Сергей Дорош - Темная сторона Луны

– От тебя хоть чтонибудь скрыть можно? – Я печально улыбнулся.

– Тебе можно. Просто ты пока не знаешь как. Но скоро поймешь. Ну, рассказывай.

И я поведал то, о чем мы с Хансером говорили перед его смертью. После этого Иллюминат долго молчал, думал, а потом проговорил:

– Ты прав, в головоломке не хватает одной детали. Теперь все стало ясно. Слушай, запоминай. Ты сам поймешь, когда остальным можно будет это открыть. Недостающая деталь – женщинапастырь по имени Лилит. Она оставила самый четкий отпечаток в этом мире своими делами. Настолько четкий, что ее имя упоминают до сих пор, правда, не в связи с тем, что она сделала. Воинство Небесное здесь поработало, как всегда, искажая предания. Но Круг хранит истину о ней. Она жила в то время, когда у Круга начались первые трения с высшими. Говорят, что именно она приложила руку к развязыванию войны, но доказательства тому только косвенные. И друиды, и высшие готовы были подняться к вершинам просветления. Эта война отбросила и тех, и других далеко назад. Лилит же открыла, как пастырь может стать охотником. Испытала она это на себе. И, как я сейчас понял, первая обуздала безумие. После этого она предала Круг и ушла к высшим. Планеты тогда уже были созданы, но не существовало на них отдельных школ. Это тоже идея Лилит.

До нее высшие владели всеми умениями. Она загнала в тупик друидов, дав нам путь охотников, и высших, разделив их знания и, хуже того, сделав их не тем, что дается, когда твой дух к этому готов, а тем, чему можно научиться. Необходимость в духовном росте отпала. Она создала школы Марса, Юпитера и Сатурна. Немногие высшие, кто понял, что творится, обратились к Теням и создали школу Меркурия. Правда, произошло это слишком поздно: почти все из наследия первых высших оказалось утерянным.

В противовес Меркурию Лилит создала школу Плутона. Но среди высших кровь брала свое, души требовали просветления, оставалась память о предках. Тогда Лилит спровоцировала раскол на Светлую и Темную стороны. Она же очерняла обе стороны перед их противниками, не допуская примирения. Светлые, озлобленные ею же, сумели сделать так, что Солнца Темная сторона больше не видела. Это еще больше разозлило темных. Для того же был создан Некромантский домен, чтобы темные даже не думали о примирении. Но это привело к тому, что Светлая сторона чуть не была уничтожена. Лилит пришлось из того же материала, из некромантов, создать Воинство Небесное. С ее знаниями это просто. Эти две силы, как и третья – Конклав Плутона, – одного корня. И льют воду на колесо одной и той же мельницы, замыкая домены на внутренней борьбе.

– И Круг все время это знал? – удивился я.

– Нет. Я ведь первый, кто повторил путь Лилит и понял, какой силой она овладела. Все вместе я сложил только что. И это объясняет все, в том числе способности ангелов к изменению тела, власть некромантов над умершей плотью и неполноту их знаний. Лилит боится, что ктото сравняется с ней и захочет править всем сам. А ведь она считалась одной из самых верных последователей идей Круга. Превращение в охотника сломало ее дух, но не волю. Хансер интуитивно чувствовал когото сильного за всем происходящим. Потому и поступил так. Он вырвал вас из войн доменов, поставив перед настоящим врагом.

– И он специально дал нам понять, что умирает по своей воле, – добавила Тайви. – Чтобы мы не мстили. Если бы в Зеленом замке началась резня, она бы бросила нас вниз, завертев в круг мести. В этом Лилит была близка к победе.

– Но Тайви и ты, Луи, смогли этого не допустить.

– Но я же мстил, – возразил я. – Эдмунд тот же…

– Ты всего лишь вырывался из замка. Месть не была твоей целью.

– А с Эдмундом ты исполнял свое предназначение, – добавил Иллюминат.

Ушел и я – не стал уточнять, что они имели в виду. Голова и так пухла от мыслей, а на душе кошки скребли.

– Ты все еще считаешь, что мы не понесли невосполнимых потерь? – спросил Агий у Иллюмината. – Мы лишились Карателя и всех, кто мог бы его заменить. Остальные далеки от просветления, Вершителя нет.

– Ты не прав. У нас есть Каратель.

– Кто?

– Луи. Он не обратил на это внимания, да и вы все: он же убивал. Не развоплощал, а именно убивал. И как! Во время прорыва к портальной башне он убил троих несущих спокойствие в открытом бою и магией свернул шею не самому слабому повелевающему стихиями. А Вершитель – вон сколько у нас их: ЛинКеТор, Бьярни и Леонид.

– Все трое?

– В конце концов, кто тебе сказал, что всех должно быть по одному? Вершитель, Каратель или Судия – это предназначение, а не личность. Вот что я имел в виду, говоря с Луи.

– Все же крови слишком много, – покачал головой Агий. – Гюрза…

– Они с Хансером были словно предназначены друг для друга, – вздохнул Иллюминат.

– Нет, – ответила Тайви. – Они были братом и сестрой. Наверно, Хансер подсознательно это чувствовал, потому и пощадил ее, а потом всячески отстранялся. А Гюрзу влекло к нему. Она думала, что Хансер – ее единственная любовь, а это был лишь зов крови.

Они помолчали еще немного, а потом Иллюминат спросил:

– Ну что, Судия, Каратель у тебя есть. Каким будет первый приговор?

– Отец дарклингов, его душу уже нельзя исцелить. Этой мерзости быть не должно, чтобы не было даже искушения вступить с ней в союз. А потом доберемся и до остальных демонов.

– Демонов? – Иллюминат усмехнулся. – Нет, демонами как раз назовут нас. Мы же ушли со Светлой стороны. Кем же мы еще можем быть в их глазах?

Каратель Луис Радриго Диэс дель Сентилья

маркиз де Касталенде и Самдора

Вот так все и было. Утром Тайви и Иллюминат ушли. Я видел горе ЛинКеТора. И оно стало бы еще больше, знай он, что Тайви уносит под сердцем его ребенка. Чтото у них произошло на Земле, уж не знаю, когда и как. Точно так же не ведаю, откуда ко мне пришло это знание, но сейчас от меня вообще ничего невозможно скрыть. Наверно, обладай мой друг моей тягой к бумагомарательству, он написал бы нечто подобное:

Находить и терять – это наша судьба.

Ты ушла, я остался, словно в глупой балладе.

Позади – буря чувств, впереди – пустота.

Я не верю в судьбу, я – как воин в засаде:

Океан пустоты, море глаз, реки лиц,

Среди них нет тебя, и душа моя бьется.

Остается лишь выть на луну, павши ниц,

Ждать тебя, ждать, когда наше счастье вернется.

Ты вернешься другой изза дальних земель,

Я останусь таким же, но только мудрее.

Снова воет тоскливую песнь менестрель,

Душу рвет на куски… Возвращайся скорее!

Помню вкус твоих губ, помню блеск твоих глаз,

И слова твои: «поздно» – под полной луною.

Я не верю словам, это все не про нас!

Я дождусь тебя, знаю – ты будешь со мною.

Губы могут солгать – это было не раз,