Артем Михалев - Дважды рожденный

- Гхаар, ну и пыльно же там! - Едва спустившийся с кабельного этажа Седьмой яростно вытирался рукавом. - Значит так, с первым, как ты говоришь, сегментом мы закончили. Можешь настраивать, что у тебя там. А мы дальше полезли. И скажи этим увальням, пусть принесут еще аккумуляторов. Два коридора придется насквозь прорезать.

- Сигнал проверили? Качество кабеля сам видел - сплошь вторсырье.

- Обижаешь. - Солидно ответил Седьмой. - Все как ты учил. Можешь не сомневаться.

Чувствовалось, что мальцу пришлась по душе роль начальника, но, в то же время, ему хватило сообразительности понять, что все это временно и обострять отношения с соседями не стоит. Мысленно поставив ему очередной плюсик, я подмигнул Пухе и сурово произнес:

- Обеспечить команду Седьмого всем необходимым! Под мою ответственность!

Успев оценить парнишку по достоинству, Пуха кивнул изо всех сил сдерживая улыбку.

- Ну, как у тебя дела? - Голос Пухи вдребезги разбил мою сосредоточенность и заставил вынырнуть из 'вирта'.

- Боремся потихоньку.

Оторвав вспотевшие от длительного контакта с сенсорами ладони, я несколько раз провел ими по штанам. Бесполезно. Насос поставляющий воду на верхнюю палубу отключили три часа назад - ни тебе руки помыть, ни тебе умыться. Воздух - как в затхлой бочке из-под машинного масла. Из дальнего конца трюма по глазам бьют вспышки сварки. Монтажники уже заканчивают с защитой огневых позиций. Заметив мой взгляд, грязный как чушка, но чертовски довольный Седьмой машет издалека руками. Судя по сверкающей белозубой улыбке, у них все тоже на мази.

- Проблемы? - Уточнил Пуха.

- Есть немного. - Я отхлебнул из протянутой фляжки, и зажмурился. Никак не могу привыкнуть к этому напитку, натуральная ослиная моча. - Не могу побороть ограничение ресурсов. Встроенный в бота процессор оказался не так крут как я думал. Зашивается от такого количества, собака. Пятьдесят винтовок за раз - это его максимум. Нам нужно втрое больше. Пытаюсь оптимизировать алгоритм, но пока ни черта не выходит.

Приложившись к фляжке, я добавил:

- Надо передохнуть, а то уже не соображаю.

- Пойдем, прогуляемся. Составлю тебе компанию. Зеленый стал, совсем как Даблова дочурка.

- Времени мало. - Я довольно вяло попытался отказаться. - Необходимо наладить связь...

- Успеешь. Идем.

С кряхтеньем поднявшись со своего импровизированного стула, обломок арматуры - плохая замена креслу, я хорошенько потянулся и проводил взглядом стайку молодежи, с криками и гиканьем тащившую изогнутый кусок обшивки. Оказалось, пока сидя в виртуальном пространстве Нои я многое пропустил. Кроме меня в трюме трудилась уйма народу, медленно, но верно превращая его в неприступную крепость.

Пуха вел меня к выходу, и я с удивлением осознал, что покидаю 'Титан' впервые за неделю. Идиотизм ситуации плохо укладывался в голове. Марс - первая колонизированная людьми планета Солнечной системы, а меня заперли в железной тюрьме. И что самое странное - до этой поры меня все устраивало. Последние дни были переполнены событиями, новыми впечатлениями и людьми. Внезапно я поймал себя на мысли, что мне очень хочется поспать. Отрубить поддержку Нои, завалиться спать часов на двадцать, и чтобы ни одна сволочь не дергала по пустякам.

Тем временем мы вышли на улицу. Упругий удар ветра едва не втолкнул меня обратно, а яркий свет заходящего солнца надолго ослепил, пустив солнечного зайчика прямо в глаза. Пока я, прикрывшись ладонью, пытался проморгаться, Пуха успел несколько раз приложиться к фляге. Мерзкое пойло. С одной стороны легкий наркотик притуплял боль, с другой - медленно, но верно подтачивал здоровье, изнашивая организм. Маришка старалась вычистить из жидкости посторонние примеси и превратить 'слезу' в обыкновенное лекарство, но ей элементарно не хватало знаний. 'Подаренная' вояками технология была слишком узко заточена и позволяла лишь небольшие изменения. Девчонка и так выжала все, что могла. Удивляюсь, как ей удалось достичь даже этого.

И все равно, несмотря на все ее труды, в Могильнике редко встретишь человека старше сорока.

- Не так уж и мало. - Пожимают плечами местные. - Нормально.

Но это 'нормально' если не знать, как далеко шагнула медицина. Не знать, что граждане Земли живут по двести-триста лет, а способные оплатить услуги регенерации уже вовсю практикуют вечную молодость. Местных 'кинули' точно так же, как кинули меня, с той лишь разницей, что я знаю, чего лишился. И хочу все вернуть!

Надежда Пухи, что красноватые марсианские пейзажи развлекут меня, таяла на глазах. Настроение падало.

- Есть что пожрать?

- Сухпай только. - Не обращая внимания на мое раздражение, произнес кочевник. - Немного его, но экономить будем завтра. Эх... Бурбура бы сейчас. Сочного такого, с кровью прожаренного.

Пуха с отвращением оглядел запаянный армейский пакет и протянул его мне:

- Нет. Хорошо все-таки погуляли, будет что вспомнить.

- Ага, перед смертью не надышишься. Гляди, как ваш Старейший заливается. Прям соловей. - И подумав, добавил: - Разбойник.

Действительно, морда у марсианского 'священника' была натурально разбойничья. И старый, уже затянувшийся шрам через все лицо только усиливал сходство. В мое время такого пастыря обходили бы десятой дорогой, а здесь он процветал. Старейший сидел на здоровенном булыжнике красноватого цвета и увлеченно что-то рассказывал. Его некогда бывшая ярко-алой, а сейчас выцветшая и местами потрепанная роба, почти сливалась с местностью. Думаю, при желании он легко бы растворился бы среди здешнего пейзажа. По крайней мере, двигался он для своего возраста очень проворно, это я успел заметить еще во время похорон.

Каюсь, отношение к религии у меня сформировалось, и легкая неприязнь к паразитирующим на чужой слабости никуда не делось. Эхо прошлой жизни, когда весть о богатом, но умирающем калеке собирала шарлатанов со всего света. Откровенно говоря, Старейшего сложно назвать паразитом, да и паразитом он не являлся. Контингент здесь не тот, мигом отправят на встречу к Великому Марсу. Умом я это понимал, но раздражение оставалось.

- Болтун, прости господи. И еретик.

Сказал и улыбнулся. Сам-то когда в церкви был? Двести лет назад? Или триста?

- Не ругай его.

- Пуха, я же просил, говори на вашем языке. Практика.

- Не ругай, говорю. - Он повторил ту же фразу на местном. - Он добрый человек. Хороший. Ему сейчас нельзя молчать. Люди боятся. Воевать разучились.

Переводчик Нои наконец освоил диалект кочевников, и теперь я почти всегда понимал диалект 'титановцев'. Правда, сложные фразы нередко вводили железяку в заблуждение, особенно, если слова могли трактоваться двояко. Во избежание путаницы, я попросил Пуху строить короткие, максимально упрощенные предложения. Правда, иногда он слегка перегибал палку. Как сейчас например.