Вадим Панов - Крест толкователей

Он еще не коснулся земли, а по нему уже сбегали пять или шесть человек в полной амуниции, касках, защитных очках и с небольшими автоматами в руках. Пригибаясь, они заняли позиции по обеим сторонам упершегося во взлетную полосу пандуса.

Следом за ними спустился человек с громкоговорителем в руках. На человеке был штатский костюм, белоснежная сорочка и галстук, завязанный безупречным узлом.

Не спуская глаз с несущейся к самолету машины Лунина, человек поднял руку и поднес громкоговоритель к губам, собираясь начать переговоры.

Однако Лунин, по всей видимости, никаких бесед вести не собирался. Он прекрасно видел и человека, вставшего на его пути, и громкоговоритель в его руках, но вместо того, чтобы остановиться и узнать, чего же переговорщик от него, все-таки, хочет, лейтенант только прибавил газу. Машина мчалась на пандус, прямо в раскрытое брюхо самолета.

Когда до самолета оставалось не более сотни метров, у кого-то из встречающих не выдержали нервы. Раздалась очередь, за ней вторая и третья. Пули ударили в радиатор автомобиля, часто продырявили лобовое стекло. Не оставалось никаких сомнений в том, что некоторые из них все-таки задели Лунина. Однако лейтенант не выпустил руля из рук.

Машина Лунина преодолела стометровку быстрее, чем за три секунды. Среагировать никто не успел. Она ударила радиатором человека в белоснежной сорочке, которому так и не довелось сказать в свой громкоговоритель ни единого слова. Затем взлетела по пандусу и исчезла в утробе самолета.

Где-то внутри послышался глухой металлический удар, за которым тут же последовал оглушительный взрыв. Самолет вздрогнул и будто бы присел на многочисленные колеса шасси. Из транспортного отсека с силой выбросило клубы дума, какие-то обломки. Иллюминаторы лопнули почти одновременно, спереди вылетели стекла кабины пилотов.

Буквально через секунду прозвучал еще один взрыв, более мощный. Самолет вспыхнул, как факел. Это взорвались недавно заправленные топливные баки.

Огненная волна накрывала и людей, которые оказались снаружи. Пылающие фигуры разбросало по сторонам. Одна из них откатилась кубарем, а затем даже поднялась на ноги и попыталась отбежать прочь. Однако движения эти были полностью инстинктивны и уже ничем не связаны с разумной человеческой жизнью, а кроме того, и эту фигурку накрыло огнем всего лишь секунду спустя.

Ракитин с Кешей в руках выбирался из кустов. Каратаев шел рядом, поддерживая мальчика под ноги. Они быстро, почти бегом двигались к машине.

Юлия Николаевна при их приближении распахнула дверь.

В просторной кабине пожарного «Зила» было два ряда сидений. Втроем они аккуратно уложили мальчика на заднее. Глаза Кеши были закрыты — он был без сознания.

Где-то со стороны аэродрома вдруг раздались звуки автоматных очередей. Послышался хлопок взрыва, затем еще один. Вдалеке, за деревьями, вдруг поднялся гриб черного дыма, который стал расти и, стремительно теряя очертания, подниматься к небу.

Внедорожник затормозил сразу за шлагбаумом, неподалеку от КПП. У входа в дежурное помещение лежали два тела — это были солдаты-срочники, которые и являлись малочисленной охраной аэродрома. Неподалеку от них сидел, привалившись к стене, лейтенант, который был немногим старше своих подчиненных. Глаза его были раскрыты и сосредоточенны, а рука все еще сжимала пистолет, который он успел выхватить из кобуры перед самой смертью.

Водитель внедорожника и первый вышли из машины, следом за ними выбралась Зоя. Не обращая на трупы никакого внимания, мужчины, как зачарованные, смотрели на пылающий самолет.

Зоя подошла сзади и остановилась между ними.

— Вот, черт… — проговорила она. Затем повернула голову к Первому: — Дай-ка мне пистолет.

Первый ухмыльнулся.

— Стрелять-то уже не в кого. Зачем?

Зоя холодно повторила:

— Дай пистолет. Сейчас узнаешь, зачем.

Когда пистолет оказался в ее руках, Зоя сняла его с предохранителя и передернула затвор. Затем сделала два молниеносных выстрела.

Водитель и Первый с отверстиями в головах, не проронив ни слова, попадали на землю. На лицах их не было даже удивления — осознать, что с ними произошло на самом деле, они, по-видимому, так и не успели.

Пожарная машина все еще стояла на месте. Двигатель работал. Одна рука Ракитина лежала на руле, вторая вибрировала на рычаге переключения передач. Каратаев сидел рядом, а Дементьева перебралась назад, к мальчику, который так и не приходил в сознание. Юлия Николаевна наклонилась и протянула руку к его шее, пытаясь нащупать пульс.

— Пульс еще есть, — сказала она через несколько секунд. — Он жив.

Каратаев повернул к ней голову.

— За ними? — неуверенно спросил он.

— Нет, Антон, — Юлия Николаевна подняла на него глаза. — Надо ехать в город. Мальчик умирает.

Ракитин не сказал ничего.

Он вставил скорость, нажал на газ и резко вывернул руль. Машина развернулась и двинулась обратно.

Через час место катастрофы было уже оцеплено. Однако, осмотр пока не начинался — пожарные машины боролись с пламенем, а также ждали следственную бригаду, которая должны была прибыть из Москвы.

К вечеру, когда пожар был потушен, от самолета остался только черный остов, который местами еще дымится.

После захода солнца взлетную полосу осветили многочисленными яркими лампами, установленными на треногах. Поодаль, в сотне метрах от пепелища, стояло несколько черных легковых машин.

У одной из них находился генерал Бояринцев. Лицо его было хмуро. Безо всякого интереса смотрел он на груду обломков, от которых кое-где еще поднимался дым. По обе стороны от генерала стояли Каратаев и Дементьева.

— Лунина мы потеряли, товарищ генерал… — рассказывал Каратаев. — Однако вместе с этим получили и новую информацию. Орден все-таки существует.

— Значит, вот они где все-таки проявились, — задумчиво сказал генерал. — У нас.

— Однако, урон мы ему нанесли сокрушительный, — оптимистично заметил Каратаев.

— Не мы, — хмуро поправила его Юлия Николаевна. — А лично лейтенант Лунин.

— Отчего же он все-таки пошел на такую смерть? — спросил Бояринцев.

Дементьева вздохнула:

— Выглядит это нелепым… Но мне кажется, объяснение этому все-таки есть. Он прекрасно знал, что выйдет живым из любой заварухи. А тут такой шанс — уничтожить как можно больше врагов.

— Как ты считаешь, Юля, он мог выжить?

— Не мог, — уверенно ответила Дементьева. — В его теле должна сохраняться хоть какая-то структура, которая послужила бы основой для регенерации. А тут взрыв и такой пожар… Он был в самом эпицентре.

— В любом случае — говорить о нем в прошедшем времени рано, пока мы не найдем хоть каких-то останков, — заметил Бояринцев.