Дмитрий Матяш - АТРИум

– Не мешай мне делать тебе хорошо, ладно? – сказал он.

А потом, когда муки набухшего члена, который уже ныл и болел от тесноты, стали совсем нестерпимы, он стащил штаны и с себя. Лена тут же обхватила его окаменевшее древко обеими руками, раздвинула ноги шире и потащила Кудесника к себе.

Ее крики, стихавшие лишь на момент, когда они меняли позу, эхом расходились по всей округе. Они не боялись, что на ее стон может сбежаться зверье или люди, у них было такое чувство, что они все еще находятся внутри аномалии, в которой нет места ни для кого, кроме них. Как нет больше никого, кроме отряда Звездочета, в «Сонном Янтарнике». И хоть в действительности это было совершенно не так и всего в нескольких сотнях метров от них проходил взвод бойцов из «Таежных теней» – банды бывших, не совсем адекватных спецназовцев, а за ними час спустя проследовала и кавалерия кочевников, никто из них не осмелился пойти и проверить: а кто это там нарушает тишину? Кто издает такие звуки, от которых на расстоянии начинает бить дрожь, а на лице мимовольно появляется похотливая усмешка? И даже группа бродяг, сошедших с дороги и направившихся к лесу, не рискнула узнать это. Потому что все знали: в зоне, на открытой местности никто в здравом уме и трезвой памяти не станет заниматься сексом. А если и станет, то будет делать это тихо-тихо, чтоб ни зверье никакое не приманить, ни людей… Так что им не оставалось ничего другого, как принять Кудесника с Леной за какую-нибудь коварную аномалию и идти себе дальше.

И даже живой женский смех в тот момент, когда Кудесник буквально заливал Лену брызгами спермы, не мог заставить их поверить в то, что там, в траве, кто-то занимается любовью.

Правда, представители фауны все-таки оказались более смелыми. Средних размеров атрийская рысь осторожно приблизилась к месту, где была примята трава так, словно там шагнул «Егоза», вытянула шею, присмотрелась к обнаженным людям и облизнулась.

В тот же миг увидел ее и Кудесник, но его мозг, последнее время настроенный исключительно на то, чтобы получать удовольствие, не сразу обработал поступившую информацию относительно любопытной кошки. Шестеренки в его голове, еще минуту назад вращающиеся в режиме седьмой передачи гоночного болида, теперь крутились не быстрее лопастей ветряка в тихую погоду, а потому и первой мыслью было просто отогнать бесстыжую рысь. Крикнуть ей «Кыш отсюда!» или еще что-нибудь в этом роде и полежать хотя бы минут десять, дав организму время отойти от навалившейся на суставы и мышцы блаженной усталости. Но внезапная мысль, ворвавшаяся в сознание, словно штурм-бригада, вынудила Кудесника встрепенуться, отстраниться от Лены и, бросившись на кучу сброшенных вещей, схватить оружие.

Рысенок, почувствовав опасность, тут же помчался он по направлению к лесу.

– Ты чего, кошака испугался? – Рассеянно-опьяненным взглядом Лена окинула вскочившего на ноги Кудесника.

– Собираемся, малыш, – с тревогой в голосе произнес Егор, подавая ей одежду. – Это не просто кошак. Это чертов арканщик! О нас уже знают.

– Кто знает? – все еще не понимая, что именно заставило Егора так спешно собираться, наморщила лоб Лена.

– Его питомцы…

Где-то совсем близко послышался протяжный, многоголосый вой.

«Панцирные псы или волки? – заметался Егор в догадках. – Псы или волки? Сторожевые катера или крейсеры?»

Но лая, присущего бросающимся в атаку атрийским панцирникам, так и не было слышно. Стало быть, ожидать следует худшего.

Волков, обитающих в здешних краях, за умение подобраться незаметно, нападать тихо и исчезать бесследно не зря называли таежными призраками. Эти твари отличались от обычных сероманцев не только размерами – огромной пастью и широкими и мощными лапами, они еще и обладали острейшими крючковидными когтями, позволяющими им с разгону вскарабкиваться на деревья и перепрыгивать с одного на другое подобно белкам. Причем делать это настолько незаметно и бесшумно, что пасть их жертвой, не сделав ни единого выстрела, мог и опытный бродяга.

Их боялись. С ними предпочитали не пересекаться даже самые смелые бойцы с громадными пушками и в защитных костюмах. А те, кому выпало пересекаться с атрийскими волками и при этом посчастливилось выжить, рассказывали свои истории почти шепотом. Потому что, как правило, эти счастливчики выживали ценой смерти остальных членов отряда.

Для охоты волки обычно выбирали ночь или пасмурное дневное время суток, желательно с туманной поволокой – тогда им удавалось почти полностью сливаться с фоном лесного массива. Дождь и туман были их лучшей природной маскировкой. Поэтому днем они предпочитали отлеживаться где-то в своих норах, но если где-то рядом парочка затерявшихся бродяг вела себя слишком громко и вызывающе, волки были не прочь попробовать их на вкус и солнечным днем. Особенно если ими управлял обладающий гипнотическими и телепатическими способностями секалан – местная разновидность рыси. Под ментальную зависимость этой мелкой и безобидной на вид тварюшки волки нередко попадали целыми стаями, превращая обычного млекопитающего из семейства кошачьих в главнокомандующего целой армии лишенных страха и логического мышления четвероногих убийц. Благо природа двустороннего мира распорядилась так, что подобная власть длилась недолго и со временем сила гипноза иссякала, а не то в Атри, кроме местных псиоников – секаланов, меченосцев и шептунов, давно не осталось бы вольномыслящих существ. Людей, разумеется, тоже.

– Так почему мы не бежим? – удивилась Лена.

– А смысл? От волка убежать думаешь? Придется принимать бой, – набрасывая поверх «защитки» бушлат, сказал Кудесник. – У нас не больше трех минут. – Он взял Лену за локоть и потащил подальше от того места, где они только что любили друг друга. – А может, и меньше.

– Ясно. Вообще-то я никогда их не видела, на болотах они не водятся, – сказала Лена, по-кэповски держа оружие упертым в плечо, стволом вверх. – Так что мне еще пока можно в лес ходить и волка не бояться.

Уходя вслед за Кудесником все дальше от того места, которое запомнится ей на всю оставшуюся жизнь, она теперь вовсе не казалась испуганной. Или хотя бы встревоженной. Скорее, получившей свою дозу адреналина и теперь ожидающей чего-то подобного для разрядки. Стрельбы, мяса, крови. Нуждающейся в небольшой встряске так, как заядлый курильщик нуждается в очередной дозе никотина. И как раз это беспокоило бродягу больше всего.

– Ну что я могу сказать, – пятясь и не спуская глаз с темной стены ельника, пробормотал Кудесник, – везло тебе. Но запомни одно: единственный козырь против них – открытое пространство. В лесу у нас не будет ни одного шанса.