Василий Звягинцев - Время игры

— Записывайте, Георгий Михайлович, — сказал я Суздалеву, вновь увидев на экране его лицо. — Мне нужна следующая информация… А теперь я готов вас выслушать. Что натворил сей отрок, и каких подвигов во славу святой Церкви вы ждете от меня?

Не думаю, что мой тон и слог понравились игумену, но вида он не подал.

— Дела тут как минимум странные. И даже в некотором смысле потусторонние…

Ну, мне к таким делам не привыкать, а уж монаху сам бог велел. Хотелось прямо так и сказать отцу Григорию, но я решил не перегибать палку.

Дослушал до конца историю цепи необъяснимых покушений на вернувшегося из полета журналиста, о его приезде за советом и помощью к отцу Григорию в Кирилло-Белозерский монастырь (оказывается, они были лично знакомы много лет), о личной встрече Суздалева со странным существом — не то зомби, не то биороботом.

Последнее меня особенно заинтересовало.

— А что, такие у вас есть?

О своих роботах я здесь не говорил никому и никогда, и все они находились на своих местах, предусмотренных судовой ролью.

— Нет. Неотличимо человекообразных нет. Но и на живое существо напавший на нас объект походил не слишком. Со всей своей подготовкой я еле-еле от него отбился. Впрочем, это лишь дополнительный загадочный фактор.

В сопровождении своих офицеров я помог Ростокину покинуть Россию и добраться до Салоников. Ему нужно было во что бы то ни стало до двадцатого числа попасть в Гонолулу, на рандеву со своей подругой…

В Салониках он сбил сопровождающих со следа и исчез.

— А Гавайи? Раз вы знаете время и место встречи, какие проблемы?

Проблемы, очевидно, были, поскольку сегодня на календаре значилось уже двадцать седьмое.

Суздалеву очень не хотелось говорить мне слишком много по вопросу, в котором его служба допустила столь явный прокол.

— Места мы не знали, а когда выяснили, «репортер» успел исчезнуть и оттуда. Через неделю он снова появился, уже вместе со своей дамой, мои люди взяли его под плотный контроль…

— Но он снова сбежал… — догадался я.

— Совершенно верно. Три часа назад улетел на частном самолете в Сан-Франциско. Сейчас, наверное, уже приземлился. К человеку, который его вывез, у нас подходов пока нет. Так что очень прошу — поторопитесь!

— Серьезный человек?

— Более чем. Но хуже всего другое. История, в которой замешана его подруга, на самом деле может представлять угрозу для всего мира. Я еще не разобрался во всех деталях, но и то, что уже знаю, очень сильно настораживает…

— Конкретно, чем могу быть полезен я?

Суздалев снова замялся.

— Я передам в ваше распоряжение всю мою тамошнюю агентуру, увы, немногочисленную. Могу перебросить подкрепление самолетом. Но возглавить операцию должны именно вы. И обязательно найти Ростокина, а главным образом — его подругу Аллу Одинцову, по матери — графиню Варашди. Она может выступать и под этой фамилией.

— Недурно… Но с чего вы взяли, что я сработаю лучше ваших специалистов?

— Не скромничайте, Андрей Дмитриевич, не время. Во-первых, у меня просто нет под руками человека с вашим уровнем интуиции, интеллекта и спецподготовки. А во-вторых — я знаю, что вы располагаете кое-какой аппаратурой, которой нет у нас…

Да, мы с ним как-то касались этой темы, причем я специально оговорил, чтобы удержать Г. М. от соблазна, что ни пользоваться нашей техникой, ни воспроизвести ее, ни даже понять принцип действия они не смогут.

Намек был понят правильно, и только сейчас он показал, что все помнит.

— Хорошо, коллега, — снова съязвил я, — постараюсь найти ваших беглецов. Помощь мне не нужна. Я заберу их на «Призрак», а потом доложу вам, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

Я специально предостерег Суздалева, чтобы его ребята не пытались вмешиваться. Хотя бы до тех пор, пока я жив.

— Мне легче будет работать, если не требуется все время гадать, кто свой, кто чужой. Это отвлекает и может привести к фатальной ошибке. Когда знаешь, что вокруг только враги, — все гораздо проще.

— Договорились. В пределах досягаемости стопроцентно не будет ни одного из наших.

Форсировав двигатели до последнего предела, я успел во Фриско еще до рассвета. Так «Призрак» ходил только раз в жизни — на испытаниях. Хорошо, что море было спокойное.

Прогулочная по замыслу яхта резала волну, как лидер «Ташкент» при прорыве блокады Крыма. Стрелка лага моментами заскакивала за отметку «40». Стоять на палубе было почти невозможно из-за встречного ветра и потоков брызг, захлестывающих даже на крылья мостика. От вибрации зубы начинали выбивать частую дробь, стоило лишь чуть ослабить челюстные мышцы.

Моментами казалось, что или вот-вот турбины пойдут вразнос, или начнет разрушаться набор корпуса.

Но датчики показывали, что все нагрузки остаются в пределах допустимых, да и Воронцов гарантировал пятикратный запас прочности, обеспечивающий суточный пробег на предельных оборотах.

Скорость я сбросил до нормальных восемнадцати узлов только на границе двенадцатимильной зоны.

Около десяти часов утра Ирина закончила согласование параметров своего универблока с видеоприемником.

Перед выходом в море я оснастил «Призрак» всей имеющейся здесь электроникой и навигационной аппаратурой, принципиально отличающейся от нашей, поэтому и «портсигар» без серьезной переналадки с ней не работал.

Робот Джонсон, по-прежнему наш лучший радиоинженер, вошел в локальную видеокомпьютерную и спутниковую сеть Сан-Франциско.

Теперь на нас работали, не подозревая о несанкционированном вторжении, все серверы и узлы связи города, как открытые, так и специально защищенные.

Еще минут пятнадцать тонкой настройки, и на экране крупным планом появились наши подопечные.

Голографию Ростокина я уже видел раньше, а женщину видел впервые. Весьма симпатичная дама Алла Одинцова-Варашди. Лет двадцати шести, с большими синими глазами, распущенными светло-каштановыми волосами ниже плеч. Белая замшевая куртка с индейской вышивкой обтягивает как перчатка соблазнительную грудь.

Лицо правильное, можно сказать — красивое, но даже наедине со своим другом, при непринужденном разговоре девушка сохраняет выражение высокомерия и некоторой надменности.

Кровь мадьярских графьев сказывается, или просто привыкла в долгих разлуках с Ростокиным сразу и без слов ставить барьер между собой и ухажерами. В них, судя по ее экстерьеру, нехватки быть не должно.

Ростокин и Алла сидели в машине, мчащейся по пустынному загородному шоссе, и говорили о событиях вчерашнего вечера, проведенного, судя по всему, в гостях у того самого, весьма серьезного, по словам Суздалева, мистера Майкла Панина.

— В городе заскочу на узел связи, прозондирую, что там и как в Москве делается. Если все в порядке, через пару дней полетим… — сказал Ростокин.