Александр Абердин - Долгая дорога домой

Космос-полковник, лицо которого из-за шрамов казалось маской, натянуто улыбнулся и, словно бы брезгливо, отмахнулся:

— Знаю и мне на это наплевать. Как только долг чести будет уплачен, я освобожусь и тогда меня уже ничто не остановит. Неужели вы думаете, что это такая уж большая проблема захватить космический корабль с грузом стрелкового оружия? Поверьте, для меня это не составит никакого труда и если командующий космофлотом меня обманет, то тем самым он просто подставит под удар охрану нужного мне космопорта. Нет, я, конечно, постараюсь никого не убивать, но покалеченных будет немало. Впрочем, для земной медицины это такие пустяки, вырастить человеку новую ногу или руку.

Майор Лейбович заметно побледнел:

— А ведь он говорит правду, Слав. Если вы действительно отважитесь на то, чтобы свалить президента, то мы, пожалуй, добавим несколько слов к показаниям Валента. Поверьте, после этого кое-кто предпочтёт пустить себе пулю в лоб. Вообще-то я не испытываю к полковнику карту ненависти, Слав. Это моя работа и я просто выполнял приказ своего начальства, но всё же скажу — этому парню пришлось пройти через такой ад, что я такого даже врагу не пожелаю, но если честно, то почёл бы за честь отправиться вместе с ним на Редию.

— Даже не надейся, Джо, — проворчал полковник, — там, узнав про то, откуда ты и почему моим друзьям пришлось ждать семь лет, тебе сразу же будет предложено пройти испытание огненными пиявками, а это для тебя верная смерть. Если ты хотя бы скривишься от боли, то я тебя тут же прикончу и это даже не будет убийством.

— Господа, давайте пройдём в лифт и спустимся в бункер полной защиты, — поспешил сказать журналист, — нас там уже ждут.

Возле каждого контрразведчика стояло двое крепких центурионов. Их лица, когда они сняли маски, были Валенту хорошо знакомы. Эти парни, невзирая на боль, прошли полный начальный курс обучения куар-лон-такру, боевому искусству куаров. Для того, чтобы они продолжили его изучать, требовались огненные пиявки в количестве тридцати штук на человека, а их у него и одной не было. Только они могли наделить человека чуть ли не сверхъестественной силой, выносливостью и почти полным безразличием к боли. Между тем слова майора запали ему в душу. Валент не относился к контрразведчикам с какой-то особой ненавистью, но в своё время сказал, что не станет учить никого из них куар-лон-такру, в котором довольно неплохо преуспел, и вышибет дух и серьёзно покалечит каждому из них, кто попытается проникнуть в его школу тайно.

Своим ученикам он также запретил учить их, поскольку был должником военного космофлота, а потому всё, что было связано с теми людьми, которые навесили на него гири этого неправедного долга, являлось теперь для него нечистым, подпадающим под требования запрета арун-танач. Поэтому, приходя в аудиторию, чтобы прочитать очередную лекцию, он повязывал на глаза чёрную, полупрозрачную ленту, которая смазывала лица курсантов. Космос-полковник никогда не здоровался с ними, не отвечал ни на чьи приветствия и не отвечал на вопросы, но свои лекции при этом читал так, что даже последнему идиоту становилось понятно, как именно нужно сконцентрироваться на цели своего прыжка. Всё это сильно отдавало мистикой, но так оно и было. Только так и можно совершить свободный прыжок.

Через три минуты они из громадного ангара, в котором кроме тех трёх флайеров, на которых прилетели, не было больше ни одного летательного аппарата, спустились на лифте в вниз, прошли по длинному, извилистому коридору и оказались в просторном холле. Там Слав Смокер участливо спросил Валента:

— Полковник, может быть вы сначала посетите медпункт? У нас тут стоит самая лучшая модель роботерапевтической машины. Вам ведь сегодня крепко досталось от этих господ, а если учесть, что вчера вы ушли с арены шатаясь, то мне вас искренне жаль.

Валент раза три энергично пустил по мускулатуре «волну», улыбнулся и отрицательно помотал головой:

— Нет, Слав, всё нормально. К тому же если у вас стоит действительно хороший медицинский агрегат, то ему обязательно захочется заняться моей шкурой всерьёз. Давайте сначала покончим с нашими делами, а потом, если ваше приглашение останется в силе, то я, пожалуй, заберусь в раковину. Знаете, мне ведь так и не было предложено глубокого лечения средствами военной медицины, а гражданские жестяные лекари, которые были мне доступны, значительно уступали даже далеко не самым лучшим куарским колдунам.

Журналист положил ему руку на плечо и улыбнулся:

— Валент, вы даже не представляете себе, насколько серьёзным и хорошо продуманным будет предложение «Си Эн Эн». Пойдёмте, а то мы заставляем ждать не только её президента, но и Генерального прокурора планеты. Хотя если честно, то они подождали бы ещё несколько часов, но лично я доволен вашим отказом. Мне не нужна в кадре смазливая рожа красавчика-пилота. Для нашей общей цели куда больше подойдёт суровое лицо ветерана, иссечённое шрамами. Так, кажется я не в меру разболтался, господа. Следуйте за мной.

Пройдя через холл слегка наискосок, довольно большая группа людей вошла через автоматические разъехавшиеся перед Славом Смокером толстенные двери в ещё более просторный зал. Он был обставлен, как роскошная гостиная. Старинная деревянная мебель, большие диваны и кресла, здоровенный овальный стол посередине, тёмно-синий купол потолка с крохотными лампочками-звёздами и в глубине, на противоположной стене портрет какого-то седого, худощавого старика-ковбоя с седыми усиками. Прямо перед входом космос-полковника встречало полторы дюжины нарядно одетых, но очень строгих на вид мужчин и женщин, лица которых были Валенту Карту совершенно незнакомы. Когда же они представились ему, то у него голова пошла кругом, так как это были не только босс холдинга и Генеральный прокурор, но и самые крупные политики Земли. Как только обмен приветствиями был закончен, Генеральный прокурор суровым тоном громко заявил:

— Полковник Карт, три месяца назад ко мне в кабинет буквально вломился этот специальный прокурор от телевизионной журналистики и огорошил меня следующим известием. Оказывается вы вернулись не с необитаемой планеты, где одиннадцать лет за каким-то чёртом сражались не на жизнь, а на смерть с дикими животными, а из довольно развитого мира, населённого точно такими же людьми, как и мы, земляне. Причём людьми на столько удивительными, что командование космофлота решило во что бы то ни стало прикарманить этот мир явно с далеко идущими целями, а именно, для того, чтобы набрав там в космодесант побольше рекрутов, хорошенько промыть им мозги и затем совершить на нашей планете если не государственный переворот, то точно нечто подобное. Мистер Смокер был настолько поражен этим, что побоялся идти к своему руководству и прорвался прямо ко мне. Он предоставил мне более, чем убедительные доказательства и тогда уже я вызвал к себе мистера Реджинальда Персиваля и тот, как и я, тоже пришел в ужас. Полковник, разрешите мне предъявить вам для опознания один наряд. От того, что вы скажете по его поводу, зависит если не жизнь, то точно свобода мистера Смокера, ведь всё, что он мне говорил, может оказаться всего лишь очень тонкой политической игрой командования космофлота и я не хотел бы выступить с глупыми и ничем неподкреплёнными заявлениями.