Александр Старшинов - Закон есть закон

Призрак как ни в чем не бывало двинулся обратно, к нашему укрытию за оградой. Я поплелся за ним. Честно скажу: я не хотел убивать простых охранников. Мне нужны были Баш и Пеленц, и я надеялся спасти Макса. Но в дни хаоса все, что ты планируешь, сбывается не так, как до́лжно.

– Глупо… – услышал я женский голос позади себя и так резко обернулся, что едва не упал.

Передо мной стояла Ада. Ну да, она должна была быть здесь – где же еще? В этом доме убили ее брата, и хаос давал ей возможность отомстить.

– Что – глупо? – спросил я. – Сжечь Пеленца живьем?

– Нет… Глупо жечь его дом, не выяснив, где он сам.

– Что, разве он не там? – Я изобразил изумление и ткнул пальцем в огненный смерч, что поднимался над крышей дома.

– Конечно, нет.

– И где же он?

– Понятия не имею. Но не там.

– С чего ты решила?

– Потому что у Пеленца должен быть при себе кристалл, раз он собирается принять участие в игре. А сейчас кристалла в доме нет. – Она окинула меня внимательным взглядом, и ее губы скривились больше обычного.

Мои ребята уже вылезли из укрытий и напрасно пытались подобраться к пылающему дому. Убитую девочку еще раньше перенесли за ограду, и теперь подле тела сидел Гарри и, кажется, что-то шептал убитой.

– Никого лучше ты не нашел? – Ада замолчала, разглядывая моих «бойцов».

– Они замечательные, – заверил я Аду.

– А с Мэй, как я понимаю, ты разошелся?

– Она вообще-то треснула меня чем-то тяжелым по голове. Наверное, это подразумевает, что да, разошелся.

Ада мельком глянула на Артура.

– Мэй, верно, приложила тебя сильнее, чем нужно, если ты связался с призраком синевы. – Графиня отвернулась и стала смотреть на огонь. – Хорошо горит. – Потом добавила: – Глупо было тебя бить…

– Это ты насчет своей пощечины?

– Нет, насчет Мэй.

– Ну, в общем-то не так и глупо – я теперь абсолютно пуст… – Демонстративно похлопал себя по карманам. – Ах, нет, есть кошелек, который я нашел у стража, и…

– Я думала, Мэй умнее. Она же знала, что кристалла у тебя нет.

Ну, разумеется! Ни один силовик, если у него голова на месте, не станет разгуливать с кристаллом в кармане после падения Пелены без Охранника. Разрушителей в городе полным-полно – не меньше, чем грабителей, ибо способность к разрушению даруется судьбой куда чаще, нежели талант сбережения. Не вошедшие в команды Разрушители (обычно довольно слабенькие, но при этом на редкость наглые) пытаются квакнуть все, что попадается по дороге – начиная от стекол в витринах и заканчивая кристаллами. Посему я был просто обязан оставить кристалл у Ады. И я его оставил. Передал, когда мы с ней стояли на крыше. О чем тут же пожалел.

Ну, я уже говорил об этом. То есть о своем сожалении.

– А ты-то как ушла из дома Макса? – поинтересовался я.

– Очень просто. Ножками.

– Хочешь сказать, что Антон тебя отпустил. Тебя, с кристаллом? На кого ты работаешь, Ада? Тот дом на Гранитном острове – чей он? Марчи – кто он? Кто за тобой стоит?

– Ты глуп, Феликс…

– Хочешь дать еще пощечину?

– Возможно.

– Кристалл еще у тебя?

Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга.

– Нет, – выдохнула Ада.

– Ты тоже меня предала… – У меня перехватило дыхание. Несмотря ни на что я надеялся, что мы с Адой будем вместе… И вот, она предала меня или – продала… – То есть топай своей дорожкой, Феликс? – уточнил я с издевкой. – Взрослые игры для взрослых мальчиков, не для тебя.

Она молчала.

– Кайл так бы не поступил, – сказал я.

Я думал, она попытается меня вновь ударить, и даже приготовился перехватить ее руки – получать пощечины от женщины или от мужчины мне совсем не нравилось. Но она лишь отвернулась и бросила через плечо:

– Ты просто его не знал.

