Юрий Волгин - Хирург. Бегун. Беглец

Кир замолчал, играя флаконом. Он переворачивал его то вверх, то вниз, и таблетки осыпались, согласно закону притяжения, словно снег в рождественском стеклянном шаре.

— Ты стал употреблять их больше, чем нужно? — догадался Густав.

— Да. — Кир кивнул. — По старой дружбе ребята на базе подгоняют мне не совсем стандартную порцию. Но это оправданное решение, доза в рамках правил. Крайнее количество, выписывается для сильнейшего стресса. Дозу можно выбить официально, отправив запрос, только я не хочу лишней возни. Зачем, когда есть возможность делать это приватно? И потом, если руководство узнает, они не будут в восторге: доза «Д» дается тем, кто уже отошел от дел, чтобы они об этих делах позабыли.

— Руководство? А Ира знает об этом?

Хирург отвел глаза:

— Нет. Но ей не нужно волноваться. Раньше я вообще их не принимал, все началось недавно. Наша профессия очень нервная. Убивать людей… Мне приходится убивать, странник, и все из-за работы. Практически каждая установка передатчика сопряжена со смертью. «Неминуемые человеческие потери» — так я пишу в протоколе. Но я не убийца. И мне тяжело. Наверное, накопилось слишком много эмоций внутри и без помощи стабилизаторов уже не обойтись.

— Почему же ты превышаешь нормальную дозу? — спросил Густав. — Другие хирурги так не поступают, насколько я понимаю?

— Почти нет, — сказал Кир. — Но у меня иная ситуация, я один из лучших. А чем ты лучше в нашей профессии, тем глубже ты в дерьме. Я делаю работу за троих, мне приходится напрягаться. И хотя я постоянно твержу, что выполнить задание для «Гелиоса» — самое главное, я все равно никогда не привыкну к смерти. Я не боюсь умереть, это не так страшно, это просто тишина и темнота, но на мне держится слишком сложная конструкция. Если меня не станет, она рухнет и пострадает множество людей. Близких мне людей.

— Кто, например? Ира? Кто еще?

— Кто еще? — медленно и задумчиво повторил Кирилл. — Еще мои родители и мой брат.

— Они на Луне?

— Да. И они не хотели, чтобы я был хирургом. Но… — Кир тяжело выдохнул. — Все это сложно, вряд ли ты поймешь.

— Я постараюсь, — сказал Густав.

— Как по-твоему, почему я на самом деле захотел стать хирургом?

— Больше привилегий? — наугад сказал Густав.

— Верно. Но не это главное. Представь себе, что было раньше — миллиарды людей. Миллионы повсюду, куда ни глянь. И все беды происходили из-за контакта людей между собой. То есть почему происходит убийство или оскорбление? Потому что минимум два человека вступают в контакт друг с другом. Как это предотвратить? Нужно сделать так, чтобы они не встретились. Но это сложно, когда их миллиарды. Это невозможно. Ты походя плюешь себе под ноги и попадаешь в морду какому-нибудь азиату. Сейчас на Земле этого нет. Зато есть на Луне. Людей там не слишком-то много, но все сконцентрированы в одном месте. И когда я жил, подрастал в этом обществе, то с каждым годом я все больше и больше понимал, что тот мир, что внизу, под нами, подходит мне больше. Он лучше. Чище. Его словно отмыли для меня.

— Мир, в котором одиноко и странники разговаривают сами с собой, медленно сходя с ума? — спросил Густав.

— Именно! — Кир открыл флакон, вынул одну таблетку и положил ее себе на ладонь, но глотать не стал. — И это еще не все. Убийства — малая часть. Возьмем, к примеру, измену. Это когда ты любишь свою женщину, а потом оказывается, что она, улыбаясь тебе и целуя за обедом, трахалась с соседом по квартире только потому, что ты ей наскучил и давно цветов не дарил.

У хирурга задрожал подбородок. Немного помедлив, Кир открыл рот и забросил туда стабилизатор. Проглотил, поморщившись, и продолжил:

— Ей стало скучно! Ха. Но если бы вас было двое — ты и она, то у нее не нашлось бы причин тебе изменять. И даже возможности — вот что великолепно, я ведь не ревную к пальцам и резиновым игрушкам! Это-то и радует меня в твоем мире, странник.

— Моем? Он же общий.

— Это твой мир, потому что ты здесь родился.

— Тебе изменила женщина? — спросил Густав.

— Нет. — Хирург покачал головой и сжал кулаки.

Густав явственно услышал треск пластикового футляра.

— Не мне. Моему отцу. Самое смешное то, что они с матерью до сих пор вместе. Там, на Луне, они продолжают жить вместе как ни в чем не бывало. Лицемерные… Лицемерные… — Хирург задохнулся от гнева и замолчал.

— Да, это печально, — сказал странник.

— Ну еще бы! — Кир напряженно улыбнулся и сел ровно, прямо. — Поэтому я решил найти честного человека. Того, кто не сможет меня предать. Того, на кого я смогу положиться. Изначально я думал, что меня успокоит, захватит целиком работа, но потом в МКГ предложили отличный вариант.

— Вариант?

— Ага, вариант. — Неожиданно хирург с испугом посмотрел на Густава: — Господи, зачем я это тебе рассказываю?..

— Чтобы я понял, разве не так? — спросил странник.

— А что ты поймешь? Поймешь, почему я подчинился МКГ и взял себе в жены женщину — идеальный вариант, отобранный программой?! Но это не так! Когда они дали мне ее координаты, я даже не хотел ехать на смотрины. У меня была мысль отправить им доклад, что объект исчез, не найден, вне поля зрения и все такое. Но потом, не знаю почему, я переменил решение и отправился за ней. За Ирой. — Хирург улыбнулся, и эта его улыбка была преисполнена тепла и любви.

Густав вдруг понял, что пока что это самая искренняя эмоция Кира из всех, что он увидел за эти дни. И его удивление от новости о самоубийстве Ивана, по сравнению с этой улыбкой, выглядело как самая ужасная актерская игра на свете.

Быть может, странник ошибался в своих подозрениях по поводу смерти лидера, но внутренние ощущения нельзя переубедить. Появившись один-единственный раз, они растут, словно зуд от комариного укуса, занимая все больше пространства у тебя в голове.

— Она понравилась тебе? — спросил Густав.

— Да, еще бы. Я влюбился сразу же. Но вся фишка в том, что ее отбирали специально для продолжения рода. По здоровью, по внешним данным, росту, потенциальной способности выносить ребенка и еще куче всяких других позиций. Те общины, в которых есть наши лидеры, предоставляют работникам МКГ ценный биологический материал. — Кир поморщился. — Дурацкое слово, но Ира предназначалась мне как биологический материал для продолжения рода. Однажды она вышла за пределы общины, и больше ее никто не видел. Мы стали жить вместе.

— Так ты с ней только из-за размеров и генетики?

— Я с ней из-за любви, идиотина.

— Как она отреагировала на похищение?

— Поначалу она испугалась. Но я не торопился. Я старался вести себя как можно более открыто, искренне. Я иногда вспоминаю тот период наших отношений, и он был прекрасен, так я тебе доложу. Я узнавал ее, она узнавала меня, мы оба открывали друг друга.