Ник Трой - С петлей на шее

Обернувшись к торжествующей Танюше, Арина сухо бросила:

— Табурет принеси. И воды хантеру.

Амазонка разочарованно скисла. Уж она-то с удовольствием бы досмотрела до конца бесплатное и желанное представление. Но ослушаться приказа не посмела. Быстро крутанулась на каблуках, юркнула за дверь.

Арина проводила задумчивым взглядом подругу. Подошла к двери, тихо прикрыла. Потом повернулась ко мне, сказала, словно извиняясь:

— Вот с кем приходится работать. Желания много, а толку мало. Курить хотите?

От сигареты я решил не отказываться. Но тем не менее мстительно бросил:

— Насколько я понял, вы с Танюшей не только работаете вместе. Чего уж тут? Нехорошо на любовников гадости говорить.

Хранительница хмыкнула, но ничего не ответила. Достала из хрустящей кожаной куртки смятую пачку. Подкурила две сигареты, одну оставила во рту, вторую протянула мне. Почему-то меня ввели в ступор изрезанные бритвой длинные пальцы, с идеально чистыми ногтями. На полном автомате я подхватил сигарету губами, тут же недовольно поморщился:

— А фильтр обязательно слюнявить?

Арина весело улыбнулась:

— Нет, не обязательно. Но мне так больше нравится. Знаешь, это как будто выпить на брудершафт. Сразу ближе с собеседником становишься. Или с оттенком эротики поцеловать брата. Или…

— Да ты совсем больная, — сокрушенно покачал головой я. Потом выплюнул сигарету и брезгливо вытер губы. Жест получился немного надуманным и театральным, но на это никто внимания не обратил.

Арина несколько раз глубоко и нервно затянулась, затушила недокуренную сигарету о стену, сразу поскучневшим голосом сказала:

— Похоже, что разговора у нас не получится. Зря ты так, хантер. Тебе и так уже не светит ничего хорошего. А мы могли бы неплохо ужиться.

— Нет уж, благодарю, — едва не скривившись, ответил я. — Меня устраивает мое место.

— Как знаешь, — легко пожала плечами Арина. — Только, хантер, сейчас твое место — карцер. Боюсь, ненадолго. Дальше будет еще хуже.

Я попытался легкомысленно пожать плечами, хотя по-прежнему ничего не понимал:

— Тогда какая разница? Может, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело?

Дверь скрипнула, в проем просунулась Танюша. Все так же торжествующе улыбнулась и с кряхтением внесла тяжелый, сваренный из металлических прутьев табурет. Потом поставила около моей ноги фляжку. Так, чтобы я не дотянулся к ним, но смог подцепить флягу ногой.

— Конечно, объясню. Тебе инкриминировано сразу несколько преступлений, — скучающим голосом сказала Веселкова, не удостоив даже взглядом принесенный табурет и подружку. — Первое — нарушение гражданских прав Виктории Керенской. Неоднократное принуждение к действиям сексуального характера, психологическое давление и насилие…

— Что за бред?! — разъяренно взревел я. В груди словно взорвалась граната, гнев окрасил все багровым. — Что ты несешь?! Какое насилие?!

Веселкова умолкла, терпеливо пережидая вспышку гнева. Презрительно покосилась на испуганно втянувшую голову в плечи подругу. Потом добавила:

— Поосторожней со словами, господин хантер. На вашем месте любой другой давно бы понял, как нужно разговаривать. Вы же продолжаете играть в солдатика. Не превращайтесь из хорошего хантера в плохого преступника.

Совет целесообразный, но меня уже понесло. Я не собирался терпеть то, как мою супругу водят за нос и настраивают против меня, пользуясь болезнью.

— Кто взял на себя право разбираться в моей семейной жизни?! — зло бросил я. — Принуждение к сексуальным действиям собственной супруги?! Хранительница, вам самой не смешно?

Веселкова являла собой образец спокойствия и невозмутимости.

— Я посмеюсь попозже. И не уверена, что у вас будет такая же возможность, — сухо сказала Арина. Потом добавила: — Никто не вмешивался в вашу личную жизнь, Константин. Виктория сама написала заявление с просьбой помочь уладить конфликт. Она устала быть вашей вещью…

Вичка?! Сама?! В первый момент я даже не смог ничего сказать, настолько оказался поражен происходящим. Быть такого не может, чтобы Вичка пришла к каким-то Хранителям для того, чтобы написать лживое заявление. Нет! Это бредовый сон. Сейчас я ущипну…

Следующая мысль наполнила сердце расплавленным металлом, а бурлящая кровь бросилась в голову.

Конечно! Не могла сама Вичка написать такое заявление. Наверняка Веселкова воспользовалась помешательством девушки, чтобы выманить подобное заявление. Конечно же, ведь хантер Керенский амазонок неоднократно прилюдно унижал…

Злость заволокла взгляд. Подобрав ноги, я прыгнул с места, рассчитывая одной рукой отбросить Танюшу, а второй свернуть шею подлой змее. Одним ударом покончить с происходящим абсурдом.

Плечи больно заломило, что-то хрустнуло, и я рухнул на спину. В глазах от боли поплыла кровавая муть. Кисти, что едва не сломало цепью, и вывернутые плечи нестерпимо болели.

— Не делайте глупостей, Керенский, — опасно сузила глаза Хранительница, даже не пошевелившись. Наверное, заранее проверила позволенное цепью расстояние. — Вы только усугубите свое положение.

— Сука… — с ненавистью прохрипел я, приподнимаясь. — Тварь! Ты же прекрасно знаешь, что Вичка не в себе.

— Мне так не показалось.

— Решила выиграть любой ценой?.. Сволочь! Мразь!!

Казалось, что под спокойным изучающим взглядом Веселковой даже цветы завянут и покроются инеем. Сухой голос пропустил толику неприязни и официальности:

— Вы можете попробовать на суде доказать несостоятельность вашей супруги. Конечно, вам будет предоставлен адвокат из числа Хранителей. У нас есть хорошие юристы. Виктория Керенская согласна, не взирая на явную опасность с вашей стороны, повторить обвинение прилюдно в зале суда…

— На явную опасность? — с тупым удивлением повторил я.

— Конечно. Если все, что Виктория написала, — правда, то вы неоднократно ей угрожали физической расправой. Да, и еще, мы тоже внесем показания о попытке нападения на Хранителей.

Я судорожно вздохнул, не зная, что ответить. Да и каменная стена власти, с не по-женски накачанными мускулами, которой являлась Арина, явно не нуждалась в ответе. Оказавшаяся более зубастой и шустрой, Хранительница сейчас просто отдает дань традициям. Посетила бунтовщика и убийцу, насильника и подонка, попыталась поговорить. Но тот, сволочь неблагодарная, только изливает в ответ грязь и ругательства. Победитель настолько очевиден, что холодное равнодушие заняло место злости. Вдобавок начала сильно болеть голова в висках. Действие станнера так просто не проходит.

Веселкова, убедившись, что новых реплик не последует, вновь заговорила:

— Суд будет проходить в командной комнате. Там же, где будут слушаться и другие обвинения в ваш адрес. Генерал Борзов любезно предоставит вам вооруженный конвой, так что все будет справедливо и демократически. После заявление Виктории будут слушаться обвинения в вашей халатности в боевой обстановке. В вашу вину в смерти Хранительницы Лилии Тарасовой никто особо не верит, но провести расследование стоит. Если же все обвинения окажутся лживыми, организация Хранителей гражданских прав принесет положенные извинения и начнет разбирательство со сфабрикованными…