спирта держала старого десантника в постоянном тонусе. А любимый огромный нос — насыщенно красным, что приятно оттеняло пунцовые лоснящиеся обритой чистотой щеки. Бибул всегда держал себя как приятный, немного нагловатый, собеседник и опрятный пьяница.

— А потом все пойдут пить в черную дыру! — еще раз гоготнул Ува, усаживаясь в свое кресло. Он комфортно разместился перед бортовым экраном, короткими ногами упираясь в компьютерную тумбу, и с видимым удовольствием всмотрелся в далекий город за границей космопорта.

— Вон в той сиреневой пятиэтажке живет тройка приличнейших девушек. Очень любят групповушку! — Сказал боцман, уважительно поглаживая паховую область.

— Тьфу, на тебя, — дернулся капитан. — Скажи лучше, в котором из городских домов тебе не приходилось побывать!

— Помилуйте, кэп, — показал кривые зубы Бибул. — Более чем в половине сих милых жилищ мне бывать не приходилось.

— Так я тебе и поверил, — скривил губы Антон. — Ты сколько уже заболеваний перенес?

— Мне врачи запломбировали канал, — похвалился его подчиненный. — Жидкость выходит, а вот внутрь ничего не пропускает!

— Вот ведь, до чего же сейчас и в какие дали дошла медицина, — восхитился летчик. — Скоро камни научат говорить!

Во внутренних динамиках зашипело, и бортовой коммуникатор заработал.

— Вы в курсе, капитан, — спросила связистка, — что на одной планете Дальнего Космоса нашли говорящие валуны?

— Бог мой, Катти, — дрогнул Клипард, — ты меня когда-нибудь убьешь своими выходками в эфире! И подслушивать не красиво! Разве тебя не научили родители?!

— Простите, кэп, — с сожалением в голосе извинилась связная. — Я просто вышла на смену — сейчас уже двенадцать часов. А родителей у меня и не было!

— Кхм, — запнулся Антон, вспоминая, что набирал команду из таких же детдомовских оболтусов, как и он сам.

— Говорят, эти бессмертные каменюки были самыми первыми творениями бога, а Он, сидя на них, задумывал остальные создания свои! — Продолжила Катти.

Она была глубоко религиозной девушкой двадцати трех лет отроду, очень миловидная и с красивой фигуркой. Боцман не раз поглядывал на ее симпатичное тело с острыми грудками, но женщине был важен не бурный секс, лишь глубокие настоящие чувства, которыми пичкал ее первый помощник Джумас Липков.

— И если мы сможем поговорить с мудрыми валунами, — не унималась девчонка, — то станем ближе до бога!

— Хватит, — приказал капитан, не сильно увлекающийся проблемами собственной души и теологии. — Приступай к диагностике радиорубки!

— Хам, — едва слышно отозвалась Катти, отключаясь от интеркома и начиная перешептывание с дежурными диспетчерами космопорта.

За спиной летчиков выдохнула пневматическим мотором дверь, и в рубку вошел монах.

— Мы можем покинуть эту паскудную и донельзя недружелюбную планету? — спросил он, потягиваясь и поглаживая правой рукой ножны своего кислотника.

— Для кого и дружелюбная, — негромко сообщил Бибул.

— Ты не хуже меня знаешь, — не обращая внимания на боцмана, сказал капитан, — что для любого вылета с поверхности необходимо иметь все сопроводительные для пассажира документы. А на их оформление потребуется не меньше суток!

— Даю тебе два часа! — приказал сухо, словно гавкнул Стигней. — Плюс час на подбор провианта и пополнения боекомплекта.

— Это невозможно, — обозвался Антон. — Бюрократы империи никогда не отходили от своих привычных схем оформления документов!

— Ты забыл, что я из Ордена! — констатировал Затворник. — А для нас любые схемы имеют упраздненные варианты. — Он весело подмигнул боцману.

Монах протянул капитану продолговатый овал жетона имперской спецслужбы, на котором платиновыми буквами горела надпись «всяческое содействие поощряется и о нем будет уведомлено самому Императору».

— Надеюсь, ты сможешь перезнакомиться с моей командой и не наделать трупов, — сообщил Клипард, растворяясь в двери к шлюзу.

— Несомненно! — заметил Стигней, вальяжно расползаясь в капитанском кресле.

Не самом деле оформление заняло чуть более четырех часов, что даже по таким меркам выглядело несомненным стимулом и настоящим сдвигом в борьбе с бюрократией и взяточничеством. Видя, что не успевает исполнить приказ монаха, Антон связался со своим помощником и в коммуникатор надиктовал немалый список необходимых вещей, продуктов и амуниции. Он даже не сомневался, что педантичный Липков исполнит приказание до последнего грамма диетического мыла. Заодно проверив состояние давным-давно оскудевшего счета, летчик упоенно закатал глаза, отметив, что миллион галаксиев таки пришел на счет из какого-то секретного источника.

У Клипарда имелось множество планов, относительно этих денег. Некоторыми мечтами он даже поделился по связи с экипажем. Больше всех пришел в восторг боцман, мечтающий заделать себе межзвездный казино-бордель. Тех двести тысяч галаксиев, обещанных ему по завершении полета с лихвой хватало на неплохое списанное суденышко и на серьезный стартовый капитал с десятком симпатичных девочек. Радистка и Липков сразу же унеслись мыслями в будущее, где их ожидал неизведанный островок где-нибудь в тропиках далекой необжитой планеты. И большой дом, и куча розовощеких деток.

Жаль, подумал летчик, что у меня никогда этого не будет. Без Мишель одна мысль о детях была для него настолько дикой, что он бессильно прислонился к обитой пластиковыми панелями конторской перегородке. Даже миллион межзвездных денег не сумел помочь ему в возвращении любимой. А ведь прошли уже более десяти годов — длиннейших лет, но старые воспоминания не покидали его душу, он даже не мог помыслить, что вполне возможно скоро встретит свою новую судьбу. И шансов на детей и безбрежное будущее ему серьезно прибавится.