Алексей Фомичев - Меньшее зло

– Я не знаю их рабочих частот. Хотя... Можно использовать единую частоту космопорта. Явно все корабли настроены на нее. Но...

Гомеш замешкался, взглянул на экран своего компьютера.

– Но если мы выйдем на связь, то засветим свое присутствие.

– А что ты предлагаешь?

Вместо него ответил Харким:

– Судя по скорости полета, с учетом маневра торможения и посадки, корабль будет в пути еще часа два с половиной — три. У нас достаточно времени, чтобы отследить маршрут, а заодно немного изменить текст сообщения на передатчике. Введем несколько вариантов. В зависимости от поведения равитанцев и их реакции на своевольность корабля.

Сергей кивнул. С уважением посмотрел на инженера. Впервые тот сумел сориентироваться в ситуации и найти выход первым. Способный парень, далеко пойдет...

– Так и сделаем. Но на связь с кораблем надо попробовать выйти. И так, чтобы никто ничего не понял.

– А это уже проще, — заявил Толик. — Подадим знак, который поймут только парни.

– Какой?

Тот улыбнулся, подмигнул и вдруг пропел:

– Батальонная разведка, мы с тобой скучаем редко!..

Лейтенант-медик все время был рядом с раненым коронером. Сразу после загрузки на корабль он включил свою аппаратуру и постоянно следил за показаниями датчиков, контролируя состояние Твилда.

Раненый был без сознания, и лейтенант дважды вводил ему какие-то препараты. Мы помогли ему удобнее разместить носилки и намертво зафиксировать их. А потом принесли баул с продуктами. Пока корабль шел к «коридору», немного перекусили, выпили, по бутылке алкогольного коктейля с тонизирующими добавками.

Когда «Балетта» вслед за транспортом проскочила «коридор», и мы увидели на экранах голубоватый шар Логошета, настала пора действовать. Как именно, мы уже успели обсудить.

– Господин лейтенант, — позвал Марк медика. — Санузел здесь где?

– Кормовая часть. За генераторным отсеком. Второй поворот налево.

– Понял.

– Я с тобой. А то — потом буду плутать. — Я поднялся, поправил куртку и шагнул в проход.

– Господин лейтенант, а сколько нам лететь до планеты? — задал вопрос Антон.

– Три с половиной часа.

– Туда мы вроде больше летели...

– Да нет, столько же. Это тебе с непривычки показалось..

– А-а... А я-то думал, что скорость разная...

Антон нес всякую чепуху, переключая внимание лейтенанта на себя, чтобы тот не заметил, что мы для похода в туалет прихватили оружие. Действительно, зачем карабин в сортире?..

По расписанию Антон контролировал пассажирский отсек, чтобы в случае непредвиденных осложнений помешать лейтенанту совершить какую-нибудь глупость.

А мы с Марком, выйдя в коридор, вместо того чтобы идти к кормовой части, повернули в другую сторону. К кабине пилотов. Она располагалась впереди. Рядом с входной дверью в кабину узкая лестница для прохода в грузовой отсек. Раньше там был отсек вооружения — ракетные установки, боезапас, автоматы перезарядки...

Дверь к пилотам была закрыта, но не заблокирована. На панели горел зеленый огонек, разрешающий доступ. Корабль шел в нормальном режиме, так что блокировка не нужна.

Марк остановился, проверил оружие и бросил на меня вопросительный взгляд.

– Готов, — сказал я.

– Готов. Ну... начали!

Я нажал кнопку, и дверь медленно пошла вбок.

Кабина пилотов — овальное помещение площадью около шести квадратных метров. Три кресла, перед каждым по три огромных экрана, вокруг десятка два приборов и пульт управления. У командира корабля — штурвал, напоминающий навороченный джойстик для компьютерных игр. У остальных тоже джойстики — для управления оружием. Впереди — обзорное окно метр на два, позволяющее воочию наблюдать за обстановкой. У входа — невысокий шкафчик с запасом воды и продуктов. Ничего лишнего, все предельно функционально и рационально. Стандартная рубка боевого корабля.

Услышав шаги, один из пилотов оглянулся.

– Что вам, парни? Как там коронер?

– Они жив, — сказал Марк, поднимая карабин. — И вы тоже будете жить, если не станете делать глупостей.

Я шагнул в сторону, беря на прицел командира корабля. Пилоты застыли на месте, не сводя глаз с карабинов.

– Ч-что это значит? — спросил сидящий в переднем кресле капитан «Балетты».

– Ничего особенного. Мы немного изменим курс.

– Н-но...

– Без споров. Делайте, что мы вам говорим, и никто не пострадает.

Никогда раньше никто не захватывал космический корабль, и экипаж просто не знал, что делать в таких случаях. Космический терроризм — дело для равитанцев новое...

В следующие две минуты мы четко обрисовали обстановку пилотам и объяснили, что именно хотим. Те слушали молча, подавленные нашим напором и видом карабинов. По роду деятельности космические пилоты имели дело с мощным вооружением своих кораблей, но редко держали в руках стрелковое оружие. И не привыкли видеть дула карабинов у своего лица.

Так что внимали нам, не сводя глаз со стволов.

– ... Посадка на южной окраине Гемвила. В самом глухом районе, в лесу. Можно у реки. Или у небольших гор. При запросе с Логошета скажите, что у вас поломка навигационной системы и отказ чего-то там в двигателе. Придумаете... После посадки на связь не выходить в течение часа. Потом делайте, что хотите.

– Коронеру нужна срочная помощь. Он не выдержит...

– Выдержит. Не гони пургу, капитан.

– Что?

– У коронера стабильное состояние. Он не умрет за этот час. Вам все ясно?

Пилоты переглянулись. Чего уж непонятного?.. Либо они выполняют требования новоявленных угонщиков, либо...

– Учтите, нам терять нечего. Подыхать, так всем! Три трупа или восемь — какая разница...

Капитан корабля смерил Марка свирепым взглядом и кивнул.

– Хорошо.

– Договорились. Я буду здесь, с вами. В пилотировании мало что понимаю, но если вдруг что не так... Никаких резких маневров, никаких фигур пилотажа. Помните — на борту коронер.

– Да, — склонил голову капитан.

Похоже, он смирился с новым положением. А Марк еще умело нагрузил его голову заботой о раненом и о других равитанцах, чьи жизни теперь в руках капитана.

Лететь еще долго, так что Марк сумеет найти тему для разговора с пилотами. Поболтает, сделает так, чтобы его выслушали, расскажет что-нибудь смешное. Потом посетует на злую судьбу, вызовет сочувствие и снимет напряженность и неприязнь. Словом, повторит стандартный трюк террористов, которым надо выстроить отношения с заложниками. При удачном раскладе возникнет ситуация, которую специалисты назвали «стокгольмским синдромом». Когда заложники встают на защиту террористов и помогают им.

Я сходил проверить, как дела у Антона. В пассажирском отсеке было спокойно. Лейтенант, занятый раненым, на наши перемещения не обращал внимания. Да и чего опасаться? Свои солдаты, пусть и наемники. Тем более раненые. Медик даже успел осмотреть Марка и Антона и дал болеутоляющие таблетки. Так что здесь все тихо. Сложности возникнут, если лейтенант захочет сходить к пилотам. Тогда он и узнает, что теперь — заложник.