Григорий Крячко - Суррогат мечты

— Что за… — закричал Иван. — Где они?!

Привидения лезли со всех сторон. Рычали, клацали челюстями и выглядели куда как материально. Но путники больше не стреляли. Они шли, плотно прижавшись друг к другу одной толпой, ощетинившись стволами во все стороны. Собаки взяли их в кольцо и провожали так. Больше ни одна не делала попыток напасть. Оскаленные страшными клыками морды, похожие больше на обезьяньи, чем на собачьи, жесткая, дыбящаяся на загривках шерсть, горящие маленькие глазки превращали псов в выходцев из ночных кошмаров.

Сапог не выдержал, засадил по всему этому шабашу длинной очередью, поведя стволом по дуге. Призраки моментально исчезли, но раздался дикий взлаивающий вопль. Одна собака не растаяла в воздухе, а каталась по земле, роя ее лапами и извиваясь, как змея. Похоже, пуля угодила ей в позвоночник и перебила его. Дракон вскинул автомат и тремя выстрелами превратил голову твари в месиво. Собака дернулась еще несколько раз и замерла, скрутившись в уродливый ком.

— Она насылала на нас эти иллюзии, чтобы потом незаметно подобраться и атаковать, когда мы устанем бороться с фантомами или потратим все патроны, — догадался Эдик, глядя на неподвижное тело — Умно сделано, ничего не скажешь… Значит, она умеет каким-то образом воздействовать на наш мозг?

— Как Кукловод? — срывающимся после пережитого голосом спросил Иван.

— Да, примерно так. Вот и внушает нам всем, что мы видим ее. А на самом деле это мираж…

Дракон сплюнул на мертвую тварь.

— Выходит, она вообще может нам всем повнушать, что мы — это враги, и чтобы мы просто перестреляли друг друга? Так, что ли?

— Вряд-ли. На это сил не хватит. А вот так отвлекать миражами внимание и готовиться к атаке запросто. Скорее всего, так они и охотятся…

А скоро напоролись и на логово существа. Между двух огромных замшелых и покрытых сверху травой зияла черная щель. Оттуда несло смрадом. Вокруг земля оказалась изрыта следами лап, дерн содран и изгажен, и валялись разгрызенные и целые кости, в основном, судя по размерам, разной местной живности, но Иван заметил белевший в траве человеческий череп без нижней челюсти. Теперь трудно было сказать, кто окончил свои дни в клыках собаки-нежити. Может быть, безмозглый зомби, а может, и обыкновенный насмерть перепуганный человек, военный или невесть как сюда забравшийся ходок.

За спинами уже раздавался вороний скрежещущий грай, шорох и хлопанье крыльев. Пернатые хищники, обнаружив мертвую собаку, уже слетелись на труп и норовили урвать куски повкуснее, пока не подтянулись конкуренты на порядок серьезнее. В Зоне падаль не залеживается. Скорее всего, к ночи от псины останутся лишь белеющие обглоданные кости.

Лес все же оказался изначально основательно замусорен человеком. Дима, как человек от природы очень любознательный, шел и глазел по сторонам. Вряд ли такое представится когда-нибудь еще. Один раз путникам пришлось по-пластунски ползти под гигантской ажурной фермой рухнувшей опоры линии электропередач. Опора посередине оказалась оплавлена и исковеркана, как от удара молнии, фарфоровые изоляторы на ее верхушке глубоко закопались в мох, между мощными уголками, из переплетения которых и состояла ферма, торчали голые, как пики, с обшибленными ветками деревца. Те, что были покрупнее, просто переломало массивной конструкцией. На металле уже начали обосновываться бороды «мочала». Значит, скоро от этой громадины мало что останется.

Там и сям валялись металлические кожухи непонятного назначения приборов и агрегатов, автомобильные покрышки, некоторые даже сгоревшие, из оврага криво торчал трактор «Беларусь» с расплющенным неведомой силой передом и раскуроченной кабиной, сегменты и труб и тому подобная дребедень. Это все напоминало действия циклопического великана, забравшегося в мусорку, повредившего там что-то себе и в лютом бешенстве принявшегося расшвыривать содержимое свалки в разные стороны. Естественно, не обидев в этом отношении и Рыжий Лес. Эдик даже высказал вполне резонное опасение наткнуться на какую-нибудь мину времен второй мировой войны.

И вдруг путники вышли к забору. Никто и не ожидал увидеть его тут — более нелепого места для изгороди и придумать было трудно. Но забор был. Вкопанные в землю высокие бетонные столбы с обкрошившимися углами, выказывающими наружу прутья ржавой арматуры. Между ними тянулись наваренные к закладным пластинам длинные швеллеры, образующие основу для плетеной из толстой проволоки сетки высотой в добрых три метра. По верху шла свитая кольцами колючая проволока. Все это добро, конечно, порядком уже заржавело, но выглядело еще вполне надежно и презентабельно. По ту сторону забора угадывались низкие бетонные «П»-образные кожуха, которыми обычно укрывали тянущиеся по земле трубы водопровода. А еще дальше, за деревьями, тянулся асфальт дороги.

Можно было, конечно, попытаться перекусить толстую сталь клещами, но для проделывания достаточного для человека отверстия ушло бы много времени и сил. Взрыв устраивать не хотелось — грохоту слишком много. Поэтому путники пошли в обход забора. Он не мог тянуться далеко, так как дорога шла не по прямой, а загибалась зигзагом в обход горы, и рано или поздно забор упрется в этот поворот. Ну, а если станет уж совсем далеко обходить, то попытаются перелезть через него, продираясь через «колючку», пусть и очень не хотелось так делать.

Здесь путники наткнулись на тело. Сначала шедший впереди Призрак предупреждающе вскинул руку, потом пригнулся к земле и медленно пошел вбок, вскинув автомат. Все замерли на месте, наблюдая за проводником. И только тогда заметили что-то необычное между деревьев. Призрак подошел к своей жуткой находке и махнул рукой остальным, дескать, ничего опасного тут нет.

Женщина сидела на поваленном стволе дерева, устало сгорбившись и подперев склоненную голову ладонью. Немолодая — на голове в темных волосах виднелось немало седины. Судя по лицу, ей было лет пятьдесят или даже больше. Очевидно, женщина шла через лес, устала и присела ненадолго на комель сосны, передохнуть немного, а потом уж идти дальше. Только вот отдых этот затянулся уже неизвестно насколько. У ног женщины лежал старенький советский рюкзак, с которыми раньше все время бродили геологи и туристы. Одета путница была в длинную клетчатую юбку, телогрейку, из-под которой виднелись концы серой пуховой шали и резиновые оранжевые сапоги с подвернутыми голенищами. На пальце тускло поблескивало простенькое золотое обручальное колечко. Глаза, как живые, уставились в одну точку, на губах застыла легкая полуулыбка, будто женщина в последние секунды своей жизни задумалась о чем-то приятном и дорогом ей.