Михаил Успенский - Остальное - судьба

Посетителей в баре было всего-то двое: Огонёк и Техас.

Когда-то Техас и Огонёк были обычными вольными сталкерами, но с приходом Большого решили специализироваться на очистке закрытых помещений, наземных и подземных, и много в том преуспели. Их часто нанимали то одни, то другие группы — в схроне поселились зомбаки, из подвала надо выкурить бюреров…

Огонёк орудовал армейским огнемётом, а Техас, естественно, шведской бензопилой «Husqvarna». Очень хороша бензопила супротив кровососа, очень способствует! Заказчики тоже были неподалёку, прикрывали огнём на всякий случай. Весьма хлебным оказался бизнес Огонька и Техаса.

А сейчас они сидели без дела, потому что все сталкеры ходили нынче по верхам, в норы и развалины не лазили, торопились собирать относительно лёгкий урожай, пока стоит такое вёдро. — И почему в Зоне леса не горят? — сказал Техас. — Россия горит, Украина горит. Зона не хочет. Ни лес, ни трава. Камыши на болотах и то не горят… А ведь там «жарка» на «жарке»…

— А ты вообще хоть один пожар в Зоне видел? — сказал уже хороший Огонёк.

Техас напрягся и отрицательно помотал головой.

— И я не видел. Раньше потому что всё сырое было, а сейчас не знаю почему.

— Ты дерево струёй поджечь пробовал?

— Я что — идиот? Мало ли как оно отреагирует. Мало ли кто с него спрыгнет…

— А хорошо бы, — сказал Техас. — Чтобы вся мутня побежала, весь личный состав… Под пулемёты на Периметре…

— Разве раньше мутня не бегала под пулемёты перед Выбросом? Ещё как бегала. Пулемётчики с ума сходили…

— Тебе их, что ли, жалко? — сказал Техас.

— Нет, — сказал Огонёк. — Хрюли их жалеть, вояк да миротворцев. На то Белый есть, главный жалельщик… Да Болотный Доктор…

— Не говори так, — сказал Техас. — Белый хоть мутантов не спасает. А вот прижмёт нас где-нибудь в подземелье, так и Белого вспомнишь. Если повезёт, придёт за нами Белый и скажет — только одного могу вытащить. Тут я ему и сообщу, какие слова ты про него говорил…

— А Белому по барабану, — сказал Огонёк. — Он таких отморозков, бывает, выручал… А я что? Я честный сталкер-огнемётчик. Да и ходит нынче Белый с этим… С Топтыгиным. А вместе они хоть троих поднимут.

— Слушай, — сказал Техас. — А обязательно Белому человека усыплять шприцами этими стреляющими?

— Сто раз я тебе объяснял, — сказал Огонёк. — И сто раз ты понять не можешь. Вот когда утопающего спасают, а он дёргается, за руки хватается — что спасатель делает?

— По кумполу и за волосы, чтобы не мешал, — сказал Техас.

— Вот, — сказал Огонёк. — Тот самый случай. — Ну ты сравнил! — возмутился Техас. — То утопающий лох с Материка, а то опытный сталкер. Чего это я дёргаться буду, когда меня спасают?

— У тебя на лбу не написано, дёргаешься ты или смирненько лежишь. У Белого для всех закон один. Хочешь жить — сам отключишься…

— А всё-таки нехорошо, — сказал Техас. — Будто не человек я, а собака бешеная…

— Все мы тут бешеные псы, — философски сказал Огонёк. — А бешеных, между прочим, не усыпляют. Бешеных, между прочим, просто стреляют на месте. Вот удивительно мне, что Белый этого Топтыгина взял в связчики…

— А что тут удивительного? Вон какой лоб здоровенный!

— Здоровенных тут хватает, — сказал Огонёк. — Месье Арчибальд, нам бы ещё…

— Кредит здоровью вредит, — хрипло отозвался бармен. — Будешь со счёта снимать?

