Вадим Панов - Крест толкователей

Каратаев передал одному из охранников магнитную карту. Тот пропустил ее сквозь щель сканера. Затем достал из-под стойки планшет, на который Каратаев положил руку. Под стеклянной поверхностью планшета пробежал лазерный луч, исследуя рельеф ладони и дактилоскопические узоры пальцев. После сигнала зуммера вспыхнул зеленый индикатор, встроенный в стойку турникета. Однако, ничего не произошло.

Охранник возвратил карточку и стал внимательно рассматривать лицо Юлии Николаевны.

— Она со мной, — сказал Каратаев. — Вас должны были предупредить.

— Меня предупредили, — безо всякого выражения отозвался охранник. Он дотронулся рукой до наушника, который служил одновременно микрофоном и был вставлен в его ухо: — Восьмой сектор. Дубль два. Двое.

Затем нажал на кнопку, и створки турникета беззвучно разошлись в стороны.

Очутившись за проходной, Каратаев и Дементьева попали в полутемный коридор, в котором не было никого. Через два или три поворота они остановились перед грузовым лифтом старого образца, который неизвестно зачем оказался в этом новом здании. В обеих створках дверей зияли круглые окна без стекол, сквозь которые выходил наружу маслянистый воздух лифтовой шахты. В тот момент, когда они подошли, лифт лязгнул. Створки распахнулись в обе стороны. Плечистый санитар в несвежем халате с грохотом выкатил навстречу им тележку, на которой возят больных, лишенных возможности передвигаться, или покойников. Юлия Николаевна отскочила, едва не попав под ее колеса.

Каратаев взял ее за руку и решительно завел внутрь. Там был второй санитар, который, подняв голову, пристально смотрел на тусклый плафон, светящийся под потолком.

— Восьмой сектор. Дубль два, — сказал ему Каратаев.

Санитар вздрогнул и с усилием оторвал от плафона взгляд. Он затворил за пассажирами двери. Нажал на кнопку. Лифт скрипнул, и с металлическим стоном поднялся на два этажа.

Когда Каратаев и Юлия Николаевна вышли из лифта, санитар поправил медицинскую шапочку, сползшую не ухо.

— Восьмой сектор. Дубль два, — повторил он слова Каратаева. И добавил от себя: — Двое.

Они прошли по коридору и завернули за угол. Сразу же за поворотом они чуть не налетели на стремянку. На лестнице, зажав в зубах обрывок изоленты, стоял электрик, который копался в раскрытом распределительном щитке. Каратаев и Дементьева прошли мимо. Электрик осторожно вставил отвертку в нагрудный карман и проводил их долгим взглядом.

В конце коридора стоял столик, за которым сидел вахтер лет шестидесяти. Сквозь седой пух на голове его розовела нежная, почти младенческая кожа. На носу его крепко стояли дальнозоркие очки, сквозь которые он пристально читал газету. Каратаев остановился перед его столом и посмотрел на вахтера в упор.

— Тайна смерти Жерара де Нерваля раскрыта теперь не будет, — бросил он малопонятную фразу.

Вахтер сложил газету и поднял очки на лоб. По Деминой скользнул его равнодушный взгляд.

— Женщина с вами? — спросил вахтер, отпив чая из кружки, в которой плавал коричневый ломтик лимона.

— Да, — сказал Каратаев.

Вахтер нехотя поднялся и подошел к двери в стене. На ней красовался навесной замок. На черной табличке была надпись: «Туалет. Только для служебного пользования».

Вместо того, чтобы вставить в замок ключ, вахтер провел рукой по косяку, где-то в совершенно неожиданном месте. Дверь беззвучно и совершенно ассиметрично раскололась на две изломанные части. Створки, раздвинулись в стороны и исчезли в стенах. Бутафорский замок, качнувшись, так и остался висеть на косяке.

Каратаев сделал галантный жест рукой. Юлия Николаевна шагнула в открывшееся перед нею пространство. Каратаев вошел вслед за нею.

Вахтер посмотрел им вслед и сказал:

— Четвертая кабина.

Створки за их спинами задвинулись. Они оказались в обыкновенном туалете и, судя по архаичным фигурным писсуарам, именно в мужском. Гудела сушилка для рук, под горячей струею которой грел ладони какой-то тщедушный человек. При появлении пары, которая мелькнула в зеркале перед ним, он не обернулся. Каратаев также не обратил на него никакого внимания.

Он взял Юлию Николаевну под руку и медленно повел ее вдоль ряда кабинок. Внезапно за одной из дверей раздался трубный звук сливного бачка.

Подойдя к кабинке номер четыре, Каратаев раскрыл дверцу и пропустил Демину вперед.

Никакого унитаза за этой дверью не было и в помине. Они оказались во вполне современном лифте с мягко люминесцирующим потолком. Кнопок на панели было гораздо больше, чем видимых этажей в здании. Каратаев протянул руку и дотронулся до одной из них, рядом с которой стояла цифра с отрицательным значением «-8» Кабина загудела и мягко провалилась вниз.

Пространства подземных коридоров были покрыты ковровым покрытием, которое пружинило под ногами и гасило звуки шагов. Светящийся потолок испускал мертвенный искусственный свет. Переход, который совершали Каратаев и Дементьева, казался бесконечным. Их маршрут, изломанный неожиданными поворотами, не имел никаких достопримечательностей, кроме двух рядов однообразных дверей, да охранников, расставленных у каждого из углов. Это были молодые здоровые люди, неподвижные, как рыцарские доспехи. Когда пара попадала в поле зрения каждого из них, выражения лиц охранников не менялось. Они смотрели прямо перед собою, бесстрастно держась обеими руками за свои мошонки.

Кабинет генерала Бояринцева мало чем не отличался от рабочего места любого другого руководителя. Стол в форме буквы «Т» был направлен перекладиной к дальней торцовой стене, по обеим сторонам ножки буквы стояло несколько кожаных кресел. Во главе стола сидела сам хозяин кабинета. Ему было не больше пятидесяти, соломенная, почти без седины, шевелюра была выгоревшей на солнце, а прекрасный загар никак не вязался с подземным образом жизни. Когда Каратаев и Дементьева вошли внутрь, генерал оторвался от монитора ноутбука, встал, поправил галстук и пружинисто пошел им навстречу.

Встав по стойке смирно, Каратаев щелкнул каблуками и начал по уставу:

— Товарищ генерал, разрешите…

Бояринцев махнул на него рукой.

— Разрешаю… Только не шуми.

Обойдя подчиненного, он остановился перед Юлией Николаевной. Не спуская с нее глаз, генерал с чувством пожал Деминой руку, удерживая ее несколько дольше, чем это потребовалось бы для обыкновенного приветствия.

— Сколько не виделись, Юля? — Спросил он. — Год? Больше? Рад тебя видеть.

— Я тоже, Олег Иванович… — улыбнулась Юлия Николаевна.

Бояницев отпустил руку Деминой, вздохнул и посмотрел на часы.