Вадим Панов - Крест толкователей

— Не спится? — спросил он.

— Не спится… — не оборачиваясь, ответил Ракитин. — Ночь-то какая тревожная… Полнолуние, что ли?

Лунин бросил хмурый взгляд на луну.

— Вроде бы, оно, — с сомнением подтвердил он. — Как на улицу отсюда попасть? Не подскажешь?

— Лестница в конце коридора, — сказал Ракитин, не отрывая взгляда от луны. — Вниз по ней, а потом направо.

— Спасибо, капитан, — кивнул Лунин и двинулся в указанном направлении.

Когда Лунин уже доходит до конца коридора, Ракитин вдруг разжал сцепленные пальцы. Нога его упала с подоконника.

— Капитан?.. — растерянно переспросил он.

Ракитин встал и напряженно посмотрел Лунину вслед. Тот спускался по лестнице, погружаясь во тьму по пояс, по грудь, — до тех пор, пока не исчез в ней и вовсе.

По лицу Ракитина пробежала тень, — будто он попытался вспомнить что-то, но так и не смог. Несколько секунд Ракитин задумчиво стоял, всматриваясь туда, куда ушел Лунин. Затем вздохнул, захлопнул створки и защелкнул их на шпингалет.

Кафе на улице Мазарини было пустым, если не считать бармена Оливье, который натирал бокалы. Он стоял за стойкой и смотрел куда-то вбок и вниз. В нише, скрытой от глаз посетителей, прятался раскрытый ноутбук. По его монитору беззвучно гнались друг за другом животные из сериала «Том и Джерри».

Бармен взял со стойки очередной бокал, и в этот момент из динамиков компьютера раздался писк. Сработал агент почтового сервера. Поверх отчаянной гонки на мониторе лег запечатанный конверт с надписью на французском языке: «В вашем почтовом ящике одно непрочитанное сообщение»

Оливье поставил не дотертый бокал, подошел компьютеру и несколько раз щелкнул мышкой.

Затем он снял телефонную трубку и быстро набрал короткий номер.

— Мсье Жак? Доброе утро. — сказал Бармен. — На ваше имя пришло письмо. Хорошо, мсье Жак.

Оливье кивнул и положил трубку на рычаг. Затем взял бокал, подбросил его, посмотрел на просвет и вновь принялся его натирать.

Спустя несколько минут звякнул колокольчик входной двери. В кафе вошел мсье Жак, тщедушный мужчина лет шестидесяти. Подбородок его покрывала седая щетина, а кадыкастая шея была обмотана длинным вязаным шарфом. Мсье Жак подошел к стойке и остановился. Оливье поднял навстречу посетителю голову и улыбнулся.

— Как обычно, мсье Жак? — спросил бармен. — Двойной?

— Только не сейчас, Оливье, — отрицательно качнул головой вошедший. — Прочтите мне письмо.

Оливье наклонился к монитору, щелкнул мышкой и раскрыл сообщение.

— Патриция совсем выжила из ума, — стал читать он ровным голосом. — Завела бычка и двух телок. Пшеница теперь по тридцать евро, а за просо берут двадцать четыре. Если это так будет продолжаться дальше, то я продам всех кур. Я скучаю, Жак. Твоя Софи.

— Это моя сестра, — задумчиво проговорил мсье Жак. — У нее ферма в Авиньоне.

Оливье поднял голову от монитора.

— Не проще было бы просто позвонить? — удивленно спросил он. — Или отправить сообщение?

— Она оглохла она уж лет как десять назад, — усмехнулся мсье Жак. — А телефоны эти… только зрение портить. Да и кнопки — такие мелкие, что пальцы по ним не попадают.

Мсье Жак, сутулясь, шел по набережной Конти. Внезапно он остановился у зеркальной витрины. Перед ним был салон связи — за стеклом, на сверкающих подсвеченных подставках расположились десятки мобильных устройств. Мсье Жак шагнул к двери, и створки ее мгновенно ушли в стороны — сработали фотоэлементы.

Менеджер, молодой человек с напомаженным коком, держал в руках небольшой карманный компьютер.

— Замечательная модель, — с восторгом говорил он. — Джи-пи-эс приемник, Windows Mobile. Масса дополнительных функций, а главное… — Дыхание его на секунду перехватило. — Главное — камера со вспышкой! Шесть миллионов пикселей, вы можете себе это вообразить?

Мсье Жак слушал его в пол-уха и воображения своего нисколько не напрягал. Наконец, он зевнул, достал из кармана плаща не слишком свежий платок и громко высморкался в него.

Мсье Жак перешел улицу. Теперь он двигался по Новому мосту в сторону острова Ситэ. Над основанием каждой из арочных опор были устроены полукруглые смотровые площадки, которые балконами нависали над Сеной. Мсье Жак остановился на одной из них и облокотился на гранитный парапет.

Он достал из кармана только что купленный карманный компьютер. Щелкнул крышкой и вставил в него сим-карту. Дисплей компьютера ожил. Мсье Жак вошел в браузер и, ловко орудуя стилусом, стал набирать слова.

Отправив письмо, он выключил компьютер и безо всякого сожаления разжал пальцы. КПК, переворачиваясь в воздухе, полетел вниз, в мутные воды Сены.

Мимо одного из четырех постаментов, расположенных по углам Трафальгарской площади, не спеша шел высокий седой человек в темном костюме. Его звали Джозеф Стоун, ему было под шестьдесят. Он держал за руку девочку лет семи, во второй руке у него был небольшой бумажный пакет. Остановившись у постамента, на котором возвышалась модернистская инсталляция из цветного стекла, Стоун вскинул руку с пакетом и посмотрел на часы. Девочка подняла на него глава, отпустила руку и остановилась.

— А они точно меня ждут? — спросила она.

— Точно, Мэгги, — ответил Стоун, потрепав девочку по голове. — Вожак их стаи сегодня утром сел на мой подоконник. Знаешь, что он мне проворковал?

Глаза девочки загорелись.

— Что, дедушка?

Стоун осмотрелся по сторонам, наклонился и прошептал ей на ухо:

— Если Мэгги не придет к нам с утра, мы обидимся на этот город и никогда больше в него не вернемся. И немедленно улетим на юг.

— Вот они! — вдруг восторженно закричала девочка.

За постаментом, перед ступенями Национальной галереи, сидела целая стая голубей. Стоун развернул пакет и достал из него булку. Девочка схватила ее и побежала к голубям, которые при ее приближении и не подумали разлететься в стороны.

Стоун обернулся. На ступенях, поднимающихся к галерее, сидело не менее десятка человек. Взгляд Стоуна остановился на одном из них, человеке в глубоко надвинутой на глаза шляпе. Он сидел, поддернув штанины так, что были видны его черные носки, и читал развернутую перед собой газету.

Стоун направился к нему и сел рядом, подстелив на ступеньку опустевший пакет.

— Разрешите? — спросил он.

Человек кивнул, даже не посмотрев на него. Он аккуратно свернул газету в трубочку и убрал ее в карман пиджака.

— Красная линия, — вздохнул он. — Сработал резервный канал связи, мистер Стоун. Информация пришла из почтового ящика в Париже.

Несколько секунд Стоун не реагировал. Наконец, он вздохнул и спросил: