Евгений Соломенко - Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра

Этот кусочек металла оказался прекрасным лекарем: тошнота мгновенно улетучилась, голова стала холодной и ясной. А верный «Макар» выплёвывал сгустки огня в сторону неприметных «Жигулей», стремительно улепётывающих со двора. Спустя полминуты всё было кончено. Машина-убийца скрылась за углом, оставив на память ёлочные блёстки разлетевшегося заднего стекла.

Ничего себе – аутичные социопаты в этом Питере! Ледогоров сменил пистолет на мобильник, набрал номер приданного ему в помощь майора Полесьева из питерского управления ФСБ:

– Виктор Палыч! Ледогоров. Нападение, огневой контакт. Стреляли из «Жигулей» – «копейка» серого цвета. Номер, естественно, заляпан. Заднее стекло отсутствует. Возможны пулевые пробоины в задней части корпуса. В данный момент драпает с места преступления, адрес – Большая Монетная, пять. Надежды, конечно, не густо, но, всё же, дай команду на перехват!

– Даю команду. Наши подъедут в течение двадцати минут. Сам-то цел?

– Я – заговорённый, – усмехнулся Роджер. – И у меня – талисман: все пули отводит! – добавил он, нащупав в кармане старого доброго Билли Бонса.

Спустя час, московский гость был на улице Чайковского: сидел в своем гостиничном номере и держал с другом-Билли военный совет.

– Не вмещается! – констатировал подполковник.

Действительно: пальба по нему никак не вписывалась в версию об интеллектуале-одиночке. И каким фантастическим образом этот кретинский социопат вот так с ходу прознал про Ледогорова и про его прибытие в город Святого Петра? Опять же – откуда у интеллектуала, приверженного принципам нравственности, такие бандитские замашки?

Задумавшись, подполковник замурлыкал под нос:

Легкомысленные слова любимой песенки контрастировали с Роджеровыми думами. Хотя…

Ага: начали. Только вряд ли – англичане. Кто же тогда?

– Что за город? – негодовал подполковник. – Я ж только с поезда, никого ещё не обидел, а меня уже рвутся укокошить! Или климат здесь такой специфический?

Размышления о специфике местного климата оказались прерваны телефонным звонком. На том конце провода послышался львиный рык:

– Какого чёрта, штабс-ротмистр? Что вы там миндальничаете с этой сволочью? Развели, понимаешь, институт благородных девиц! Извольте, милостивый государь, исполнить данное вам предписание. Немедленно и в самой жёсткой форме! Имейте в виду: его превосходительство уже высказывал чрезвычайное неудовольствие…

– Со сволочами я не миндальничаю, – воспользовался подполковник возникшей паузой. – А вы, собственно, куда звоните?

– Это не жандармское управление? – рык льва опустился на два тона ниже. – Pardonnez moi! [1] Прошу извинить ( франц .) Опять на коммутаторе перепутали, ну что за кабак?

И гривастый хищник нервически дал отбой. Весёлый Роджер подозрительно глянул на трубку:

– «Штабс-ротмистр», «его превосходительство», «чрезвычайное неудовольствие»… Действительно – кабак!

И обратился к одноглазому приятелю:

– Но вернёмся ко всей этой трихамундии с пальбой. Что же, Билли, из нее вытекает? А вытекает то, что противником нашим является вполне профессиональный боевик, скорее – преступная группа. «То бабочка была»!

Тут Роджер поморщился: вывод был однозначным, бесспорным и… ни к чёрту не годился. Ну, не станет наш почвенный криминалитет шарашить ультиматумы президенту! Да ещё, требуя искоренить силовой стиль в межгосударственных отношениях…

Ситуация казалась вполне тупиковой: одно с другим категорически не желало стыковаться.

– Ну? – Весёлый Роджер обратил взыскующий взор на Билли Бонса. – А ты чего помалкиваешь?

Билли насупленно молчал. На его разбойной физиономии также читалась неспособность разобраться во всей этой трихамундии.

Доска объявлений

Маг 9-й степени посвящения при посредстве медитативных магических техник и бесшумного пистолета АПБ предоставляет услуги:

Коррекция судьбы,

Золотой обряд на деньги, бизнес,

Реализация конкретной цели.

Многолетняя практика и широкое признание среди специалистов Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, а также немецких и итальянских коллег.

(Санкт-Петербург, 20.. год)

Сегодня дела начинались ближе к вечеру. По такой уважительной причине Роджер запланировал на утро «большой расслабон»: отваляться в постели за все минувшие и все будущие недосыпы. И потому позволил себе самые пиратские выражения, когда в девять ноль-ноль чья-то нечестивая лапа заколошматила к нему в номер.

Нехорошо поминая святых угодников, подполковник в полосатых трусах доковылял до двери.

– Кто? – вопросил хмуро.

По ту сторону послышался безоблачный голосок:

– Самый счастливый человек!

После такой аттестации Роджер отворил свою обитель и воззрился на пришельца. Пришелец, облачённый в некогда синий комбинезон, был мал ростом и неурочно пьяноват. Одной рукой он сжимал вантуз – усладу водопроводчиков, другой – чемоданчик с инструментом.

– Вы – самый счастливый? – уточнил, на всякий случай, Роджер.

– Самый! – удостоверил визитер. И без перехода поинтересовался: – Это у вас фекалии не проходят?

– Чего-чего у меня не проходит? – опешил подполковник.

Визитер отчего-то обиделся:

– Ну ты чо, не сечёшь? У тебя сортир в говне топнет?

– А! Так бы и сказал! – обрадовался Роджер. – А то – фекалии, фекалии…

Водопроводчик повинно смутился:

– Пардоньте, за интеллигента вас принял! Дык у тебя, что ли?

– Нет, не у меня. У меня – полный ажур.

– Ну так бы сразу и сказал! А то морочишь голову людям! – и ранний гость вознамерился отбыть на поиски топнущего сортира.

Но Роджер уже не хотел его отпускать:

– Минутку, приятель! А почему вы – самый счастливый?

– А я в нашу эпоху тотальной разобщенности и социального неравенства пребываю под наркозом, – ухмыльнулся приятель. – Перманентно! Вот как щас: с самого утреца – и уже под наркозом! Сто грамм беленькой, а поверх – два стопаря портвешку – заполировать, значит. Обстоятельно!

И к месту пьяненько икнул:

– Человечество страдает. Глобально! Там – экология, тут – терроризм. Или, скажем, толерантности недостаёт иным-некоторым. Отседа – острый душевный дискомфорт. А мне – хошь бы хны! Вот и выходит: как ни кинь, а я и есть – самый наисчастливый.

После чего перешел к злобе дня:

– Ладно, пойду шукать – кто там в обнимку с фекалией налаживает мирное сосуществование!

Но Роджер снова не дал ему приступить к исполнению служебного долга. Ухватил за рукав, попенял: