Сергей Зайцев - Рось квадратная, изначальная

После чего, вопя от боли и размахивая ушибленной рукой, как ветряная мельница лопастями при сильном ветре, отскочил от олдя и запрыгал на месте.

И тут чудо всё-таки случилось!

Словно в ответ на его крик олдь полыхнул прежним светом – сверху донизу, и перепуганные бандюки едва не бросились врассыпную. Однако, вовремя заметив, что бесстрашный ватаман даже не двинулся с места, остановились. Дело в том, что явные проявления трусости ватаманом карались неотвратимо и беспощадно, и одними свёрнутыми носами кара за подобные проступки не ограничивалась.

– Ага! – вскричал Хитрун. – Ну, раз они смогли, то и мы смогём! Ну чего стоите, кровь из носу? Сигайте в свет!

Несмотря на начальственный окрик, никто не торопился.

– Понятно, – зловеще усмехнулся Хитрун, обводя взглядом всех поочерёдно, – нужен доброволец… Ну, кто же у нас самый храбрый?

Бандюки лишь втягивали головы в плечи, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и переглядываясь. Тут взгляд Хитруна остановился на Скальце, тот враз понял: пропал! Пропал, разгони коромысло!

– Ага, кровь из носу, – снова вскричал ватаман, – вот и желающий! Смотрите и учитесь, елсовы дети, малый не из ватаги, но смелее всех вас будет!

– Да я не… – заикнулся было незадачливый слав, но тут могучая фигура Хитруна резко надвинулась, и загребущие лапищи вздёрнули его в воздух, ухватив за штанцы и за шкирку, словно малого дитятю. Скалец и пикнуть не успел, как волшебное сияние каменного истукана окутало его с головы до ног.

В тот же момент у него в глазах полыхнуло и…

И он очутился уже в соседнем домене, возле такого же олдя.

– Эй, Скалец, ты жив или как? – донёсся через Бездонье заинтересованный бас ватамана.

Скалец лишь слабо махнул в ответ рукой, пытаясь прийти в себя от свалившейся на его бедную голову напасти, и на ослабевших ногах отошёл в сторонку – на всякий случай.

Бандюки же, разглядев сигнал, начали сигать через Бездонье один за другим, причём, появляясь возле Красавчика, каждый считал своим непременным долгом от всей души хлопнуть того по плечу. Последним с важным видом появился Хитрун, и Скалец поспешно отступил ещё дальше, пока его плечо не отвалилось от бандюковских поощрений. Всякое желание мести у него к этому времени уже пропало, и он страстно восхотел очутиться где-нибудь подальше от ватаги и поближе к родному дому.

– У, истукан каменный, завёл елс знает куда, – пробормотал под нос Скалец с тихой ненавистью. И зная, что тут же пожалеет, не удержался и со злостью врезал носком сапога прямо в каменный пах, что стыдливо прикрывался руками олдя. После чего, зашипев, как гадюка, запрыгал на одной ноге.

И вдруг в ночи оглушительно загрохотало, заставив ватагу шарахнуться в разные стороны:

– Вследствие критического износа служебный портал становится на техническое обслуживание!

От испуга Скалец едва не прыгнул выше головы, моментально забыв об ушибленной ноге, и резко обернулся, завертев головой. Что это? Где? Неожиданно он понял, что могучий голос, от которого, казалось, дрожала сама земля, шёл из самого олдя!

– При необходимости воспользуйтесь соседним порталом!

Голос умолк. В тот же момент глаза олдя замигали яркими вспышками, а сам истукан, загудев, как сотня пчелиных ульев, завертелся вокруг оси и с громким шорохом ушёл в землю – даже макушки не осталось!

Это чудо поколебало даже невозмутимость ватамана. Мало того что весь светится, так ещё и говорит! Утробно всхрапнув, Хитрун ломанулся куда-то в темноту со всех ног, подальше от жуткого олдя, причём проделал это с такой скоростью, что его вздыбившиеся усы, отброшенные встречным напором воздуха назад, заполоскались за спиной на манер конячьей гривы. А ватажники, глядя на такое дело, со всех ног припустили за ним, опережая друг дружку и разнося далеко окрест беспорядочные вопли.

– В гробу я видел эти чудеса, пся крев! – громче всех дурным голосом орал Буян.

Отбежав от страшного места, Хитрун вспомнил о своей пресловутой храбрости и, устыдившись порыва, остановился. Честно говоря, зря он это сделал так внезапно, не подумал ватаман о последствиях – все ватажники, скакавшие следом, впечатались ему один за другим в спину, как картинки в колоду. И устоял бы ватаман, могучий и кряжистый, как столетний дуб, широкоплечий и необъятный, как торговый сарай… ежели бы не Скалец, врезавшийся в спину последнего из бегущих…

Короче, когда ватаман выбрался из-под барахтающейся кучи бандюков, то в голове у него изрядно штормило, а ярость его была просто неописуемой. Щедрыми пинками подняв своих ватажников на ноги и выстроив по ранжиру, он приказал всем заткнуться, а Скальцу, вставшему в строй последним, крякнув, с удовольствием заехал кулаком в лоб. Скалец только и успел что дрыгнуть ногами, с воплем улетая в темноту, а ватаман, выпустив таким образом пар, сразу успокоился.

– Что, совсем нюх потеряли, кровь из носу, – уже негромко рыкнул Хитрун на ватажников, повинно опустивших буйные головы, – куда поперёк батьки в пекло лезете?! Лучше б беглецов наших так резво ловили, как от какого-то драного олдя драпаете!

Никто, естественно, не посмел напомнить, что первым от олдя ломанулся сам ватаман. Более того, Жила начал оправдываться за всех сразу:

– Где же мы будем здесь их искать, усохни корень? Ночь кругом, не видно ни зги!

– А ну тихо! – оборвал Хитрун, налитыми кровью глазами обводя ватажников, в том числе и Красавчика, который с охами и вздохами кое-как доковылял до своего места в строю, обеими руками хватаясь за пострадавший лоб. Под взглядом ватамана Скалец вздрогнул, вмиг опустил руки по швам и умолк, пытаясь стать меньше ростом. Наконец основательно потоптав его самолюбие, Хитрун перенёс внимание на других, оставив слава в весьма относительном покое, но с унизительным ощущением, что об него только что долго и тщательно вытирали ноги.

– Задача у нас такова, – объявил Хитрун. – Надо поймать их прежде, чем они успеют улизнуть на Махине или перебраться через Раздрай обратно. Всем ясно?

– Ясно, батько, – вразнобой ответили бандюки.

– Но куда двинем сначала, к Раздраю или к Станции? – решил уточнить Ухмыл. – Или разобьёмся на две ватаги?

– Мысль хорошая, но преждевременная, – наставительно ответствовал Хитрун, подымая указательный палец, – распылять силы не будем. Сначала прогуляемся к Раздраю, подошлём Скальца к стражникам (Скалец при этом сообщении лишь втянул голову в плечи, но возразить не посмел – лоб после ватамановской плюхи у него ещё гудел изрядно), выясним, не проходили ли наши беглецы, и, ежели нет, сразу чешем на Станцию. Впереди у нас ещё вся ночь, так что до отхода Махины времени вполне достаточно, прихватить беглецов успеем, ежели, правда, ещё где не спрячутся. Но сдаётся мне, что эта храмовница обязательно попытается смыться именно на Махине, к своему начальству в храмовник под защиту.