– Ошибаешься, знал. Просто я не рассказывал о нашем знакомстве.

Я в самом деле никому никогда не рассказывал о той сцене в Университете. Даже Графу.

– И твой отец так бы не поступил! – Это я уже утверждал с полным правом.

Она дернулась – как будто это я нанес удар ей в спину, и я расслышал, или мне показалось, что расслышал:

– Потому он и не отомстил.

Она вдруг, ничего не говоря, пошла вверх по улице, все ускоряя шаг. Я смотрел в ее узкую спину, на черный плащ, слишком большой и слишком тяжелый для ее плеч. Мне хотелось ее остановить. Но я не знал, что сказать. Что я смогу отомстить за Кайла? Как доказать ей, что я сильный? Смешно… такое не доказывают словами. Да и зачем? Она же продала меня. Я никак не мог в это поверить, но, похоже, должен был. И все же я кинулся за ней. Догнал, ухватил за рукав плаща:

– Где Кролик? Ланс? Макс? Что с ними?

Она помолчала. Усмехнулась.

– Зачем мне отвечать?

– Они – мои друзья.

– Тогда поищи их там, где оставил…

– Дома у Макса?

Она не ответила, выдернула из моих пальцев рукав и ушла.

– Значит, так, – я вернулся за ограду к моим «бойцам». – У нас новая цель.

– Какая? – спросил Гарри, поднимаясь.

– Мы идем в замок.

На самом деле мы возвращались в нору Макса.

Кабан принес из какого-то разграбленного дома разорванную штору и завернул в нее тело убитой девушки. Жалкий саван стянули парой ремней: один снял с себя Гарри, второй – Кабан. Тело убитой оставили в маленьком садике. За несколько дней хаоса здесь наверняка скопятся десятки тел, а потом их всех разом отправят в крематорий, общий прах ссыплют в одну могилу: от тех, кого забирает хаос, не остается даже имен. Где-то точно так же погребены Леонардо и вся его команда. Только Граф вопреки обычаю похоронил Кайла в отдельной могиле и поставил памятник.

Однажды, уже после смерти Графа, я принес туда цветы.

Зачем? Ну не знаю… не так много в мире незнакомых людей, которые готовы за тебя заступиться – именно тогда, когда ты беззащитен, наг и уязвим.

«Кайл, двадцать седьмой граф Рейнвелл» – было выбито на камне.

Долгое время я считал своим учителем Леонардо. До тех пор пока не встретил Графа. И только тогда понял, что Леонардо не научил меня ровным счетом ничему. Ну, то есть от Леонардо я перенял ряд технических приемов. Что касается целей, то Леонардо твердил о власти – и только о ней.

В юности мы все жаждем действия – что-то крушить, ломать… Куда-то стремимся, подчас сами не зная куда. Мы редко действуем по своей воле и еще реже сами выбираем цель. Нами управляют заблуждения, Пелена закона и чужие указания, запечатанные в душу так глубоко, что мы их не осознаем. Заблуждения живут с нами годы и годы. Мы доживаем до седин – я, во всяком случае, уже наполовину сед – и по-прежнему жаждем крушить и ломать. Только страсть постепенно угасает, так и не обретя цели.

Граф открыл мне глаза – двумя-тремя фразами вырвал меня из омута заблуждений. Его теория синевы поразила меня и опрокинула все представления о мире. Я всегда считал, что синева пригодна лишь на то, чтобы создавать Пелену власти, – ну и еще на то, чтобы снабжать энергией машины и заводы. Граф просто сказал: «Из синевы можно сделать все что угодно. Все, чего жаждет твоя душа. Нужны силовые браслеты, баллон концентрата и кристалл». «И все?» – спросил я. «Еще ты должен знать, чего хочешь…» – «Этого как раз я и не знаю…» – признался я. «Мы все хотим одного и того же… – ответил граф. – Создать свой мир. И позвать в него других. Религия… искусство, политические системы. Все заняты только этим». – «И что же, я могу создать свой мир из синевы?» – «Конечно. Можно все. Просто нам не хватает смелости и решительности позволить себе это, а когда мы наконец обретаем их, время потеряно. Потому что все это возможно только в дни хаоса».