Андрей Чернецов - Конь бледный

Их тотчас окружила группа людей, одетых в черные кожаные куртки и плащи, на рукавах которых красовалась традиционная бандитская эмблема — ухмыляющийся череп с пробитым теменем. Вооружены парни были кто чем. У одних были обрезы дробовиков, у парочки журналист приметил пистолеты-пулеметы «Гадюка-5», но больше всего было старых добрых ПМ.

Легонько подталкивая «крестоносцев» стволами в спины, подвели их к стоявшему чуть в сторонке низкорослому крепышу лет тридцати пяти. По внешнему виду в парне сразу угадывался уроженец Востока. Смуглый, щекастый, нос-пуговка. Черная окладистая борода-лопата. Узкие умные черные глазки, хитро поблескивая, с любопытством ощупывали задержанных.

— Точно, Байкер, — удостоверился он и, распахнув объятия, полез к Опрокидину целоваться.

Батюшка не стал чиниться и последовал этой восточной традиции, когда близкие знакомые и друзья при встрече трутся щеками.

Отстранившись, Султан пытливо поглядел на Степана.

— Это мой новый друг, — представил спутника священник. — Степан Чадов, журналист из Киева.

Заслышав род занятий гостя, узбек поморщился. Среди его людей тоже пробежал недовольный говорок. Видно, щелкоперов, да еще и столичных, здесь недолюбливали.

— Отмычка, нах? — презрительно констатировал Мирза.

— Нет, — поспешил разубедить его Опрокидин, — он не новичок, нанятый мною для прощупывания проходов. Плясун сам неоднократно ходил в Зону…

— Пылясун? — удивился бандит. — Так это он? Взгляд его стал настороженным и оценивающим.

— Хм… Надо же, Пылясун…

— Так вы слышали обо мне, уважаемый? — осведомился Чадов. Султан не удостоил его ответом, склонил голову набок и вновь принялся разглядывать отца Иоанна.

— Дашли до меня слюхи, чито ты в попы подался, Байкер. Правда, чито ли, нах?

Бандиты оживленно загоготали.

— Истину рекли, — смиренно ответствовал батюшка.

— Чито, нагрешил сильна? — хихикнул Султан. — Замаливать пора?

Хохот среди его людей усилился.

— О том не мне или тебе судить, — просто молвил Опрокидин, крестясь. — Токмо одному Господу Богу.

Каримов поперхнулся смешком и свирепо глянул на свою шайку. Смех мгновенно прекратился.

«Ну, у них и дисциплина», — подивился Степан.

— Ладна, — хлопнул себя ладонью по ляжке Мирза. — Чито это я вас на пароге держу? Вы же гости, а гость от Бога. Пайдем са мной…

Огромная, растянувшаяся на несколько квадратных километров и застроенная множеством малых и больших сооружений территория бывшего Научно-исследовательского института «Агропром» была лакомым кусочком, из-за которого постоянно велись свары, споры и войны между разнообразными группировками, составляющими население Зоны.

То патриоты из «Долга» грызутся с анархистами из «Свободы» за право установить здесь оплот борьбы с мировым Злом, средоточие которого бывшие офицеры видели в окружающих Чернобыльскую АЭС землях. Победят и сразу же с основательностью и дотошностью начинают, вернее, продолжают обживаться на покоренном участке. Укрепляют стены бронированными листами, взрывают подземелья, заваривают люки и всевозможные входы-выходы, чтоб мутантам неповадно было лезть. Отключив насос, откачивающий грунтовые воды, пытаются затопить туннели, дабы извести прячущихся там мутантов.

То «свободовцы», воспользовавшись катаклизмами Зоны, заставившими «долговцев» временно убраться на завод «Росток», оккупируют оставленные идеологическим противником палестины и упиваются проявлениями матери порядка Анархии. Еле-еле налаженное отставниками хозяйство без зоркого глаза и рачительных рук тут же начинает приходить в упадок. Все препоны, преграды и ловушки против жутких порождений Зоны с непонятной скоростью ветшают, ожидая, пока кто-то вновь не спохватится и не начнет их восстанавливать.

А то бандитам повезет, и вот тогда начинается настоящий сыр-бор. Джентльмены удачи, не разбираясь что к чему, просто грабят «награбленное», живя одним мгновением и мало заботясь о дне грядущем. А что о нем заботиться? Разве можно предугадать, что с тобой случится здесь завтра, если в Зоне ежеминутно и ежесекундно под дамокловым мечом находишься. Одному Господу ведомо, когда Хозяевам Зоны взбредет в голову перерезать тонкую нить, на которой висит эта угроза. Но до Бога, как говорится, высоко, а до Хозяев совсем недалеко.

С недавнего времени, если сказать точно, то с тех самых пор, как объявился пресловутый Конь Бледный, на «Агропроме» установилось шаткое равновесие, сродни «водному перемирию» из сказки о Маугли. Контролировавшие территорию три силы — бандиты, разместившиеся поближе к контролируемой ими Свалке, «долговцы», дислоцирующиеся в северной части, и военные, оккупировавшие южную часть, — как бы заключили между собой негласный договор о нейтралитете. Каждый занимался собственными проблемами, а в дела «соседей» не совался. Даже тогда, когда вот, как нынче, большая часть «Затона» погибла во время вылазки на Свалку, оказавшись на пути невиданного гона мутантов.

«Долговцы» хоть повели себя по-людски, выразив ловцам фортуны вежливое соболезнование, дескать, все под Богом ходим. А вояки промолчали в тряпочку. Им вообще на все наплевать. Окопались у себя в пятиэтажке и, знай, укрепляются, наворачивая вокруг да около новые и новые мотки колючей проволоки.

— Еще и ток по ней пустили, суки!

Султан со всей дури хряснул кулаком по столу. Жалобно зазвенели друг о дружку граненые стаканы, наполненные водкой.

Они находились в штабе бандитов. По всей видимости, помещение это некогда выполняло аналогичные функции у «долговцев». Стены были солидно укреплены бронированными щитами, расписанными под армейский камуфляж. Местами еще даже сохранились настенные лозунги патриотического содержания, к которым бандюки подописывали похабные слова, резко менявшие весь смысл возвышенных фраз.

— Прикинь, — уткнувшись носом в плечо отца Иоанна, горестно всхлипнул узбек. — У меня две трети людей полегло, а им насрать!

— И что они там охраняют? — осторожно полюбопытствовал Степан.

— А хер их знает, Пылясун, этих вояк гребаных! — Султан вылил водку в рот и, запрокинув голову, шумно прополоскал выпивкой горло.

Вытаращил глаза, прислушиваясь к ощущениям.

— Так-таки ничего не знаешь? — усомнился батюшка.

Бандит нахмурился.

— Ну, савсем немнога, — виновато развел руками. — Чито-та там умники делают. Шибка секретнае.

— Умники — это ученые?

— Ага, — подтвердил Султан. — Вечно они это, экскрементируют, экскрементируют, нах.

Журналист фыркнул в кулак.

Узбек подозрительно глянул на него, но ничего не сказал. Вместо этого взял кусок хлеба, макнул его в банку с «Завтраком туриста», подцепил кусок консервы и закусил.