Александр Афанасьев - Время героев (СИ)

— Валить надо. Они Миху снимут и обойдут со всех сторон.

— Заяц сам кого хочешь снимет.

— Откуда их здесь столько…

Один из стрелков, выслушав то, что передали по рации — заорал, перекрикивая очереди ДШК.

— Мосин-один на другой стене ущелья! На гребне!

— Какого черта он там делает?!

— Прикрывает нас! Гранит хочет, чтобы мы свалили отсюда и нашли посадочную площадку! Они высылают десант!

— Мило…

Еще один заряд гранатомета — попал, на сей раз так, что обрушилась и часть крыши. В зияющем прогале — за пеленой дыма и гари синело небо.

— Черт… Завалило…

— Давай! Давай!

Хорошо, что крыша не бетонная. Дома — как в той сказке про трех поросят — дунь, плюнь, и развалятся. Хотя здесь про поросят — сказок не знают. Знают только то, что свинья нечистое животное и кто ест свинину — тот тоже нечист.

— Идти можешь?

— Наверное… черт.

— Смотри за ним! На рывок — три — два — один — пошли!

— Попадание… гранатометчик слева, тридцать пять ниже.

— Засек, засек…

Просто поразительно — как местные не боятся смерти. У каждого за десной — жвачка из конопляной смолки или немного опиума. Когда такое — по барабану, жить или умирать, все равно всем павшим на джихаде — рай.

Бес привычно, раз в минуту, как истребитель — оглянулся, выругался по-татарски.

— Контакт! У нас на шесть часов. Человек десять!

Бандиты шли осторожно. Видели, что произошло до этого — и, кажется — не установили точно позицию снайпера. Но все вооружены и вооружены хорошо. У двоих — гранатометы.

— Сколько…

— Несколько минут.

— Держи их, Бес. Надо прикрыть отход.

— Попробую…

Бес бросил прибор наблюдения, проворно, как ящерица, пополз на отсечную позицию. Несколько минут у них было.

Араб с ненавистью глянул на небо, в котором не было ни следа собственной авиации — охренели, что ли, видимость сто — снова прицелился.

Выстрел — и приготовившийся стрелять автоматчик с размаху ткнулся всем телом в камни…

Снайпер все еще прикрывал — они перевалили за гребень, заняли позиции за валунами. Противник на гребне — был подсвечен солнцем со спины, легкая цель. Замирает на мгновение, подсвеченный сзади — и падает…

Вперед или назад — в зависимости от того, с какой стороны подстрелили.

— Миха — залег!

— Заяц — пошел! Пошел!

Спецназовец по кличке Заяц, оправдывая свое немудреное прозвище — выбил в так хорошо заметных на гребне боевиков остатки того, что было в магазине, побежал вниз, петляя. Пули выбивали фонтанчики земли под ногами, откуда-то издалека — резкими щелчками хлопала снайперская винтовка, выбивая одного боевика за другим.

Словно почувствовав — прыгнул за выстроенные как баррикада валуны как раз в тот момент, когда совсем рядом разорвался заряд РПГ. Камни, осколки хлестнули по камням…

Сменил магазин, поставил один из двух имевшихся у него пулеметных, на шестьдесят. Передернул затвор…

Очередь — боевик, перебегающий по открытому пространству, поскользнулся, повалился за валун, но больше оттуда не поднялся. И стрельбы оттуда не было.

Красная точка прицела на гранатометчике, уже приготовившемся к стрельбе. Короткая очередь — и граната уходит далеко в сторону, разрывается где-то на склоне.

Еще одна очередь. Непонятно, что — но боевики бросились в стороны как тараканы, залегли. А вот не надо — сдваиваться во время атаки!

Граната гранатометчика, которого они пропустили — разрывается на валуне. Хоть лежавший здесь не одно столетие камень и защищает — ударная волна бьет, осыпает камнями. Дыхалка уже на пределе, хватаешь воздух как амброзию, понимая, что каждый вдох — может быть последним.

— Молота подстрелили!

— В кошару! В кошару! Бегом, бегом!

Заяц — вскакивает и бросается бежать, стреляя из автомата себе за спину, только бы создать впечатление, что он продолжает бой, заставить боевиков залечь. По нему стреляют, и, кажется, даже попадают… красная пелена перед глазами — но он продолжает бежать. Полуразрушенная кошара для овец перед глазами, из нее бьют автомат и снайперская винтовка — и он вваливается в нее, кажется, даже опережая летящие пули.

— Э, брат, да ты ранен.

— Зайцу помогите, он ранен.

Заяц успел только услышать, отчетливо услышать, как кто-то сказал — вот и все. Потом — он отрубился…

Двухдвигательный самолет, старый, пузатый лицензионный Дуглас-3 появился со стороны Солнца, заходя на вираж, он лег на крыло, разворачиваясь над кошарой, которая стала последней линией обороны для четверых русских спецназовцев, попавших в переплет. Два автоматических гранатомета с бункерным питанием и два крупнокалиберных пулемета КОРД, установленные на этом старом, прошедшем модернизацию и капитальный ремонт ударном самолете, заработали разом — и горный склон вскипел разрывами…

Огромный Сикорский — 89 выплыл из-за гор, даже не вылетел, а именно выплыл, гася скорость и разворачиваясь. Пулемет ГШГ — четырехствольный дьявол со скорострельность четыре тысячи выстрелов в минуту — смотрел прямо на склон, вертолет разбрасывал огненные шары тепловых ловушек — и они разбивались об землю. Громовержец уже отработал и ушел дальше, над склоном до сих пор висело облако пыли и дыма, не улегшееся после разрывов…

Откуда-то с самого гребня застучали очереди — и пулеметчик, довернув ствол пулемета, открыл прикрывающий огонь. Когда работает ГШГ — это не похоже ни на что другое, пульсирующий сплошной луч, бьющий по камням и разбивающийся огненными искрами, грохот очереди сливается в сплошной, мощный рокот.

— Склон зачищен! Десантная группа на сброс!

Чуть в стороне, выше по склону — появился еще один Сикорский. Каждый из них — нес усиленную десантную роту с вооружением.

— Пошли, пошли, пошли!

Три троса — два в хвостовой аппарели и один — через десантный люк в полу. По тросам — один за другим скользят вниз десантники в снаряжении повышенной степени защиты. Но, несмотря на это — у каждого под погоном — голубой берет, как символ покоренного этими парнями неба.

— Десантники, вперед! За Россию!

— Ура!

Останавливать две десантные роты — было уже некому…

Совсем рядом — плеснул минометный разрыв, их осыпало землей. Валуны тормознули осколки — но рано или поздно будет прямое попадание.

— Козлы… — пробурчал про себя Араб, вскрывая последнюю пачку патронов к снайперской винтовке. Козлы — это, кстати, не боевики, а Гранит, не выславший поддержку. Патронов в пачке двадцать штук — как раз хватит на два магазина. Потом…

А про то, что потом — он не думал. Имеет значение то, что есть здесь и сейчас. Потом — у них у каждого по два пистолета и гранаты. Живыми — они не дадутся…