— Буду со счёта снимать, — радостно согласился Огонёк.

— Смотри, — сказал Арчибальд. — Моё дело предупредить. А то от безделья всё просадите, меня Большой оставит без премии…

— Заботники наши! — воскликнул Техас. — Мамас энд папас! Что бы мы без вас делали!

Подошла Кобра с подносом — бутылка «Гвардейского» и тарелки. В «Хардчо» выпивку без закуски не подавали.

— Мальчики, вы сегодня Ниндзю не видели? — сказала она.

— Мы сегодня вообще практически никого не видели, — сказал Техас. — И ещё век бы не видели. В кои-то веки сидим как люди — тихо, без драки…

— Вам, конечно, в кайф, — сказала Кобра. — А заведению в убыток. Убить мало вашего Ниндзю…

— Странно, — сказал Техас. — Парадокс века: спит с ним она, а Ниндзя почему-то наш…

— Интересно, — тихо-тихо прошептал Огонёк, — как месье Арчибальд премию потратит?

— А как надо! — воскликнул Арчибальд. — Цены на Материке знаете какие?

— Вот же чёрт нерусский, — сказал Огонёк. — При нём и слова не скажи…

— Попрошу без националистических намёков, — сказал Арчибальд. — А то пургена в коньяк насыплю…

— Нет нынче никакого пургена, — сказал Огонёк. — Сейчас все лекарства переназвали по-другому. Чтобы цены поднять. Я належался в больничке, знаю… Ну, давай отдельно за Белого!

Выпили за Белого; закусили салом.

— Я вот думаю, — сказал Техас, — если псевдоплоть произошла от свиньи, то почему из неё не делают псевдосало?

Огонёк подавился и долго кашлял.

— Дурак думкою богатеет, — просипел он наконец. — Вечно ты скажешь — как «ведьмин студень» размажешь…

— Мне про этого Топтыгина рассказывал Мегабайт, — сказал Техас. — Он его сразу к себе в группу припахал, не отмычкой, а в качестве тягловой силы. Отбил у наших миномётчиков, чтоб им… Ну, пошли. Мегабайт надеялся, что Топтыгин таёжник, опасно будет ходить и хищника чуять за версту, а он прёт прямо на «электру» — в упор её не видит! Представляешь — «карусель», конечно, не всякий новичок может заметить, но «электру»-то! Нет, говорит, там ничего, зато я лосёнка вижу… Представляешь — лосёнка он видит! Когда-то в Зоне лоси водились, то правда, но сейчас-то… Хватал-хватал Мегабайт своего грузчика за штаны, да и надоело ему. Иди, говорит, куда хошь. Хошь к своему лосёнку. Ну и подался паренёк к Пекинесу в бандиты…

— Зато он кабана валит пачками, — подал голос бармен. — Мясо мне таскает. Я теперь мороженое аргентинское барахло не беру, всегда со свежатиной… Сами ведь лопаете! Это вам не крыса на прутике!

— С кабанами — да, — согласился Техас. — Это ему в плюс. Только всё равно тёмный он тип. С ним только Белый и может в связке работать…

— Гости идут, — объявил по громкой связи незримый вышибала Колчак. Колчак сидел в бронированном предбаннике и фильтровал посетителей. — Юкка-Пекка и Батюшка.

— Весело будет, — скривился Огонёк. — Два весёлых молчуна. Вот же сычи!

Конопатый Юкка-Пекка вошёл первым с большим рюкзаком, а Батюшка, как обычно, незаметно проскользнул за свой столик в самом углу, вытащил старинную книгу в переплёте с застёжками и углубился в неё, обхватив лохматую голову руками. Батюшка действительно был когда-то священником, но его оттуда попросили.

— Эй, вы чего не здороваетесь? — сказал Техас. — Вроде бы тут люди сидят!

Юкка-Пекка поставил на стол новенький рюкзак, снял куртку, повесил на спинку стула и только тогда сказал: