Александр Афанасьев - Время героев (СИ)

— Цели нет, это пацан с муляжом, пацан с муляжом!

— Сектор три чист, повышенное внимание!

— Дайте картинку!

— Стоп, стоп, стоп! — мне, наконец, удалось принять нормальное стоячее положение, впереди уже были машины — стоп, целей нет, никого нет, все нормально.

— Господин адмирал, нужно покинуть комплекс, немедленно. Здесь может быть мина или что-то в этом роде. Это может быть отвлекающим маневром.

— Я никуда не поеду, есаул, это будет позором. Извольте сопроводить меня до трибуны. Целей нет, все нормально. Все нормально. И я хочу видеть… того, кто на меня покушался.

Людей было уже не вернуть и митинг по случаю запуска первой очереди восстановленного домостроительного комбината был сорван… все-таки какого то успеха террористы достигли, выставили нас идиотами и доказали местным, что нас можно испугать. Нехорошо, когда мы становимся посмешищем в их глазах, очень нехорошо. Надо было и в самом деле уезжать — но я не хотел покидать это место, не попытавшись хоть частично отыграть все назад.

На том месте, где проходил митинг — как стадо носорогов пробежало, скамейки были перевернуты, кто-то втоптано в асфальт… помойка, в общем. Два казака подвели бачонка — смуглого, в разодранной одежде, помятого. На нем были старые кроссовки, такие старые, что в России их давно бы выбросили. Бачонок смотрел на меня, и его глаза были похожи на маленькие речные голыши, обкатанные быстрой, проточной водой. Черные, блестящие, неподвижные и ненавидящие.

— Вот… — хорунжий протянул мне агрегат, из которого этот пацан хотел стрелять — извините, господин адмирал. Очень похоже.

Да уж…

Гранатомет, которым пацан целился в трибуну, с которой я выступал — состоял из черенка от лопаты, полуторалитровой пластиковой бутылки и напяленного на нее черного носка. Смешного тут мало — точно так же выглядят самодельные гранатометы, которые в Афганистане клепают в большом количестве, туда в свое время германцы передали производство фауст-патронов, и они производятся там до сих пор, только подпольно, в пещерах. Эта конструкция меньше по размерам, конечно — но пойди, разберись.

Я присел на колени перед пацаном.

— Это твое оружие?

Пацан упорно молчал. Дети, подростки… они жестче взрослых, проще, однозначнее и жестче. Этот — явно пошел по стопам родственников, или отец, или старший брат стал шахидом, и он теперь мстит. Как может. Конечно, тут и без взрослых не обошлось…

Я отдал пацану его оружие обратно.

— Приди к тем, кто тебя послал и скажи: я, князь Воронцов, наместник Его Величества говорю вам — вы не мужчины, если посылаете меня убить бачонка с палкой и бутылкой. Если вы считаете себя мужчинами, достойными уважения — приходите с настоящим оружием. Понял?

Пацан не ответил, но по глазам я видел — понял. Знает русский. И передаст. И не только тем, кто его послал — слух пойдет по всем окрестностям.

— Отпустите его. И поехали. Завтра запускайте комбинат…

Здание САВАК, секретной полиции при шахиншахе, было сожжено дотла и разрушено при штурме города, в том районе, где оно находилось, шли особенно ожесточенные бои. Специальная служба, которая только организовывалась, называлась "Комитет информации" и располагалась на востоке Тегерана, относительно мало пострадавшем, почти у пятого шоссе, разрезавшего город. Здесь был почти что достроен крупный отель — высотка на двадцать четыре этажа. Последние четыре были отданы под Комитет Информации — о чем я и поведал генералу Кордаве в его кабинете на последнем этаже. Кабинет был роскошным по размерам, но очень плохо обставленным, кое-где даже обоев не было. Здесь должны были быть нумера люкс-класса.

— Комитет информации? Довольно необычное название. Он относится к армии или к жандармерии?

Я широко улыбнулся

— Он относится к аппарату Наместника Его Императорского Величества в Персии. Этот комитет создан исключительно по моему указанию и не подчиняется никому кроме меня. Финансирование — по закрытым статьям, выделяется на интеграцию в целом, я уже распределяю. Отчетность — только передо мной.

— Интересно… Получается, что жандармерия и армия…

— Получается вот что, Нестор Пантелеймонович. Вся информация, которая добыта здесь — здесь же и остается, не уходит наверх. Система "ниппель", сотрудничество — мы сами решаем, с кем и в какой мере сотрудничать. Без исключений. У вас есть уникальный шанс — поставить работу так, как нужно ее поставить.

Кордава почесал подбородок.

— Если служба будет замыкаться на вас, господин тайный советник — я хочу знать, чего вы ждете от нас. Как вы видите работу службы?

— Как я вижу работу службы… Скажу вот что. Полиция, жандармерия, военная разведка — все они имеют свои направления деятельности. Не стоит наступать им на пятки. Они играют против. Я хочу, чтобы вы играли "за".

— Простите, не уловил, сударь — после долгого молчания сказал Кордава.

— "За" — это значит, за "террористов". Основных направлений я вижу два. Первый — здесь была отлаженная система спецслужб, политических доносов. Ее ставили не год и не два. Ваша задача — разобрать архивы, восстановить, насколько это возможно, агентурную сеть, понять, что с осведомителями, которых тут — каждый второй. Вторая задача — это дискредитация. Я уверен, что в исламистском подполье, которое действует сейчас против нас — полно тех, кто сотрудничал с режимом. Я хочу знать про этих людей. Наконец, третье — это провокация.

— Провокация?

— Провокация, сударь, провокация. Я хочу, чтобы были созданы террористические организации, воюющие против русских. Шиитская, суннитская, арабская. Я хочу контролировать подполье, контролировать его лично, знать, что в нем происходит. Провокация — если желаете знать — это медицинский термин. Врач вводит в организм больного что-то, что провоцирует переход болезни из вялотекущей в острую стадию. Тогда — можно лечить.

— Здесь — острая стадия может означать мятеж — заметил Кордава.

— Пусть. Пусть, сударь, пусть. Мы готовы. У нас здесь казаки, морские пехотинцы, десантные части, спецназ. Мятеж — подавим, если он будет. Но для меня главное знать: с кем можно работать, кого можно перетянуть на нашу сторону — ведь из грешников получаются самые верные и ревностные слуги — а кого перетянуть на нашу сторону нельзя, кого нужно просто уничтожить. Это можно узнать только изнутри…

Кордава пригладил волосы — как я потом понял, это его непроизвольная реакция, когда нужно принять сложное решение.

— Кому будет доводиться информация?

— Я же говорю, никому. Система "ниппель". Только туда — оттуда ничего. Это правда, у меня достаточно полномочий.

Не думаю, что кто-то когда-то предлагал контрразведчику такие шикарные условия службы. Шикарные не с точки зрения жалования, в конце концов, псу-ищейке достаточно полной миски, теплой конуры и любви хозяина, дай ему это — и он будет верен тебе до гроба. Шикарные с точки зрения блокировки информации. Работа без постоянных проверок, без запросов, с полной ответственностью за агентов, которых не провалят по указанию сверху. Чистая, академически чистая охота, охота на очень крупную дичь — и ничего кроме охоты.