Андрей Чернецов - Конь бледный

Шиз открыл свой ПДА. Тусклый зеленый свет дисплея разогнал царящий в вертолете мрак, жутко подсвечивая бледные худые лица опытных сталкеров.

— Это еще что за блядство? — Шиз судорожно переключал режимы электронного устройства. — Уровень аномальной энергии стремительно растет! Стылый, это ВЫБРОС!!!

— Знаю!

— Нам всем п…дец!

— Не ссы в компот, Шизяра!

— Да пошел ты…

— Водки бы сейчас… — неожиданно проговорил пришедший в себя Болид. — Ребята, как я рад видеть ваши перекошенные рожи…

Стылый припал глазом к крупной дыре, пробитой в обшивке вертолета автоматной пулей.

Низкое небо меняло свой цвет, становясь кроваво-алым.

— Господи! — Шиз в ужасе смотрел на световой индикатор уровня аномальной энергии на экране ПДА, который стремительно пересекал опасную красную черту.

Экран ПДА вспыхнул и погас.

— Он умер! — Сталкер преувеличенно громко рассмеялся. — Мой ПДА накрылся пи…ой!

— Мой тоже! — спокойно констатировал Стылый, пряча за пазуху своего электронного помощника.

— Ребята, это выброс! — грустно проговорил Болид. — Боже, как же хочется водки!

В темноте десантного отсека повисло тягостное ожидание. Ветер, яростно бушующий снаружи, дико завывал, врываясь в пробитые пулями отверстия. Стылый снова припал к удобной дыре. Небо меняло свой цвет, сделавшись лиловым с белыми прожилками беснующихся молний.

Неожиданно в правый борт вертолета что-то ударило. Через мгновение удар повторился, а за ним еще один и еще. Вертолет со скрипом накренился.

— Что там? — Шиз стремительно вскочил на ноги.

— Припять-кабаны! — ответил Стылый, хорошо рассмотрев мелькающие у вертолета уродливые морды мутантов.

— Сколько?

— Целое стадо! Похоже, с ними еще и псевдоплоти!

— Просто отлично, мать твою за ногу…

Стылый снял с плеча «Абакан» и дал короткую очередь по атакуемой мутантами обшивке.

Снаружи донесся дикий визг, и в этот самый момент Зона вздохнула …

Голова раскалывалась так, будто кто-то щедро насыпал внутрь битое стекло.

Едва держась на ногах, Стылый лишь с третьей попытки смог открыть неподдающиеся ржавые створки. Мутантов снаружи не было. Лишь белела в траве псевдоплоть, убитая наугад выпущенной очередью.

Небо снова было таким, как и раньше, напоминая грязную мутную лужу. Издав радостное попискивание, заработал вырубившийся перед выбросом ПДА.

— Шиз, Болид, выходите… уже можно… — прокричал Стылый, машинально роясь в своем электронном помощнике.

Поначалу он решил, что это обыкновенный глюк, вызванный недавними сбоями в работе. Но в ПДА напарников творилась та же сама чертовщина.

— Зона не изменилась! — не веря своим глазам, тихо проговорил Болид. — Карты аномалий прежние! Я не понимаю…

— Что же это было? — Шиз испуганно заглядывал в лица товарищей.

— Предупреждение Хозяев! — мрачно проговорил Стылый, пряча свой ПДА.

— Предупреждение о чем?

Стылый не ответил, направившись в сторону ближайшей сталкерской тропы.

НИИ «Агропром»

Как бы «крестоносцам» ни хотелось поскорее выбраться на свет божий из подземелий НИИ, нужно было соблюдать осторожность. Это ведь Зона, тут на каждом шагу подстерегает опасность. Зазеваешься — и тут же угодишь в одну из многочисленных аномалий или очутишься в лапах или зубах какой-нибудь твари. А то и попросту на пулю двуногого собрата нарвешься.

Поэтому отец Иоанн первым делом сверился со своим верным ПДА и тут же озадаченно крякнул.

— На двенадцать часов скопление людей. Человек пятнадцать, не меньше. На три и на девять часов — по три… Нет, на девять — пятеро.

Степан присвистнул. Надо же, задница какая. Вдвоем против двух десятков бойцов… Тут шансы выйти победителем, мягко сказать, невелики. Хотя, конечно, можно попробовать. Но как быть с человеколюбием святого отца? Еще заартачится, чего доброго.

Словно подслушав его мысли, Опрокидин сокрушенно покачал головой.

— Не дури! У нас цель иная. Нам бесшабашное геройство и авантюризм сейчас совсем ни к чему. Попробуем договориться для начала.

— А если?..

— Ну, если… Тогда и поглядим…

На всякий случай щелкнул предохранителем «Форы».

— Эй, там! — крикнул во всю мощь священнической глотки. — Не стреляйте!

Сначала снаружи не доносилось ни звука. Потом хрипловатый мужской голос, в котором слышался восточный акцент, неуверенно окликнул:

— Кито там? Байкер, ты, что ли, старый шайтан?

Заслышав такое обращение, отец Иоанн не удивился, а, ехидно ухмыльнувшись, поставил пистолет на предохранитель.

— А то кто же, Султан-джан?!

— Ну, тада выхадите, — милостиво позволил невидимый собеседник. — Толка без глупастей. И напарника сваего передупреди, читоб не баловался, а то сам панимаешь…

— Ладно, ладно! — пообещал батюшка и, обернувшись к Степану, коротко пояснил: — Это бандиты из группировки «Затон». Слыхал о такой?

— Бандиты… — скривился Чадов, словно от приступа острой зубной боли.

— Бандит бандиту рознь, — наставительно молвил священник. — И среди них есть нормальные люди. «Затон» не воюет со сталкерами-одиночками. По крайней мере до недавнего времени не воевал. Их главарь — узбек Мирза Каримов по кличке Султан. Он мой должник, так что, может быть, прорвемся.

И, подняв высоко руки с зажатыми в них «Форой» и АКМ-74, первым подался наружу. Степан поспешил за напарником. Ступив пару шагов, он вдруг почувствовал адскую боль в затылке. Словно кто-то пытался пробуравить его мозг. Перед глазами заплясали цветовые пятна, на мгновение сложившиеся в яркую картинку: мертвая девушка, лежащая на асфальте, и струйка вязкой крови, кажущейся в темноте черной. Видение было настолько реалистичным, что парень даже почувствовал приторно-сладковатый запах.

Наверное, батюшка уловил его состояние. Потому как на мгновение обернулся и пристально глянул Степану в глаза. Боль сразу же прошла, в голове прояснилось. Ну, силен пастырь в искусстве внушения, ничего не скажешь. Правильно себе выбрал профессию.

Выйдя на улицу, Чадов с отцом Иоанном очутились в некоем дворе, со всех сторон окруженном высокими стенами, сложенными из массивных бетонных блоков, от чего создавалось впечатление, что они находятся на дне колодца. Такие же блоки, а также целые и разбитые плиты штабелями лежали посреди двора. Тусклый солнечный свет почти не проникал в «колодец». Степан в который раз подумал, что Зона — это совсем другой мир, резко отличающийся от привычного, находящегося всего-то в паре десятков километров отсюда. Разве сравнить изнуряющее жаркое августовское солнце на ослепительно-голубом небе над Киевом или тем же родным Харьковом и вот это блеклое пятно, еле видное из-за тяжелых свинцовых туч?